Мистер Трикстер (СИ) - Страница 43

Эта ночь выдалась особенно тяжелой. Просто позвонить и услышать голос, сделать хоть что-нибудь, что подскажет ему, правильно ли он поступает, когда пытается спасти все в таком возрасте, когда нет шанса на подобные отношения. Главная проблема того Габриэля, которого он помнил, в том, что он не мог открыться, единственным способом его взаимодействия с окружающим миром были шутки, из-за которых о его существовании помнили, но мужчина тридцати лет вряд ли стал бы заниматься этим. Он ворочался с боку на бок, представляя встречу с разных сторон, понимая, что невозможно… и надеясь, что Габриэль узнает его, испытает дежавю. Как живуча в нем была вера, что он сможет вернуться в тот момент, который оставил. Он многого не сказал Габриэлю. Многого не услышал от него. Это было невыносимо.

Утро он встретил с открытыми глазами. Через полчаса он уже ехал по направлению к Беркли, где, как был уверен, он смог бы найти обладателя того телефона, что лежал сейчас в бардачке. Ему не хватило решимости позвонить.

Солнечный город, утопающий в зелени и занятый почти целиком огромной территорией университета, встретил его завтраком в кафешке, предназначенной для студентов. Он простоял в очереди, прислушиваясь к разговорам студентов, отправившихся в этот ранний час на завтрак за низкую цену.

- А я ему и говорю, за все пятнадцать страниц Хайдеггер даже не удосужился ответить прямым текстом, что такое философия, а он мне отвечает – у вас, леди, слишком рациональное мышление! Как вы собираетесь творить, говорит он мне, если у вас такое ограниченное сознание…

- На прошлой неделе закончил двухнедельный проект, приношу его, а этот козел из 504, оказывается, взял и украл мою идею, я слышал, его дядя владеет какой-то лабораторией в Силиконовой Долине, и, конечно, его слово против моего…

- Она вроде бы говорит, что у нее остался парень в Чикаго, но ты знаешь, сегодня она сидела с одним за ручку, ушла с другим, и я, честно говоря, так устала с ней об этом разговаривать, она же ведет себя некрасиво, особенно когда просит прикрыть ее, и все бросаются защищать, словно она уезжает к умирающей матери, а на самом деле ее дома ждет конференция с сестрой из дома, которую бросил парень, представляешь?

- По крайней мере, он поставил на экзамене одному парню отлично только за то, что он предложил разыгрывать больных как средство против депрессии! Нет, серьезно, он действительно хорошо ладит с детьми, мы были в больнице Святого Антония на прошлой неделе, когда у нас было выездное занятие, но его теория про отсутствие видимого сожаления… Я его как-то спросила, мистер Трикстер, говорю, но разве же возможно относиться к нему, как к здоровому, ведь само восприятие мира здорово меняется? А он предложил мне представить себя на грани полностью отчаявшегося человека, которому не получится никогда больше жить нормальной жизнью, и каждое напоминание о болезни…- Сэм прислушался. Позади него стояли две невысоких девушки, одна светловолосая, а другая с каким-то экзотическим красным оттенком волос, и обсуждали того, кого он искал. Он присматривался слишком внимательно, и девушки ответили ему подозрительными взглядами.

- Этот мистер Трикстер… Я как раз ищу его, где я могу его найти? – спохватился Сэм, почему-то краснея. Девушки смерили его оценивающим взглядом.

- На перерыве он всегда где-то на улице болтается, обычно у часовни, но фиг его знает, - пожала эксцентричная девушка, явно не доверяя любопытству чужака. Светловолосая, наоборот, посмотрела на него с какой-то догадкой, которая Сэму не понравилась. Но, с другой стороны, он приехал сюда не налаживать контакты с молоденькими студентками.

Когда он шел, сориентировавшись по карте, куда ему следует идти, он пожалел о том завтраке, что решил перед этим съесть. Ему снова казалось, что он живет в не принадлежащем ему мире, и что он разобьется, стоит ему хотя бы подумать об этом. До большого перерыва оставалась еще одна пара, но он решил попытать счастья и заблаговременно найти то место, которое ему подсказали девушки. Все это время варианты встречи, того, что он может сказать прокручивались в голове, и на мгновение ему стало настолько плохо, что он, поколебавшись, остановился и достал из сумки наушники, подключая к плееру, который купил только недавно. Это была одна из самых первых песен, с которой он познакомился в свою первую встречу с Габриэлем. Она успокоила его каким-то удивительным образом, и он настолько ушел в воспоминания, восстанавливая их, что сильный удар застал его врасплох.

