Младший вовсе был дурак (СИ) - Страница 51

— Может, лучше поговорить с его высочеством Власилианом?

— Его высочество в отъезде, — быстро ответил плешивый. — Не обращай на меня внимания, спрашивай.

— А ты будешь слушать ответы? Ты ведь везде, где можно развесил траурные ленты, не дождавшись кончины короля. Ваше величество…

— Я же сказал, у меня нет секретов от лорда Пасквиля.

— Ну, хорошо, — Ленка вздохнула. — Вы слышали о Последнем пророчестве?

Король приподнялся на подушках, королевская челюсть поползла книзу, королевские очи выкатились из глазниц, а королевская глотка совершенно не по-королевски завизжала:

— В темницу их! Стража! Стража!

— Охрана! — присоединился к его величеству плешивый, и схватил меня за руку. — Убивают! Короля убивают!

— Отпусти, — я выдернул рукав из цепких рук министра. — Никого мы не убиваем!

Но стражники уже вбежали в комнату. Я приготовился атаковать, но Ленка подняла руки:

— Мы сдаемся. Мы никому не желаем зла, только ответьте на вопрос!

Но король не слушал, он визжал, как резаный, а советник верещал:

— В темницу их! Короля убивают!

Нас схватили и вывели из королевских покоев.

Не зря мне так не нравилась Таэрия. Предчувствие не обмануло: мы все-таки увидим местную тюрьму изнутри.

Глава 24

Танки грязи не боятся

Нас с Ленкой вывели из дворца, провели по подъемному мосту и втолкнули в каменную темницу, расположенную неподалеку от рынка. На всякий случай я считал охрану. Четверо сопровождающих, двое у входа, двое на пропускном пункте, представляющем собой комнатушку с бочками вместо стульев, еще двое внутри. Итого шестеро, при условии, что сопровождающие уберутся восвояси.

Нас бросили в соседние камеры. В отличие от первой своей тюрьмы в мире Торна, куда меня заточила коварная королева Изабелла, эта была относительно сухой и освещалась аж двумя факелами. Моя каморка по ширине и длине не превышала шести шагов и отделялась от коридора и соседних камер толстыми железными решетками. Ленкина тюрьма оказалась немного просторнее и куча соломы в углу посвежее, зато с ней соседствовала целая крысиная семья, самый младший член которой порывался заглянуть ко мне в гости.

Справа коридор уходил в темноту, но и там находились абсолютно такие же камеры. Судя по отсутствию звуков, пустые.

— Де жа вю. Кажется, я начинаю привыкать к тюрьмам, — попытался пошутить я. — Это вторая камера в моей жизни. Кстати, у тебя тоже, если тебе не довелось посидеть еще в каком-нибудь измерении категории СО — сильно отставшие.

— Не довелось, — произнесла Ленка. — Но зато я прожила три недели в монастыре, где условия были гораздо хуже здешних.

— Что за монастырь? Расскажешь?

— Это неважно.

— А что за татуировка у тебя на плече?

— Знак избранности. Бюро наложило его на меня, когда перемещало для спасения Таэрии. Обычная смывашка, не бери в голову, через пару месяцев исчезнет. Обидно, что ничего не узнали о Последнем пророчестве.

— Нужно было дождаться Власилиана, уж он-то не стал бросать невесту в тюрьму.

— Я ему не невеста.

— Елена? — донесся из дальнего конца коридора незнакомый мужской голос. — Умоляю, скажи, что это ты, зоренька моя ясная!

Я поперхнулся собственным языком.

— Власилиан? — неуверенно спросила Лаврентьева. — Мне сказали, ты уехал!

— Как я мог куда-то уехать? Я ждал тебя каждый день, каждый миг и отлучался из дворца самое большее на пару часов! Так это действительно ты, солнце мое жаркое?! Я счастлив слышать твой голосок, но мне очень больно, что тебя заперли в этом отвратительном месте.

— Почему ты в тюрьме?

— Долгая история. О, боги! Я не могу помочь тебе! Я и себе не могу помочь!

— Зато я могу.

Ленка подошла к замку, и я поспешил посмотреть на девушку сквозь волшебную пелену. Из ладоней Лаврентьевой вылетели синие и голубые ленты, проползли сквозь решетку и стали ввинчиваться в замочную скважину. К первым двум присоединились еще три, потом еще пять. Когда я сбился со счета, в замке щелкнуло, и он, превратившись в пепел, мелкой крошкой осыпался на пол.

