Мне отмщение (СИ) - Страница 2
Про это тоже все знали. Раэты испытывали страх - но и уважение. Вообще в раэтском обществе ценилась сила. А Морган проявил ее очень разносторонне.
Как и задумали Морган с Райвеном, все сочли, будто Райвен, владетель Оккинсета, отправился участвовать в междоусобной борьбе за трон. Райвен давно хотел либо стать князем самому, либо посадить на трон того, кто будет слушать его. Ни для кого не было секретом, почему ‒ месть и желание изменить судьбу своего рода. Потому что только князь может расторгать брак, как свой, так и любого из своих подданных. Только князь может изменять законы.
Райвен имел всё, о чем только может мечтать любой свободный раэт: власть, богатство, обширные земли, рабов и слуг, красивую жену... кроме наследника. Да и с женой все было далеко не так хорошо, как могло показаться со стороны. Родив пятерых дочерей, Пиниэта Оккинсетская из рода Кенерин сошла с ума без всякой видимой причины. Грешили на сайндскую магию - но для того, чтобы так сплести сети разума, сайнд-чародей должен был быть где-то рядом, должен был хотя бы видеть ее, а лучше - прикасаться к ней. Ничего этого не было. Райвен пытался излечить жену, тайно привозил сайндского чародея из тех, кому деньги важнее всего остального. Тот лишь руками развел.
Развод среди раэтской аристократии был невозможен - разве что по воле великого князя. Райвен попытался добиться этого, но старый князь отказал наотрез: Пиниэта была его племянницей. Пришлось Райвену смириться. А главное - теперь и речи не могло быть о том, чтобы Пиниэта снова стала матерью... даже если откинуть то, что она безумна и мало ли, что будет с ребенком - она все равно больше не могла иметь детей. В приступе безумия несчастная искалечила себя непоправимо.
Для раэта - страшный позор иметь ущербную жену. Истинный раэт должен быть совершенным и безупречным. Но для безумцев все же был выход. И Райвен к нему прибегнул: жена стала жрицей Майринты, Богини Воронов. Жрицы богини почти всегда были безумны. К тому же у Пиниэты случались просветления, и тогда она вполне внятно излагала волю богини. Ее пророчества сбывались, и скоро слава и почет снова вернулись к ней, но уже в другом качестве. Безумная жрица-отшельница - это уже достоинство семьи, а не позор. Авторитет Райвена поднялся еще выше, но сам он задумался: а сколько таких жриц в высоких домах Раэтаны приняли это посвящение вынужденно?
А потом был поход на земли южного Сайнда, когда-то принадлежавшие Раэтане. Осада Кьер-Кайна и плененная сайндская королева Авэлор. Райвен объявил ее личной пленницей. Он был милостив, и запросил всего лишь обычный выкуп - золотом по весу королевы. Сайнды не пожалели, собрали выкуп быстро, и Авэлор вернулась на родину. Но... спустя год тайные посланцы прибыли к замку Райвена и передали ему корзинку с младенцем. Райвен не удивился: Авэлор была обольстительно прекрасна, он не устоял перед ее чарами, вот и результат. Но только что делать с ребенком? Странно, что Авэлор не оставила его при себе, ведь для сайндов не существовало понятия законных или незаконных детей. Райвен развернул пеленки. В корзинке на белых шелках лежал красивый и чернявый мальчик, вылитый раэт. И Райвен было обрадовался: можно выдать ребенка за сына его наложницы, пусть и не законный, но и не совсем бастард... но тут младенец открыл глаза. Синие, как небо, сайндские очи. Ни у одного раэта таких не было. Райвен испытал безумное разочарование, чуть было не разбил головку ребенка о стену, но в последний миг спохватился. Какой ни есть, а все же сын. Пусть и полукровка.
Морган вырос в отцовском замке, получил должное воспитание, но сколько ни бился Райвен, князь не позволил объявить бастарда от сайнды наследником. Все, чего добился Райвен - разрешения признать Моргана свободным раэтом из рода Оккинсет. Делать военную карьеру Моргану пришлось с самого низа, но это не помешало ему пройти путь к генералу в кратчайший срок. Он беззастенчиво пользовался своим сайндским наследием - когда знал, что это сойдет с рук.
И вот теперь он стоит с армией под стенами Дариона - города-крепости, открывающего путь на Срединный Сайнд.
