Мне тебя подарили (СИ) - Страница 29

Не остужал расходящийся ливень…

Ничего.

— Не больно?

Его голос — непреложный сход лавины. Обрушился. Погубил. Не просто слышала. Чувствовала. На своих губах. Он остался слишком глубоко во мне. Болезненным спазмом.

И это заново сводило с ума…

Нет больше никакого расстояния между нами. Впился. Пальцами. В скулы. Пленил. Накрыл ртом мой рот. А я… Я ведь с ума сошла. Целовала в ответ также жадно, голодно. Выгибалась навстречу, тёрлась об него наверное слишком откровенно, не ведая стыда. Обнимала руками — за шею, коленями — торс. Так и не вспомнила, где мы, и что совсем неуместно, запретно, нельзя.

— Quero-te… Minha beleza… — шептал он.

Снова и снова. И много чего ещё. На своём языке. Не разбирала. Ни слов. Ни момента, когда Габриэль поднялся вместе со мной на руках. Не прекращал целовать, ласкать, водить пальцами по обнажённой спине и плечам. Алчно сдавливал бёдра, грудь. Соблазнял. Распалял. Искушал. Прижал к фасаду ближайшего дома. Совсем стемнело. Вместе с тем меркло и в моей голове. Закрыла глаза. Едва ли сдержала сорвавшийся с уст первый стон. В пекло прелюдии. Мы сами — давно там.

Первый толчок — жёсткий, глубокий...

Пауза.

Новый поцелуй.

На этот раз совсем неторопливый. А вместе с ним — по жестокому медленное, безумно-сладкое скольжение плоти во мне.

— Габриэль…

Ещё один толчок. Такой же резкий. Поцелуй — уже дерзкий, хищный, развязный. И ещё один быстрый толчок.

— Пожалуйста, Габриэль…

Да, мольба с моей стороны. Плевать. Только пусть утолит эту дикую жажду. Я же вижу, он сам едва держится, мучает не только меня, себя — тоже. Его дыхание — тяжелое, хриплое, рваное. Вена на шее бьётся и пульсирует слишком заметно. Плечи — напряжены, будто скала. А моя просьба не осталась безответной. Краткий миг промедления, и череда таких же жёстких глубоких толчков швырнули в другую реальность. Нас обоих. Почти одновременно.

Разрушило...

Растерзало.

На миллионы частиц...

Собрало заново.

Так бывает?

Прежде со мной точно ничего подобного не случалось.

Но с ним…

С ним всё иначе.

И легче не становилось. Так и не вышел из меня. По-прежнему прижимал собой к бездушной поверхности чьего-то дома. Нет, всё ещё не холодно. И шум непрекращающегося дождя едва ли громче ударов сердца. Моего. Его. Чувствовала оба гулких ритма. Как и частое дыхание мужчины, пока он отрывисто втягивал в себя кислород, уткнувшись носом в мои волосы.

Пауза — совсем короткая. Одежда на мне едва ли оказалась поправлена достаточно хорошо. Его шаги — размашистые, скорые. Я опомниться не успела, а мы уже у машины. И тогда не отпустил. Открыл заднюю дверцу. Уложил на заднее сиденье. Навис сверху.

— Ты восхитительна, знаешь?

Вопрос, не ждущий ответа. Поцелуй и воздух — один на двоих. Платье задрано, бельё ещё в переулке осталось у него, без возврата, мои колени разведены сперва в стороны, затем и вовсе уложены ему на плечи. Мы — мокрые, до сих пор возбуждённые, слетевшие с катушек и совсем не собирающиеся возвращаться назад.

Если только…

— Мы возвращаемся на виллу!

Безоговорочное. Не приемлющее отказа. Наряду с новым проникновением, вынуждающим выгибаться навстречу, кусать губы и сдерживать рвущийся из груди стон.

А я…

Я просто хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась.

И согласна на что угодно.

Всё равно ведь сдалась…

По крайней мере, сегодня.

Виктория

Новое утро началось… ближе к вечеру. Тело ломило, как после самой жуткой попойки. Хотя никакой головной боли я не испытывала. К тому же, не в похмелье вовсе дело. В сознании всплывали воспоминания прошедшей ночи и рассветного времени. Одно — другого откровеннее, развратнее, развязнее… Аж лицо зажгло. От стыда! За своё поведение и столь безудержную похоть, что пропитывала, подобно самому безотказному яду, оголяя заложенные природой инстинкты. И что уж там… Габриэль оказался очень темпераментным мужчиной. Да я в камасутре столько поз не нашла в своё время, в которые он меня… Ничего приличного, в общем!