- Господи, надо же смотреть, куда идешь! – Сэм от неожиданности забыл вытащить наушник и выронил плеер, от удара отсоединившийся от и без того державшихся на честном слове наушников и заигравший мелодию в полную громкость. Но он даже не слышал, что ему сказали. Ему достаточно было прочесть по губам. Губам, чью форму он запомнил. Знакомые глаза смотрели на него с минутным раздражением – для него он был незнакомцем, который не заботится тем, чтобы посмотреть по сторонам. Он был выше и гораздо сильнее, чем Сэм его запомнил, но все еще отставал и в массе, и в ширине плеч от Сэма. И все же это был, несомненно, уже мужчина. Черты лица изменились, оставив ему выражение легкой задумчивости, а о живой мимике свидетельствовали сейчас только лучики вокруг глаз, по три с каждой стороны. Сэм смотрел на него так долго, что Габриэль сузил глаза, думая, будто бы должен был Сэма узнать. – Я вас знаю? – спросил он на всякий случай, но не так, как спрашивали бы, если бы действительно узнали. Сэм помотал головой, снова краснея. Он посмотрел на Сэма еще немного времени, прежде чем перевел взгляд на плеер. То, что не заметил бы никто другой, видел Сэм. Он сбил Габриэля с толку той мелодией, что раздавалась из плеера, все еще лежащего на асфальте. Спохватившись, он нагнулся, чтобы поднять его, и Габриэль в ту же секунду решил сделать то же самое. Одно прикосновение, и память Сэма о том сне мгновенно исчезла.

- Мне кажется, я вас где-то видел, - предположил преподаватель, отдавая ему плеер и снова поднимаясь на ноги. На нем не было привычного костюма, который носило большинство преподавателей, только простой джемпер и темные штаны, напоминавшие структурой джинсовой ткани.

- Я только перевелся. Из Стэнфорда, - у Сэма болела голова. Он не мог вспомнить, почему точно здесь оказался. Кажется, Дин согласился, наконец, что у Сэма должна быть своя жизнь, и он ехал заполнять документы на перевод из Стэнфорда – прерванное обучение было трудно восстановить, но с замороженного курса он мог бы перевестись в другой ВУЗ. Кажется, он даже говорил утром с кем-то по поводу перевода документов, и теперь он направлялся в деканат, чтобы уточнить, получили ли они его запрос. Неожиданная встреча как будто бы встряхнула его.

- Что ж, тогда добро пожаловать в Южно-Калифорнийский университет, - и незнакомый ему невысокий мужчина собирался, было, продолжить путь, когда Сэму показалось, что нужно было бы извиниться.

- Извините за это, мистер…?

- Мистер Трикстер. Ничего, бывает.

Конец.

Послесловие.

Я знаю, обычно эту часть пролистывают и считают ненужным читать, но если вам все-таки не лень или у вас остались вопросы – я пишу это для вас.

Будучи подростками, мы часто задаем себе вопрос, что из изучаемого нами может нам пригодиться, не усваиваем нужные навыки, расстраиваемся, когда нам не получается их использовать. Но в действительности наш способ миновать проблемы, наш способ спасаться от депрессий, все то, как мы сражаемся со взрослением – это уже опыт, тот опыт, что мы будем искать, будучи совсем взрослыми.

Этот рассказ не должен был превышать и семи страниц. Передо мной не стояло цели рассказать о школьных буднях, поставить какие-то наиболее общие проблемы, но, как оказалось, мне было, о чем рассказать. И рассказывая, заставляя героев переживать, меняя их постепенно с каждой главой, я пыталась сама для себя определить, где же находится тот момент, когда из подростков мы становимся взрослыми. И тут же я нахожу ответ – мы слишком гонимся за стереотипными моделями поведения, которые нам с детства прививают как синоним взрослой жизни, и мы пропускаем те моменты, откуда все эти модели могли бы брать начало. Мы пропускаем людей, которые могли бы стать для нас настоящими друзьями, мы пропускаем тех, кого могли бы полюбить, потому что глупости, теперь отовсюду говорят, есть только секс и статус в социальных сетях.