— Не слабо, — присвистнул я. — Теперь мой.

Но Лаврентьева, распахнув дверь своей камеры, прошла мимо, направляясь в сторону Власилиана.

— Эй! — позвал я девушку, но потом махнул рукой.

Ясное дело, жених дороже однокашника, да и мне лучше — не увижу их встречи. Больно хочется видеть их обнимашки!

Я зажал уши, чтобы не слышать противное сюсюканье его пленного высочества и других звуков, слышать которые я не хотел. Посидел минут пять, потом подошел к своему замку и направил на него тепло ладоней. Пора выбираться из тюрьмы, а заодно из этой противной Таэрии, но сначала нужно наведаться к его величеству за отобранными амулетами и хорошенько расспросить его о Последнем пророчестве. Может, Ленка и настроена действовать мирно, но мне не улыбается изучить тюрьмы всех измерений.

Замок краснел, металл раскалялся, наливаясь красным, постепенно желтел, а потом и вовсе побелел. Я взмок. Плавка металла оказалось не простым занятием. Сейчас он достаточно гибкий, чтобы можно было его сорвать, но сжечь руки не хотелось, оставалось ждать, пока под тяжестью замка порвется дужка. Ждать я не стал — толкнул дверь, и дужка, растянувшись, порвалась. То, что осталось от замка тяжелой каплей плюхнулось на каменный пол.

Чтобы не терять энергию, я наклонился над замком и впитал в себя его тепло, ведь впереди меня ждала встреча с шестью охранниками. Расчищу Лаврентьевой путь, ей ведь не до войны сейчас, сидит, небось, со своим принцем, милуется.

Я направился к выходу, и понял, что мне придется пройти мимо их камеры. “Может, — малодушно подумал я, — здесь есть еще один выход”? И направился в противоположную сторону.

Темнота казалась абсолютной, но я различал стену, решетки камер и даже удачно вписался в поворот, лишь раз поскользнувшись на чем-то, о чем думать не хотелось.

Второй выход действительно существовал, я понял это шагов через сто, когда в нос неожиданно ударил резкий запах отходов. Я закрыл рот и нос рукавом, и мужественно пошел вперед. Вонь усиливалась и достигла апогея, когда я уткнулся в тяжелую деревянную дверь.

Охраны не обнаружилось. Оно и понятно. Какому сумасшедшему понравится сидеть в такой вонище? Ну, а деревянная дверь для мага огня не проблема, благо магии во мне осталось предостаточно.

Я прожег в двери дыру и зажмурился, но не от дневного света, а от ударной волны аромата. Такого я не нюхал нигде.

Приоткрыв один глаз, я осмотрелся, стараясь охватить общую картину и не зацикливаться на том, по чему мне придется идти.

Коллекторная труба уходила вправо и влево и казалась довольно большой. В полный рост, конечно, не пройти, но ползти не придется — это плюс. Запах наиотвратительнейший, вышибающий слезу, сбивающий с ног, заставляющий мечтать о противогазе — это минус. Труба, по словам Лаврентьевой, ведет на задний двор дворца — это плюс. Если я выберу этот путь, от меня будет вонять, как от мусорной свалки. Это минус.

Получалось пятьдесят на пятьдесят. Я с легкостью мог вступить в жижу отходов и так же легко повернуть назад, сразиться с шестью охранниками у выхода и проникнуть во дворец через подъемный мост, сразившись с еще двумя стражниками. Но главное, выбери я второй вариант, мне придется пройти мимо камеры, где сейчас милуются Ленка и его пленное высочество.

Нет уж. Лучше в трубу. Танки грязи не боятся.

И я шагнул вперед.

Под ногами противно чавкало, и я старался идти как можно быстрее и осторожнее, чтобы не дай бог не окунуться в отходы с головой. В голове вертелись три мысли. Первая походила на молитву: “Хоть бы я выбрал правильное направление! Пусть там, куда я иду, окажется дворец, а не выгребная яма, и мне не понадобиться возвращаться и топать в противоположную сторону”! Вторая мысль походила на самобичевание: “И какого черта я поперся в Таэрию?! Какого черта согласился на авантюру с поисками того, незнамо чего, там, не знаю где сам?! Какого черта вообще выполз из постели девятого февраля и отправился следить за клоном Лаврентьевой?! Так мне, ослу, и надо”! Третью мысль вслух я озвучить не решился, ибо ни одного цензурного слова, кроме предлогов, в ней не содержалось.