Млечный Путь - Страница 1

— Роскошно выглядишь! — сказала Марта, отодвигая соседний стул. — Привет!

— Привет. Стараюсь. Ты тоже выглядишь замечательно.

— Ладно, не придумывай. Но все равно спасибо! — Марта хмыкнула. — Это ты сегодня просто картинка! Я тебя даже сразу не узнала. Проскочила мимо. А потом думаю: нет, это все-таки Жюстин! Дай-ка подойду. — Она повесила зонт на спинку стула и уселась. — Каким ветром занесло на наш остров? Шопинг? — Она показала на мои пакеты, наваленные на другой стул.

— Примерно. Сезон распродаж все-таки… Ты-то откуда здесь?

Марта изумленно всплеснула руками.

— Я живу в доме напротив! — И показала на него. — На седьмом этаже. Только окна не сюда выходят. Смотрят прямо на Нотр-Дам!

— Правда?

— Конечно. Ты разве никогда у меня не была?

— Нет. Как и ты у меня.

— Удивительно… — Марта повела бровями. — Л ведь знаем друг друга столько лет!

— Да уж лет двенадцать это точно.

— Слушай, а пойдем ко мне? Кстати, я сегодня получила гонорар. За двадцать пятую книжку! Это же наше с тобой общее детище. Не было бы тебя, не было бы вообще писательницы Марты ван Бойк.

— Ну что ты, Марта, я всего лишь редактор, ты бы и без меня…

Она замахала руками.

— Ой, не скромничай! Ты первая поверила в меня! Ты уговорила издательство взять мою первую беспомощную рукопись, ты учила меня писать, выстраивать сюжет, исправляла мои грамматические ошибки, убирала мои пригоршни многоточий… Ты моя муза!

— Право, Марта, ты преувеличиваешь. Мне неловко.

— Пойдем! — Она потянула меня за рукав. — Устрою тебе «экскурсию по замку». У меня поработал очень хороший дизайнер. Приготовим что-нибудь, сварим настоящий кофе. В турках! У меня есть настоящие серебряные турецкие турочки. Выпьем коньяку или амаретто! Я же знаю, ты любишь амаретто. Мы ведь всегда пьем амаретто с моего гонорара в кафе напротив редакции. Я зашла сегодня к тебе, когда получила гонорар, хотела пригласить…

— Марта, извини, что перебиваю, но вообще-то мы сейчас в кафе. Можем выпить амаретто и здесь. И кофе здесь очень приличный. Я уже две чашки выпила. Конечно, не из серебряных турок… Кстати, а сколько времени? Я часы забыла надеть.

Марта лукаво прищурилась, отвела руку и показала циферблат своих часиков.

— Без пяти три. Если точнее, без семи, у меня чуть-чуть спешат. Что ж ты сразу не сказала? Мы взрослые люди. Нечего стесняться. Тогда не буду мешать. Выглядишь просто отпадно! — Она вскочила из-за стола. — До чего же я все-таки бестолковая…

— Нет! — Я схватила ее за руку. — Не уходи!

Она округлила глаза.

— Но у тебя же рандеву!

— Не у меня. Сядь. Пожалуйста.

Из дверей кафе выглянула официантка. Я поманила ее, и она подошла.

— Ничего не понимаю, — сказала Марта.

— То есть? — уточнила официантка.

— Пожалуйста, два кофе по-турецки, по порции вашей фирменной выпечки и по рюмке амаретто, — сказала я.

— По двадцать пять грамм или по пятьдесят?

— Бутылку, — сказала Марта и посмотрела на меня. — Я угощаю. И по порции салата с лососем. У них очень хороший салат. Жюльен у них тоже неплохой. Может, еще по жюльенчику? Горячего хочется.

— Тогда, может быть, дамы пройдут внутрь? — Официантка обвела глазами остальные абсолютно пустые уличные столики. — Все-таки на улице еще прохладно, и в любую минуту может пойти дождь.

— Что скажешь? — спросила Марта.

— Здесь прекрасный навес, — заявила я, — так что дождь не страшен.

— Но простите, дамы, мне кажется, что амаретто к салату из лосося не очень…

— Очень, очень! — перебила Марта. — И, если можно, побыстрее, пожалуйста. И кофе сразу с салатом!

— Хорошо. — Официантка сделала официальную улыбку и, поеживаясь, торопливо юркнула в кафе.

— Итак, рандеву у твоего мужа, и ты предприняла все усилия, чтобы предстать перед ним и разлучницей в лучшем виде с одним-единственным вопросом: что в ней такого, чего нет у меня?

