Мистер Трикстер (СИ) - Страница 4

В этом не могло быть ошибки – он знал, что Сэм увидит, потому что однажды увидел сам.

- Как… Как называется эта группа? – хриплым отчего-то голосом спросил его Сэм, не понимая, как хочет к нему относиться.

- Это две разных, но если хочешь, я могу отдать тебе телефон до завтрашнего дня, - он махнул лениво телефоном и пустил его по полу к Сэму. – Я не думал, что ты услышишь, - признался он неожиданно, теряя всякое шутливое выражение лица. – Я верю в ангелов, - и он сдвинул завязанные веревки, демонстрируя уже виденный браслет. Внимательный взгляд заставил Сэма трижды подумать над тем, что ему следует сказать. Как будто Габриэль, увидев в нем кого-то другого, решил проверить его до конца и вывалить всю правду сразу.

- Каждому нужно во что-то верить, - ответил он, потерев шею. – Как… Как справился твой брат? – зачем-то спросил он, не понимая, откуда в нем ощущение свежести как после прохладного душа, какого-то ледяного спокойствия.

- Он просто признал себя слабым перед тем, перед кем никогда бы не смог до того, перед младшим братом, - Габриэль склонил голову к плечу, вспоминая о чем-то. – Я давно их не видел. Есть момент, после которого люди обычно расходятся, чтобы никогда больше не встречаться. Думаю, для нас такой момент уже наступил. Перед таким моментом бессильны даже обещания.

- Скучаешь по ним? – Сэм, забив на анализ происходящего и на то, что общаться с кем-то, кроме брата, он не умеет, присел рядом с Габриэлем и точно так же оперся спиной о дерево кафедры. Оказалось, что его спина давно молила об отдыхе. Участившиеся головные боли и напряжение в шее – ему трудно было порой повернуть голову, как будто шея на полпути становилась свинцовой и не принадлежала больше ему. Неужели совершенно чужой ему человек мог знать хоть что-нибудь о жизни Сэма, особенно – как ее изменить?

- Иногда, - признал Габриэль, чуть склонив согласно голову. Наморщив лоб, он постукивал костяшкой указательного пальца по колену, отсчитывая что-то про себя. – Прошло почти два года с тех пор, как я видел их последний раз. Трудное было время. В общежитии… не так пусто, - зачем-то добавил он.

- А отец?

- А что отец, - Габриэль улыбнулся, как может только улыбаться свободный человек, знающий, что однажды с ним случилось то, что должно было, и он достаточно познал Судьбу, чтобы предсказывать каждый ее шаг, - я все равно не помню его совсем. Они вдвоем воспитывали меня, когда это не успевала делать улица. Я, наверное, не всегда таким был, - он перекатил монетку по пальцам и развернул ладонь, демонстрируя ее исчезновение. Простая и так и неразгаданная магия. Повернул ладонью вниз, сжал и снова вернул на тыл пальцев, перекатывая снова и снова. – Он не вернется. Со мной остался Уриэль, младший из нас, и мне есть, за кем приглядывать, некогда думать, что никто не приглядывает за мной. У тебя ведь тоже нет отца?

- Откуда ты знаешь? – на какое-то привычное мгновение Сэм собрался, было, разоблачить его и попросту уйти, но что-то остановило его, - что у нас нет отца?

- Это легко узнать. Когда другой человек имеет представление о какой-то части тебя, он начинает смотреть тебе в глаза, пытаясь выяснить, как много он понимает тебя, - монетка сверкнула последний раз и исчезла. – Люди не любят смотреть в глаза. Это напоминает им, что их жизнь и их проблемы совсем не так уникальны, как они привыкли думать, и что вокруг столько же равных им. Они боятся сойти с ума в бессмысленности многократно повторяющихся поступков, проблем и отсутствий выхода, поэтому придумывают себе стены, которые позволяют им не замечать других людей. Но если однажды кому-то случайно или нарочно удастся пройти через такую стену, человек будет смотреть только ему в глаза и никуда больше. Так ты смотришь на меня, - Габриэль резко поднял голову, перехватывая взгляд Сэма. Зеленые у самого зрачка и светло-карие по краям, глаза обычного восемнадцатилетнего парня, через которые не видно душу и любой такой фигни. Просто с любопытством изучавшие его и с восхищением принимающие каждую свою победу над другим. Как смог он завоевать доверие Сэма?