Единственное, что успокаивало, самого португальца в спальне не наблюдалось. У меня появилось время сперва в полной мере осмыслить произошедшее, затем раскаяться, а после — смириться.

Что поделать?

Всё уже…

Сделала!

Тем более, вслед за нахлынувшим приступом самобичевания по поводу собственной легкомысленности, нагрянул и другой, который — голод.

Кушать хотелось безумно!

Будто неделю не кормили.

Впрочем, стоило подняться с постели, как про озверевший аппетит я быстро подзабыла. Всё потому, что при мне не было ровным счётом ничего, кроме тающих угрызений совести — голая я. А одеться не во что. Разве что в мужскую рубашку, которую приметила на специальной деревянной подставке. К ней и направилась. Не дошла. Заметила кое-что ещё. И не просто что-то там, а сумку. Женскую. Мою! Ту самую, что была при мне в аэропорте. Лаковый клатч на тоненькой цепочке покоился поверх кипы бумаг, на рабочем столе в смежном со спальней помещении. И конечно же, первым делом я проверила содержимое сумки. Всё располагалось в нём точь-в-точь так, как я сама когда-то разложила. Документы, бумажник, косметика, ключи и прочая мелочёвка. Ничего не тронуто. Всё на месте. Или же аккуратно разложено обратно, даже если и прикасались.

В любом случае, радости моей нет предела!

Так я подумала сперва…

Но потом призадумалась о том, как моя сумка оказалась здесь, на вилле и конкретно на этом столе.

У самого старого Переза проснулась совесть, пока я восстанавливала силы и отсыпалась после свершившегося распутства? Или же Габриэль меня банально обманул, а сумка всё это время находилась у него, и теперь, после случившегося, скрывать этот факт больше нет особой необходимости?

Одна часть меня, та что отчаянно желала быть счастливой, собиралась верить исключительно в первое. Другая — более приземлённая и менее наивная, склонялась ко второму.

В общем, с выводами я спешить не стала. Решила выпытать правду у самого португальца. С поисками его самого, к слову, никаких проблем не возникло. Заметила мужчину сквозь окно всё того же кабинета. Хозяин виллы находился на улице, посреди зелёной лужайки. Занимался тем, что однажды мне уже доводилось наблюдать. И как и тогда, я невольно зависла, разглядывая перекатывающиеся мышцы спины, плеч и рук, пока этот не иначе как полуобнажённый-ходячий-соблазн-во-плоти плавно менял одну позу на другую… Ну, как тут удержаться? Наспех застегнула прихваченную рубашку и направилась к нему. Однако сходу тревожить не стала. Подкралась сзади, как можно бесшумнее, остановилась в полушаге и самым беззастенчивым образом продолжила любоваться. Секунд на пять меня хватило. После не удержалась и принялась повторять каждый взмах его сильных рук, наряду с лёгким раскачиванием ног. Естественно, выходило не настолько грациозно и выверенно. Да, я нагло дразнилась. Не забыла, помимо повтора чужих движений также изобразить и каменное лицо, и исключительную серьёзность во взгляде, и…

— Ай! — вскрикнула от неожиданности, когда меня самым внезапным образом обнаружили, поймали и быстренько пленили, укутав в капкане жарких объятий.

— И тебе доброе утро, шельма моя распрекрасная, — прошептал на ухо Габриэль, притиснув к себе всем телом со спины.

Тихий голос моментально пробрался в самые глубины моего разума, остался там вязким дурманом. По коже поползли мурашки. А мне пришлось очень-очень сильно стараться не думать, что ещё несколько часов назад со мной делали эти коварные ладони, которые сейчас сжимают мою талию.

— Скорее, доброй ночи, — улыбнулась невольно, махнув в сторону горизонта, где разливалось зарево закатных лучей.

Не думать, сказала!

Не представлять…

Не желать заново!

— Кто когда встал, тогда и утро, — хмыкнул в ответ Габриэль.

Объятия стали крепче. Улыбка на моих губах, против воли, намного шире и явнее. А уж когда шеи коснулось сперва его дыхание, после — нежный поцелуй… всё, прощай моя выдержка.