Младший научный сотрудник-5 - Страница 3

– А радио? – спросил я, чтобы продолжить тему.

– Там в основном музыку крутят… хотя есть и разговорное – Гавайи Паблик Радио… но лично я бы не хотел туда соваться, тухлое это дело.

– Тогда оставляем в качестве возможных вариантов газету Гонолулу-Стар и телеканал КИ-ТВ… второй, впрочем, тоже можно иметь ввиду.

– И пойдем туда уже после визита на стадион, – добавил Цой, – осмотримся сначала, может меня это внутреннее чувство обмануло и никакого федерального розыска на нас не объявят.

– Заметано, – пожал я ему руку. – Пойду искупаюсь перед сном.

– И что, акул не убоишься? – усмехнулся Цой.

– Если ты такой знаток русских поговорок, то должен знать еще одну, – ответил я.

– Какую?

– Бомба два раза в одну воронку не падает…

– Ты знаешь, – задумчиво ответил на эту мою реплику он, – мне мой отец рассказывал случай времен корейского конфликта, помнишь, что такой был?

– Ну а как же, – ответил я, – 1950-1953, первая прокси-война СССР с Америкой. Сначала там, если не ошибаюсь, южане почти весь север заняли, но тут за них вступились Китай с Советским Союзом, и тут…

– Ты пропустил начало конфликта, – перебил меня Цой, первыми все же северяне начали, потом вступились Штаты с Японией, отогнали северян к китайской границе, а вот здесь уже русские с китайцами взялись за дело, и началась позиционная война на три последующих года.

– И что, твой отец в ней участвовал? – уточнил я.

– Ну так… – покрутил пальцами вокруг горизонтальной оси он, – во вспомогательном батальоне медбратом. Но участвовал. Так вот, у него как-то раз был такой случай – вытаскивал он одного раненого бойца с поля боевых действий. А рядом еще одного раненого тащили, так тот сосед спрятался от обстрела в воронку, в свежую, дымилось там все.

– И что дальше? – подстегнул его я.

– Отец тоже хотел в ту воронку запрыгнуть, но раненый, которого он тащил, вдруг захрипел в том смысле, что подожди, брат и никуда не лезь.

– Дай угадаю, – продолжил я, – в эту воронку снаряд вскоре прилетел.

– Угадал, – хмуро ответил Цой, – так что сам понимаешь, поговорка поговоркой, но и свою голову на плечах иметь надо.

– Убедил, – не менее хмуро ответил я, – ну я на пляж, а ты как хочешь.

Ночь в южных широтах падает не так, как у нас в средней полосе, медленно и неспешно. Там за десять минут опа, и темно становится, так что до искомого пляжа я добрался уже в полной практически темноте. Налево до горизонта белесый песочек и направо до другого горизонта тот же песок – когда еще такую красотищу увидишь. Сбросил с себя шорты с майкой, подумал и плавки тоже туда же присовокупил, никого же нет. И окунулся в бурные воды Тихого океана… ну не совсем океана, а бухты Перл-Харбор, а если совсем точно, то левого рукава этой бухты, где с западного края был дистрикт Вест-Лох, а с восточного ряд бунгало, в одном из которых временно проживал я с товарищем Цоем.

Акул, конечно, во время заплыва мне не встретилось, но медузы пару раз по ногам проскальзывали… ладно, что безобидные, ожогов никаких я не ощутил. Через полчаса я надел на себя всю одежду и направился обратно к вигваму… хижине… бунгало имени Пети Балашова.

– Все нормально? – встретил меня таким вопросом Цой.

– Абсолютно, – ответил я, – нормальнее не бывает. А у тебя как?

– У меня новый приход был, – сообщил он, – хочешь узнать, какой?

– Ну конечно хочу, – уселся я за стол в кухне, наливая себе остатки Джонни Уокера в стакан.

– Валить нам надо отсюда, – отобрал у меня стакан Цой и ополовинил его содержимое.

– Почему? – спросил я, отобрав стакан обратно, – на Гавайи надвигается цунами?

– Цунами, насколько мне известно, тут в ближайшие пятьдесят лет не ожидается, – продолжил он, – а вот наши разлюбезные подруги заложат нас властям в течение сегодняшнего вечера.

– Гарантию даешь? – зачем-то спросил я.

– Процентов 95-97 примерно, – сообщил он.