- Он пропал без вести. Отправился на задание под прикрытием. Тревогу забили только через год. Мы как раз поступали сюда, - Сэм поморщился, вспоминая, как трудно было пережить тот момент. Ту грань, когда сочувствующие полицейские пришли к ним сказать об этом, почему-то втроем – хрупкая девушка и два амбала, не очень преуспевшие в выражении сочувствия. Вот так «ваш отец погиб при исполнении долга, страна обязательно позаботится о его похоронах». Как будто эти слова заменят им той пустоты, что возникла после исчезновения отца. И пусть Сэм сумел помириться с ним, пойти на уступки старому отцу, объяснить, рассказать, горечь последней ссоры навсегда заставила его почувствовать свою вину. – Труднее всего было перестать ожидать звонка, - Габриэль кивнул, складывая из чьей-то работы бумажный самолетик. Сложив до идеального ровно, он равнодушно запустил его – самолетик приземлился аккурат на первую парту, изящно затормозив у самого конца. – Не знаю, ради чего мы идем дальше.

- Есть кое-что, о чем я постоянно думаю, - Габриэль развернулся к нему лицом, перехватывая руку. Сэм напрягся, ненавидя всей душой неожиданные контакты еще со школы. Дин не знает о них, но порой Сэму крупно доставалось в раздевалке от старших парней, которые не собирались считать малолетку своим одноклассником. Габриэль замер и позволил ему привыкнуть к своей ладони, сжимавшей запястье Сэма. – О том, что постоянно срабатывает. Всегда. Когда людям плохо, они погружаются в обычные дела. В быт. Он затягивает, лишает мысли, отупляет – и это потрясающее целительное действие. До тех пор, пока они не оказываются одни… Я подумал, есть способ спастись.

- Никогда не оставаться одному? – вскинул брови Сэм, забывая, когда в последний раз вообще смотрел на часы. Если сначала ему хотелось поскорее убраться отсюда, то теперь отличие от обычной каждодневной рутины казалось ему достижением дня. Он просто не мог уйти. – Потрясающая идея. Только вот окружающим обычно нужны сильные люди. Ну такие, знаешь, без особенных проблем в прошлом и настоящем.

- Ты никогда не думал, что ненормальность… она во всем? – неожиданно оборвал конец фразы Сэма Габриэль, поворачивая его руку ладонью вверх.

- В смысле? – Сэм с любопытством посмотрел на его руки, заметно меньше ладони, чем у него самого, но пальцы длиннее и изящнее.

- В смысле если оно с детства, то будет преследовать снова и снова, - его пальцы шли вдоль линий на ладони Сэма. – Не думаю, что стоит покориться и вместе с тем – наверное, есть моменты, где проще смириться, - он остановился возле длинной линии жизни, доходящей до самого низа тенара большого пальца, - каждая из этих линий меняется, не может быть предсказано все и для всех, - он поднял взгляд на Сэма. – Должен ли я был дать тебе именно те песни или не дать вообще, или оказаться в другом месте, не ввязываясь в драку?

- Ты так и не сказал, почему решил устраивать свои… приколы надо мной, - напомнил ему Сэм. Он мало что знал о прикосновениях, особенно об их нормальной продолжительности, поэтому решил не отнимать руку, чтобы не показаться грубым.

- Потому что ты на них не реагируешь вообще, - и снова этот обиженный тон, который казался Сэму ужасным.

- А разговаривать нормальным голосом ты умеешь? – поморщился он, и Габриэль тут же показал ему язык.

- А кого интересует, что ты умеешь, даешь импровизацию, - фыркнул тот в ответ. – Иногда я думаю, если я что-нибудь совершу, оно будет предсказано или нет, какую-нибудь безумную идею, - мечтательно произнес он, вновь садясь спиной к деревянной кафедре. Руки Сэма он так и не отпустил, и Сэм уже сосредоточенно думал, как бы помягче ему об этом сказать. На их руки было смешно смотреть – маленькая рука с бледной кожей и угадывающимся рисунком вен под ней удерживала огромную лапу, измазанную в чернилах и исцарапанную чем-то неведомым. – Скажи мне самую безумную идею, которая придет тебе в голову?