Мистер Трикстер (СИ) - Страница 39

- Это называется предусмотрительностью, Сэм. Не скажу, что мне было приятно с тобой общаться, - и Захария исчез, оставив после себя отзвук шороха крыльев. Оставалось только бессильно ждать, когда же появится тот, от кого они бегали, пожалуй, на протяжении целого года. Было ли ему предсказано то, что он начнет борьбу? Как знать, какого шага от него ждут?

Он не был шестнадцатилетним подростком. Он даже не был тем ботаником, чью роль играл во сне. У него не было комплексов роста, не было проблем с братом, не было проблем в отношениях. У него их вообще не было. И все же то, что случилось в его голове, казалось ему по-своему интерпретированной нынешней жизнью. Какой шанс, что узнанное там – не голос его подсознания? Стоит ли доверять ему? В каждом мире мы должны сохранять то, что делает нас нами, отличает от других.

Что же это, Сэм? Думай.

- Пойманная жертва и вполовину не так интересна, как процесс охоты за ней, - Сэм отказывался открывать глаза. Голос из его кошмаров, голос, который преследовал его на протяжении года и почти всей жизни неосознанно. Та связь, что была между ними, напоминала хроническую болезнь, от которой не было лекарства. И обострения были особенно болезненны. – Здравствуй, Сэм. Не находишь, что было невежливо с твоей стороны избегать разговора?

- Не находишь, что невежливо держать собеседника в таком положении? – ядовито заметил он, и Люцифер склонил голову к плечу. Секундой спустя Сэм упал на траву, сжимая зубы и не допуская ни одного стона от дикой боли в недвижимых долгое время мышцах и отвратительного онемения, которое прокатилось по его конечностям. – Не брезгуешь подачками от ангелов, а?

«Тяни время, Сэм».

Он оглянулся в панике, когда незнакомый ему голос столь же призрачным тоном позвал его по имени, но оказалось, что только он услышал это. В поле зрения оставалась лишь примятая трава и потрепанные кроссовки изношенного сосуда Дьявола. Он тяжело дышал и разминал руки, лихорадочно думая, как он может потянуть время, а главное – зачем кто-то просит его об этом?

- Сэм, это такие мелочи, - отмахнулся Люцифер, опускаясь перед ним на корточки. – Мне нужен сосуд в своем лучшем физическом состоянии, - его прикосновение к плечу Сэма принесло облегчение. Но он не мог встать. Мысль об отсрочке билась в его разуме, будучи единственной, на чем он сосредоточил свое внимание. Он содрогнулся, заставляя себя поверить в то, что его силы сделали только хуже. Несколько секунд показались вечностью, когда Люцифер не шевелился. Спустя еще несколько мгновений он почувствовал его сомнения. Кажется, получается.

«Скажи мне, зачем?»

«Клинку нужно время. Сил осталось не так много, не так много веры. Попробуй позвать его».

«Как?».

«Поверь. Нет ничего сильнее веры».

«Кто он? Он связан с тобой?»

«Всему свое время, Сэм. Сейчас у нас его нет».

«Ты просишь меня сыграть?».

«А сможешь ли ты без правил, без помощи?»

«Однажды у меня это получилось».

- Знаешь, я рад, что получил такую отсрочку. В конце концов, у меня был шанс узнать, чье тело я займу. Поразительный ум, Сэм. Ты мог бы прославиться, мог бы стать президентом, мог бы изменить мир в самом нормальном смысле. Как мало нужно – капля демонской крови – чтобы изменить жизнь человека навсегда. Вы так жалки. Вы ничто перед Судьбой. Я обожаю вашу иронию, - Люцифер заставил его поднять голову, предусмотрительно не касаясь его. Его взгляд не был полон мести или зла, это был взгляд рассудительного существа в здравом уме, уверенного в своей принадлежности к окружающему миру. Неожиданно он не почувствовал к нему вообще ничего, ни желания уничтожить, ни желания прекратить. Просто смирение. Они оказались вместе по стечению обстоятельств, и было что-то сильнее, чем одно лишь их желание или нежелание. Может быть, это не они правили миром, но мир был гораздо более древней субстанцией, обладающей какой-то силой? У этого мира не было пределов. У их силы нет пределов. Обмануть того, кто придумал обман? Это было смешно. И глупо. Разве глупость не сработает?

