Модель инженера Драницина - Страница 21

— Скажите, пожалуйста, я слышал, что вы нынче променяли парикмахеру Ягуару Сидоровичу часы. Так вот я и хотел...

Петя не кончил.

Федор Кузьмич смертельно побледнел. Флакон выскользнул из его рук и, жалобно прозвенев, разбился.

— Часы... — прошипела тетя Паша. — Часы меняете. А интересно бы знать, лысый вы идиот, откуда у вас эти часы? — И она угрожающе занесла ухват над головой мужа.

Петя не дождался окончания семейной сцены и выбежал на двор.

Узел затягивался.

Утром чай.

Двадцать минут ходьбы до колонии.

Восемь часов суетливой, неспокойной возни с пестрой компанией бывших беспризорников и правонарушителей. Обед в столовке, опять двадцать минут ходьбы до дома, и долгие пустые вечера. Такова была новая жизнь Бобрикова-Дужечкина.

Когда прошел первый период волнений и хлопот и жизнь кое-как заскрипела по новой колее, обрастая вещами, людьми, привычками, Бобриков стал нервничать. Страх все чаще и чаще овладевал им. Ему каждый день казалось, что вот уж сегодня-то его обязательно разоблачат. Долгими вечерами он оцепенело сидел в кресле, прислушиваясь к каждому шороху, настороженно ловил скрип калитки, шаги под окном, стук извозчичьих дрожек.

— Это за мной, — шептал он, и холодный пот капельками выступал на висках.

А тут еще Тихон Петрович со своими страхами и подозрениями.

Новый жилец понравился ему и часов в девять вечера он входил в его комнату в нижней рубашке и подтяжках, с газетой в руках — весь серый от еле сдерживаемого ужаса.

— Читали, — спрашивал он, шурша газетой. И, не дождавшись ответа, начинал сообщать последние новости из отдела происшествий: убийства, растраты, дерзкие нападения, кошмарные успехи техники — сыпались как из рога изобилия. Оба бледнели и каждый боялся сказать свое затаенное.

Бобриков похудел, он плохо спал по ночам. Часто просыпался и кричал не своим голосом.

Сердобольная Агафья Ефимовна только ахала да вздыхала, глядя на нового жильца.

— Жениться бы вам надо, — говорила она. — Цель в жизни приобрести.

Бобриков через силу отшучивался.

— Или замужней женщине счастье составить, — недвусмысленно продолжала Агафья Ефимовна, — скучно ведь нам бабам за одним человеком век коротать, — и она глядела на него обещающе, но Бобрикову было не до этого.

За поиски модели он еще не принимался. Надо было разыскать тетю Пашу, но сделать это следовало со всей осторожностью.

В один из выходных дней Бобриков отправился на базар. У лотков стояли молочницы, а поодаль, над горами ранних огурцов и еще не совсем зрелых помидор монументально возвышались торговки.

Бобриков задумчиво шел по рядам. Остановился около одной из торговок, взял в руки помидор и спросил, что стоит. Поднял глаза и обомлел. Перед ним стояла тетя Паша.

Несмотря на измененную наружность тетя Паша мигом узнала кудлатого пассажира.

Вытянув руки, словно защищая гору овощей, она не своим голосом завизжала:

— Ой, ратуйте добрые люди, грабят!

Мостки загудели, публика бросилась к месту происшествия. Где-то тревожно заливался свисток.

Бобриков побледнел и, быстро надвинув кепку, нырнул в толпу.

Пока тетя Паша бестолково объясняла собравшимся, что ее хотели вторично обокрасть, но ничего не взяли, пока милиционер гнался за двумя ни в чем неповинными мальчуганами, он уже был далеко от базара.

Итак, было ясно, что тетя Паша была здесь, а следовательно, и здесь был чемодан. Но от этого легче не было. Показываться ей на глаза после сегодняшнего происшествия было бы безумием. Нужно было найти какой-то новый подход, поговорить с ней наедине, соблазнить ее сотней-другой и взять модель.

Вечером с Бобриковым было нехорошо и Агафья Ефимовна поила его ромашковым настоем.