— Марта… — выдохнула я. — Как ты догадалась?

— Дорогая, я все-таки написала двадцать пять любовных романов. И на самом деле должна была догадаться гораздо раньше. — Марта вытащила сигареты и зажигалку. — Извини, но у меня уже никотиновая ломка.

— Дай мне тоже.

— Потрясающе! — Она протянула мне пачку. — Двенадцать лет дружим, а я не знала, что ты куришь!

— Я и сама не знала! — Я прикурила и закашлялась.

— Может, не стоит? — заботливо поинтересовалась она, выпуская дым в сторону от меня.

— Все в порядке. — Вторая затяжка произошла уже нормально. — Просто я не курила со студенческой скамьи. Забыла, как это делается.

Марта посмотрела на часы.

— Итак, с минуты на минуту твой неверный должен появиться у дверей кафе на той стороне улицы. И отсюда все будет хорошо видно.

— Нет! В этом кафе!

— Тогда зачем мерзнуть? Пошли внутрь!

— Нет! Там люди! Я могу не сдержаться! И я не знаю, как он поведет себя. А на улице я просто посмотрю ему и ей в глаза. Понимаешь, просто посмотрю и уйду!

— Допустим. Но тогда зачем ты захотела, чтобы я осталась? Зачем сделала заказ?

— Ну, я подумала, что так будет естественнее. Ты только не обижайся, что я тебя втягиваю! Просто, понимаешь, если мы вдвоем, тем более что ты, оказывается, живешь рядом, то получится, что я тут оказалась совершенно случайно. Ну ты понимаешь? Чтобы он не подумал, что я его выслеживаю! Марта, я дура, да? Просто я никогда еще не была в такой ситуации…

— Он впервые загулял?

— Нет! Что ты! Он гулял всю жизнь.

Марта вертела сигарету в пепельнице, стирая с кончика пепел, и молчала. Потом так же молча сделала затяжку и опять по чуть-чуть снимала с нее пепел о край пепельницы.

— Понимаешь, — сказала я, — он хороший отец, хорошо зарабатывает, заботливый. И я всю жизнь относилась к его интрижкам по-философски. Бабушка всегда говорила: жена изменяет — камень в дом, а муж изменяет — это камень из дома. Отец ведь тоже гулял, и мама с ним быстро развелась, хотя потом всю жизнь жалела, что это сделала, не прислушавшись к бабушке.

— Она больше не вышла замуж?

— Нет. — Я загасила в пепельнице свой окурок. — Она же школьная учительница. Какие в школе могут быть потенциальные женихи? Я смотрела на ее жизнь, на ее одиночество, на ее замужних подруг, на их отношение к «солистке», на ее подруг разведенных, на их вечный поиск нового мужа и говорила себе, что никогда, никогда не стану разводиться из-за такого пустяка, как любовница! Другое дело — наркомания, алкоголизм… А юбки! — Я махнула рукой.

— Так что же изменилось? — Марта прикурила новую сигарету.

Официантка принесла кофе, салаты и амаретто. Бесконечно долго открывала бутылку, наполняла рюмки. На улице довольно бойко полил дождь. Тротуар вне навеса сразу потемнел, резко контрастируя с сухим под навесом. Над кофе вился жизнерадостный дымок. Я не вытерпела и отхлебнула сразу полчашки.

— Горячий? — спросила Марта, продолжая курить.

— Да, отличный! Пей! — Я зачерпнула вилкой салат и сунула в рот. — Правда, очень вкусно.

— Замечательно. Я рада. — Она подняла рюмку. — Ну, за тебя! За мою музу!

— За тебя! — Я тоже взяла рюмку и чокнулась с ней. — За твой двадцать пятый!

Мы выпили и стали есть салат. Официантка наконец удалилась. На улице под зонтами пробегали редкие прохожие, в пелене дождя проплывали машины.

— Ты уверена, что рандеву именно здесь? — Марта посмотрела на часы. — Уже прилично четвертый час.

— Здесь, точно. Дождь где-нибудь пережидают. В эсэмэске было написано: «Розарий после трех». Даниель забыл сегодня свой мобильный, потом присылал за ним шофера. А в промежутке пришло эсэмэс. Ну я его и прочитала. Не знаю, что на меня нашло.

— Ха! А с чего ты взяла, что именно кафе называется «Розарий»? Может быть, речь шла о настоящем розарии в Булонском лесу, например?