Младший научный сотрудник 6 (СИ) - Страница 3

Куда, я спросить не мог, слов не хватало, так что повиновался молча, благо вид у него был суровым, а Калашников дополнял пейзаж — висел у Педро на груди, он на него обе руки положил. Шли примерно десять минут, в итоге попали в ровно такую же хижину с той разницей, что на этой была нарисована дева Мария с крестом. Тут обнаружился человек, говорящий по-английски, копия Педро, только чуть пониже и без АКМа, с ним я и начал общаться.

— Значит, ты русский? — спросил он у меня.

— Точно, — не стал отпираться я, — русский, но наполовину — отец кореец.

Эти сведения привели моего собеседника в непродолжительный ступор, вышел он из него, видимо, проигнорировав мое темное происхождение.

— Как ты у нас оказался? — продолжил задавать вопросы он, — русских у нас в стране практически не бывает.

— Это очень долго и сложно объяснять, — попытался уйти от ответа я, — давай следующий вопрос.

Он наморщил лоб, но решил, что связываться не стоит, поэтому начал спрашивать по теме.

— Ты правда людей лечить можешь?

— Есть немного, — согласился я, но тут же перешел в наступление, — а что, тут такое не принято?

— Нет, — опять он оказался в некотором затруднении, но быстро вышел из него. — Знаешь, где находишься?

— В Багио, — чистосердечно признался я, — Республика Филиппины.

— Да это понятно, — поморщился он, — я про эту хижину спрашиваю.

— Про нее понятия не имею — надеюсь, что ты сейчас расскажешь.

Вслед за этим копия Педро отпустила оригинал взмахом руки, а меня усадила за грубо сколоченный стол, на котором стояла какая-то керамическая емкость.

— Я Сандро, — сказал он (а я мысленно перевел это в нашу плоскость — Санек, значит), — глава местного отделения хилеров. Знаешь что-нибудь про нас?

— Слышал, — неопределенно начал отвечать я (а Сандро тем временем налил в два стакана то, что содержалось в емкости), — но очень неопределенно. Лучше, если ты пояснишь…

В емкости оказался местный алкогольный напиток, а совсем даже не пиво — градусов на десять выше… похоже на самодельное вино где-нибудь в Молдавии или на Кубани, подумал я.

— Первым хилером, — начал объяснения Сандро, — был у нас такой Алекс Орбито, он вылечил актрису Ширли Маклейн…

— Ага, была такая, — ответил я, — отхлебнув изрядный глоток из стакана, отличное, кстати, вино получилось, с очень оригинальными оттенками, — снималась у Хичкока, а потом засветилась рядом с Одри Хепберн и Лиз Тейлор…

— Наверно, — в замешательстве отвечал Сандро, похоже, что с кинематографом он был знаком очень слабо. — Так вот, этот Орбито стал очень популярен в Штатах и в Канаде и сильно популяризировал нашу профессию во всем мире.

— Понятно, — ответил я, а что тут еще можно было ответить, — давай уже к делу перейдем — зачем я вам понадобился.

— А ты парень не промах, — усмехнулся Сандро, — ладно, переходим к делу. Научи меня тому, что ты умеешь, я хорошо заплачу.

— Тааак, — начал чесать я голову, — а до этого ты и твои товарищи, выходит, втирали очки народу со своими операциями?

— Совсем нет, — начал защищаться он, — у нас каждый второй пациент выздоравливает — это статистика за последние десять лет.

— А вам хотелось бы, чтобы каждый первый? — задал я риторический вопрос, на который получил риторический ответ — промолчал он просто.

— Ясно… — сказал я после минутной паузы, — только понимаешь, в чем дело, Сандро… мои способности образовались в результате невообразимой игры обстоятельств… боюсь, что повторить такое никому не под силу… а рассказать и показать, что я умею — это без проблем. Могу прямо сейчас начать.

— Начни с меня, — попросил он, — проведи диагностику моего здоровья.

— Ложись вот сюда, — показал я ему на лежанку из бамбука, — и не шевелись пять минут.

Он подчинился… через отмеренные пять минут я сказал ему подниматься и выдал результаты диагностики.

— У тебя большие проблемы, Сандро, — медленно начал я, — знаешь об этом?