– Тогда валим, – согласился с ним я, – куда только, хотелось бы уточнить.

– Пока в никуда, – ответил Цой, – а дальше видно будет.

––

А тем временем в бунгало номер 24 произошел следующий диалог между Памелой Грин и Энни Блэкуотер.

– И чего ты меня вытащила так быстро? – задала вопрос удивленная донельзя Энни, – нормальные парни, можно было бы их раскрутить по полной программе. У этого… который Питер… я краем глаза видела пачку баксов, из кармана высовывались.

– Я вспомнила, где их обоих видела потому что, – оборвала подругу Памела.

– И где же?

– На канале «Гавайи-ньюс», когда мы с тобой в магазин при стадионе заходили… ну помнишь, шарфики покупали с именем питчера нашей команды…

– Помню, конечно, провалами в памяти пока не страдаю.

– Так вот, у них там телевизор работал, как раз местные трехчасовые новости и показывали.

– Да ну? – изумилась Энни, – они, выходит, известные люди, раз их в новостях показывают.

– Известные-то да, только немного не в ту сторону, – резко ответила Памела, – их фотки там демонстрировали с надписью «Wanted» и с добавкой «$10000»…

– За каждого? – деловито уточнила Энни.

– Естественно, – посмотрела на подругу, как на дуру, Памела.

– Тогда чего мы тут сидим? – задала резонный вопрос Энни, – когда действовать надо.

Палам-Внуково-Нижнереченск, 1982 год

Прилетели на Родину мы уже в полной темноте, октябрь же не июль, ночь наступает куда как раньше. Разгрузка ИЛ-62 произошла все же побыстрее, чем в Индии – никто потому что особенно не встречал нашу делегацию. Так что в своей комнате в резиденции «Заречье-6» я оказался буквально через час после посадки. А там никого, собственно, и не было, в этой нашей с Ниночкой комнате. Удивился, бросил на диван покупки и пошел искать подругу свою ненаглядную – зря что ли выбирал для нее сувениры битый час.

– О, вернулись, – сказала мне первая встреченная, это оказалась клининг-менеджерша Катя, – а мы вас завтра всех ждали.

– Привет, – поздоровался я, – я обещал тебе индийский сувенир, выполняю обещанное, – и я протянул ей зеленого слоника из нефрита по-моему, по крайней мере так уверял продавец.

– Ой, спасибо, – приняла она подарок, – а ты, наверно, Нину свою ищешь?

– Как угадала? – хмуро пошутил я.

– Так нетрудно было, – ответила она, – а нет ее, уехала в город еще с самого утра.

– А зачем, не сказала? – справился я.

– Да… – вспомнила что-то Катя, – она же записку тебе оставила, в столовой где-то лежит.

Вместе прогулялись до столовой, там она нашла свернутый вдвое тетрадный листочек в клеточку и подала его мне. В листочке было написано: «Петя, мне срочно надо в Нижнереченск. Позвоню, когда освобожусь. Нина».

– Интересно, – задумался я, – что же такое срочное там случилось.

– А ты возьми отпуск и сам съезди, – посоветовала мне Катя, – тебя должны отпустить если не на месяц, то на неделю-то точно.

– А это идея, – хлопнул себя по лбу я, – пойду отпрашиваться у начальства.

К Цуканову, конечно, подался, как к своему непосредственному руководителю… не сразу его обнаружил, а потом озвучил ему свои хотелки.

– Отпуск? – задумался он, – да наверно на неделю можно… только согласовать бы с Леонидом Ильичем это дело – мало ли что… ты давай спать иди, а завтра с утра, которое вечера мудренее, все и решим.

И Эмманулович оказался человеком слова – еще до завтрака посетил мою конуру, сказал, что вопрос согласован, только не на неделю, а на 4 дня, и выдал мне билеты на скорый поезд с Курского вокзала, он в час дня отсюда отправлялся.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – рассыпался я в любезностях, – как там Леонид Ильич-то кстати?

– Все хорошо у него, – ответил Цуканов, – начал готовиться к пленуму.

– И день милиции не за горами, – вспомнил я про свои заморочки со стендапом.

– Вот насчет него просили напомнить Миронов с Ширвиндтом, – вспомнил Цуканов, – так что желательно, чтоб у тебя сценарий был готов, когда вернешься.