Закат окрашивал белые купола ажурных башен Дариона в алый цвет. Солнце огнем стекало с крыш - сайнды крыли дома черепицей из белого непрозрачного стекла, разбить которое было очень непросто...
- Чужая красота, ╛╛╛╛╛мин гара, - тысячник Терсан подошел тихо, но Морган почуял его еще на подъеме на холм. Ответил, не оборачиваясь:
- Скоро она станет нашей, мин катэй. Мы войдем в город завтра утром, после огненной ночи, - Морган снова погладил рукоять одного из своих мечей, Левого Близнеца. - Это ключ. Дальше Серединный Сайнд сам ляжет в наши руки. В мои руки. Я так решил.
- Значит, мин гара, ты одобряешь бомбардировку? - уточнил Терсан. Морган обернулся, и тысячник опустил голову, не выдержав яростного синего блеска его глаз.
- Да. Полагаюсь на твое мастерство. Центр города - те башни и стеклянные крыши - не должен пострадать. Я не хочу пировать в закопченных залах.
Терсен поклонился с улыбкой:
- Будет исполнено, мин гара.
И начался ад. Ночь расцветала огнем и смердела дымом, и белые стены Дариона окрашивались черным... Никто не спал ни в городе, ни в лагере осаждавших. Дарионцы пытались бороться с огнем, а раэты готовились к решающему штурму... которого не случилось. Еще не занялось солнце, как над воротами взметнулся белый флаг, и три высоких жрицы в голубых одеяниях и с распущенными волосами вынесли на золотом блюде ключ от города.
Морган смотрел на коленопреклоненных женщин и молчал. Его соратники пытались понять, о чем он думает, но это было пустой тратой сил: бесстрастное лицо не отражало ничего. А он просто рассматривал жриц и пытался представить себе, как должна бы выглядеть его мать. Он знал: у нее были золотые волосы и белая кожа, синие глаза... но это ведь обычно для сайндов. Вот и из этих трех две - златоволосые, третья с волосами цвета янтаря. И глаза у них голубые... нет, у той, что с янтарными волосами - зеленые. Сколько им лет - трудно понять. Сайнды живут очень долго и почти не стареют, как и раэты. Этим красавицам могло быть и по сто лет...
- Я ценю вашу... предусмотрительность, аста майнел кесенассэ, - сказал наконец Морган. Женщины едва заметно вздрогнули, а та, что с янтарными волосами, подняла голову и удивленно посмотрела на него. Не ожидала от раэта знания сайндиссы. Увидела его синие глаза и застыла, изумленная.
Он резким движением извлек из ножен Левый Близнец. Свистнул клинок перед лицом зеленоглазой, она отшатнулась. Две другие остались невозмутимы.
Подхваченный острием за фигурную головку ключ золотой молнией взмыл вверх, сорвался с клинка и исчез в предрассветной серости. Морган вложил меч в ножны, протянул руку и в его ладонь упал ключ.
- Это разумно. И в благодарность за это армия не будет грабить Дарион. Мы ограничимся выкупом.
И на это жрицы тоже никак не отреагировали, кроме всё той же, янтарноволосой и зеленоглазой. "Слишком молода", - понял Морган. Обратился к Терсану, Кемиру и другим тысячникам:
- Мин катэйе, как, по-вашему, какой нам взять выкуп с этого города?
- Мин гара, как ты прикажешь, - поклонился Кемир. - Мы целиком полагаемся на твою щедрость.
- Итак... - Морган снова посмотрел на жриц. - Выкуп будет таким: двести сорок карвасов золота, четыреста восемьдесят карвасов серебра и триста крепких выносливых женщин для моих солдат. По пятьдесят карвасов золота и сто карвасов серебра, по одной красивой молодой женщине для каждого из моих тысячников. А для меня... по обычаям раэтов - то, что я сам захочу взять. Моим дворцом в Дарионе станет то здание с белыми стеклянными крышами, что видно отовсюду.
- Но... - вскинула голову янтарноволосая. - Но это невозможно! Это храм!
- Храм? Тем лучше, значит, там чисто и богато, - усмехнулся Морган. - И найдется место для алтаря Отца Волков. А ты, - он поймал взгляд янтарноволосой, и та оцепенела. - А ты будешь моей наложницей.