— Кое-что знаю, — выдавил он сквозь зубы, — ты не останавливайся, выкладывай все подробности.

— Онкология второй степени у тебя, — продолжил я, — у поджелудочной железы… скоро третья степень наступит — пора принимать меры.

— Правда? — захлопал он глазами, — про это я в первый раз слышу. А остальное как?

— В остальном у тебя ерунда, даже и говорить не о чем. Но поджелудочная — это сам понимаешь, что такое…

Ванга и все-все-все, Москва, 82 год

— А что не так со внешторговцем? — переспросил я. — Чиновник-чиновником, зацепиться даже не за что.

— Нет, — отмахнулась Лена от моего замечания, — это я так, не обращай внимания.

— Хорошо, — с видимым усилием ответил я, — вроде бы все рассказал, может, сформулируешь свое мнение? Зря я что ли битых полчаса распинался тут…

— Не зря, Петенька, — ответила она самым обворожительным тоном, — иди в спальню, я сейчас подойду…

Наверно, излишне объяснять, что в ближайшие полчаса мне было не до сформулированных мнений… странно было б, когда у тебя копия Милен Демонжо под боком лежит. Но по истечению получаса и водных процедур я все-таки вернулся к нашему непонятному диалогу.

— Слушай, Леночка, — сказал я ей, глядя удивительно гладкую кожу подруги, — а чего это ты меня так долго выспрашивала по разным вопросам? Чисто из любопытства?

— Не только, — повернулась она ко мне передом, — я же училище внутренних войск закончила, если помнишь…

— Да-да, припоминаю, — отозвался я.

— А там очень неплохо преподавали методику допроса, в том числе в полевых условиях…

— Ай, молодца какая, — не сдержался я, — развязала язык у пленного вероятного противника.

— Да иди ты, — пихнула она меня в бок, — просто, когда вопрос рассматривается с разных сторон, причем разными людьми из разных сфер деятельности, причем в форме острого противостояния, то на выходе получается более сбалансированное решение.

Тут я глубоко призадумался и не смог не заметить, что в ее словах есть некая сермяжная правда.

— Ну и что там у тебя получилось на выходе? — задал я наболевший вопрос.

— А то, дорогуша, что твоя Зина-Корзина совсем никак не вписывается в сегодняшние твои дела…

— Постой, — тормознул ее я, — все же случилось именно так, как она рассказала, и именно в те сроки — почему же она не при делах-то?

— А вот почему, — Лена перевернулась на спину, достала пачку «Стюардессы», я поднес ей зажигалку, тогда она продолжила, — да просто потому, что бред это сивой кобылы, все эти предсказания и предсказатели.

— А как же Ванга? — спросил я, — а Нострадамус, а этот, как его… Вольф Мессинг…

— Про Нострадамуса даже и говорить смешно, — улыбнулась она в полутьме спальни, — ты хоть раз сам-то читал его эти… центурии…

— Один раз точно открывал, — признался я, — но ничего не понял и закрыл.

— Вот-вот, и остальные ровно так же — умелая реклама и больше ничего… а центурии его можно трактовать сотней самых разных способов…

— Например? — попросил я.

— Да хоть бы взять то, что считают предвидением Гитлера, — легко привела она пример, — как уж там… «дикие звери от голода пересекут реки, большая часть будет против Гистера, его засадят в железную клетку, Германии придет конец».

— Вполне себе реалистичное описание конца Второй мировой… — предположил я.

— Беда тут в том, что Гистером Нострадамус называл Истр — средневековое имя Дуная. И совсем никакого Гитлера он не подразумевал, а была у него в стихе обычная заварушка на Дунае, которых тогда сотни случалось.

— А еще что-нибудь? — попросил я продолжения банкета.

— Про Де Голля интересно? По глазам вижу, что интересно — так вот, катрена про якобы него звучит так «Геркулес, царь Рима и Анемарка, трижды возглавит Францию, названный Де Голлем» ну и так далее, не помню уже, казалось бы все точно, он трижды во главе Франции оказывался, этот Де Голль. Так вот — в оригинале там не «Де Голль», а «де Галль ля труа» — выходец из трех Галлий то есть. А еще с римских времен Галлия-Франция делилась на три части, вот тебе и все объяснение…