Каждое воспоминание из несуществующей жизни мелькнуло перед ним. Тепло, что он чувствовал, оставаясь рядом с Габриэлем в четырех стенах, поддерживая уютное молчание, ту жизнь, что рождалась в нем, когда он спорил с ним, ту жажду знаний, которую Габриэль в нем поддерживал. То доверие и уязвимость, которые, казалось, должны были стать отрицательными чертами характера, но на удивление заставляли Сэма думать, будто бы он не тратит каждое мгновение зря. Его постоянно меняющееся настроение, его внутренняя сила и независимость, его темперамент, неспособность держать свои мысли при себе, всегда имеющееся мнение – Господи, он был невыносим, но это только питало чувство Сэма к нему. Это как фантазия, которую каждый из нас придумывает себе и прокручивает каждый вечер перед глазами. Те, кто никогда не знал близости с человеком, не одной лишь физической, но удивительной, вопреки всяким логическим заключениям, ментальной, перед тем, как заснуть, обычно представляли счастье других персонажей, или несчастье, в зависимости от степени повреждения психики. Но Сэму достаточно было вспомнить иррациональный момент неловкости между ними в его первый как будто бы раз, и что самое невероятное – то, как они легко справились с ней. Разве с этим могло сравниться якобы предназначение Люцифера? Он подавил в себе желание рассмеяться. Но Люцифер все равно заметил.

- Я сказал что-то смешное? – он поднял брови, отчего его ужасное лицо, покрытое язвами и расслаивающейся кожей, растянулось в опасном ожидании. – Это неважно. Мне не нужен твой разум, впрочем, - и все же он был озадачен той усмешкой, что скривила губы Сэма. Он поднимался с земли. Не было боли, не было неудобства. Тело было инструментом, которым можно было управлять. Любую боль можно было обмануть, позволив ей захватить власть.

- Нет. Ты смешной, - признался он. Рукоятка длинного, изящного кинжала в его руках. Это ощущение он продолжал удерживать в своем сознании, снова и снова прогоняя ту недолгую историю знакомства с человеком, которого, возможно, никогда не существовало. Но это было неважно, понял Сэм. Важен не ответ, важно то, что чувство делает с тобой, как снижает потребности в другом человеке и как довольствуется малым. В его памяти всплывали слова Кастиэля из его… сна? Теперь он понимал. Кончики пальцев заискрили золотым, но Сэм не поверил в это. Его вера все еще была слишком слаба. – Да без чертового предназначения ты просто никто.

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - тон его напоминал снисходительный разговор с глупым ребенком. Одно его желание, и Сэм встретит своего брата в белом костюме с розой в петлице, с глазами настоящего Зверя и взглядом, полным сумасшествия. Одно его желание, и руками Сэма Люцифер уничтожит мир. Мир, что его питает. Как слеп он под воздействием своего предназначения.

- Только проступки обычных людей питают тебя. Правда в том, что ты и твой брат вместе сильнее, чем все, что устраивает правила нашей жизни, но чувство собственного достоинства, вскормленное предназначением, не дает тебе понять это. Уничтожая мир, ты уничтожаешь себя. Ненависть к Майклу – единственное, что у тебя есть. Ты жалок, Люцифер, - и он улыбнулся, понимая, что в нем говорит кто-то другой. Тот, что будил его во снах, тот, что заставлял его верить. Кажется, в этом бою он все же остался не один.

«Есть ли шанс, что мне осталось, за что противостоять? Ведь это все или ничего».

«Шанс есть всегда. Я не знаю».

«Поэтому ты на моей стороне. Ты не знаешь».

«Можешь считать и так».

- Я ценю твое беспокойство, Сэм, - и все же Люцифер был сбит с толку. Он чувствовал, что что-то идет не так. Он осторожно изучал выражение лица Сэма, как будто раздумывал, поддаться ли на этот обман. – Осознаешь ли ты, над кем смеешься?

- Осознаешь ли ты, что безнадежно опоздал? – Сэм покрутил рукой в воздухе. Все то сияние, что он скрывал в себе, что обжигало внутренности, что сжимало его сердце и мешало думать, все, что поддерживало его, немедленно сконцентрировалось в туманные очертания. Силуэт в его руке. Его взгляд был прикован к нему. Как и взгляд Люцифера. – Захария оказал мне огромную услугу. Странно, что ты не заметил этого, братишка.