А Тихон Петрович развлекал сообщениями о последних уголовных деяниях.

С записной книжкой инженера Бобриков никогда не расставался. Даже на работу он носил ее в портфеле. И как раз это явилось причиной второго испытания несчастного кассира.

Ребята заметили, что Бобриков не расстается с портфелем, что он носит его даже в уборную. И они решили во что бы то ни стало похитить портфель.

Шел урок. Бобриков по своему обыкновению ходил по классу и диктовал, изредка взглядывая на портфель, лежащий на кафедре.

Когда он находился против двери, в коридоре раздался дикий вопль.

— Го-о-орим! По-о-жар!

Ребята повскакали с парт и бросились к двери. Бобриков метнулся было к кафедре, но ребячий поток легко вынес его в открытую дверь и понес по коридору.

Выскочили учащиеся из других классов. Заведующий бестолково кидался от группы к группе. Сторож Авдеич с ведром воды и шваброй стоял на площадке.

Тревога оказалась напрасной. Нехотя разошлись по классам. Когда Бобриков вошел в свой класс, то первым делом бросился к кафедре. Портфеля не было. А вместе с ним исчезла и записная книжка инженера. Бобриков побледнел, покачнулся и упал без сознания.

Весть о краже дошла до зава. Весь персонал был поднят на ноги. Бобриков лежал в учительской с компрессом на голове.

Помощник зава Иона Никитич, вспотевший и запыхавшийся, обыскивал здание. Поиски привели его на чердак. В углу маячили какие-то фигуры и скупо светил глазок карманного электрического фонаря. Иона Никитич подкрался неслышно. Он явственно различил трех ребят. Около них валялся портфель, они разочарованно рылись в нем и только один из них с напряженным вниманием читал небольшую записную книжечку в коричневой обложке.

— Встать! — неестественно тонким голосом крикнул Иона Никитич. — Грабители, за мной.

Мальчуган бросил книжку на пол, спокойно поднялся и шепнул компаньонам:

— Засыпались, не бузить.

Книги и тетради были водворены в портфель, и похитители отправились вниз.

— Вот ваше имущество, — сказал Иона Никитич, передавая Бобрикову портфель.

Бобриков судорожно схватил его, открыл, убедившись, что книжечка лежит на месте, облегченно вздохнул.

— Спасибо вам, — сказал он, крепко пожав руку Ионы Никитича.

— Не за что. А хулиганов я в карцер отправил.

Таково было второе испытание Бобрикова-Дужечкина.

В этот же вечер сторож Авдеич сообщил заведующему, что главный виновник похищения беспризорник Васька по прозванию Клещ скрылся из карцера неизвестно куда.

Ночь. На углу стоит вертушка для объявлений. И вдруг... что это?! Что это такое? Она медленно поворачивается, явственно шуршит клочьями афиш, объеденными гороховскими козлами.

Испуганная обывательница взвизгнула и пустилась бежать прочь. А из вертушки вылез Васька Клещ и, оглядевшись, побежал на телеграф.

Через минуту изумленная телеграфистка принимала от беспризорника телеграмму до востребования в Москву.

На бланке было выведено:

— Меня, значит, — важно объяснил он телеграфистке. — Надоело беспризорничать

Телеграфистка улыбнулась и передала телеграмму на аппарат.

На календаре начальника станции значилось семнадцатое июля. В пять вечера приходил скорый из Москвы.

Вот он, уже около. Остановился. На станцию вышел хорошо одетый мужчина, плотный, выше среднего роста. В толстом дорогом пальто, в мягкой шляпе, из-под которой смотрело бледное, точно из фарфора лицо, обрамленное темной бородкой и усами, и глаза под полуопущенными веками.

Он взял извозчика и велел везти себя в гостиницу. Гостиница в городе была одна и носила название «Радость пролетария».

Извозчик, крякая и подстегивая клячу, кое-как довез своего седока. В небольшой прихожей спал швейцар в грязной рубахе. Приезжий пробовал разбудить его, но безрезультатно. Посетитель махнул рукой и прошел в комнату с надписью «Контора».