Мистер Трикстер (СИ) - Страница 38

- Кто знает, - он уже не чувствовал ничего. И все же не мог перестать касаться его. Не мог перестать думать о нем. Обо всем, что было. Каждом моменте. Каждом гребанном придуманном моменте. Он был согласен жить в этом обмане, только бы чувствовать себя так, как все это время вместе с Габриэлем. Ничто в мире не стоило ощущения, что ты наконец-то остановился. Остановил время для себя. Ему не нужен был тот, кого он помнил по своим охотам, ни его звание, ни его вечность, ничего от него. Но его прообраз, тот человеческий образ, что был его зеркалом, ничуть не похожим на него, оказался по какой-то чистой случайности самым нужным Сэму человеком. И в самый тяжелый момент ему предстояло не только смириться с тем, что его никогда не существовало, но и с тем, что на этот раз он один. – Я люблю тебя, - и он улыбнулся, говоря чистую правду. На мгновение золотой свет в глазах Габриэля погас, и он неверяще посмотрел на Сэма так, словно между ними не рушились стены, не разрывалась связь. Он изучал лицо Сэма с таким любопытством, словно делал это впервые, но, наконец, на его губах появилась ответная улыбка.

- Надеюсь, оно тебе поможет, - и в его руке действительно искрился кинжал архангела. Длинный и изящный, великолепно отточенный и разящий глубже, чем просто ткани организма. Это была его сущность. И даже если это была только фантазия, она смогла приобрести форму в его руках. Может быть, он существовал. Секунды истекали. Он перехватил нож и в последний раз обнял Габриэля, мечтая проснуться. Но мечта не сбылась. Он исчез, как исчезало все на пути к квартире Захарии. Он уже видел и лес вокруг, и тот шум, что доносился до него по мере приближения Люцифера. О, он просто пугал Сэма. Но ничто не пугало его так, как неспособность успеть.

Расстояния теперь казались миллиметрами. Он был у квартиры Захарии уже минуту спустя, вышибая дверь той силой, что была несвойственна ему. У него не было времени даже на то, чтобы понять, успешен ли был их наивный план. Он очнулся только тогда, когда вжимал кончик лезвия в шею Захарии, заставляя его недобро усмехаться.

- Винчестер, какая встреча. Последняя, я надеюсь, вы понимаете, за такое сажают в тюрьму, если вы не знали, - его отвратительный голос и жабье лицо перестали пугать Сэма. Он только усмехнулся в ответ и несильно полоснул по горлу Захарии, наслаждаясь полившимся тонкой струйкой светом.

- Сэм, что происхо…

- Верни нас назад, - произнес он жестко, надавливая сильнее. Захария скривился от одного ему известного чувства. – Верни, ублюдок, или я прикончу тебя прямо здесь, - пообещал он. – Ты же знаешь, что это. Это была твоя главная ошибка, Захария, - он не смотрел ни на старшего брата, ни на Кастиэля. Скорее всего, и они были вымышленными. Скорее всего, все это было только фантазией. А он был привязан к дереву и ожидал Дьявола, чтобы отдать ему свое тело для завершения семейных дел. Как бы он хотел вместо этого в привычную комнату.

- Я подарил тебе эти прекрасные недели. Ты мог бы поблагодарить меня, - и ярость, захватившая Сэма, швырнула Захарию об стену. Что этот отвратительный, корыстный ублюдок с крыльями мог знать об этих неделях? Обо всем том, чего у Сэма никогда не будет? О том, насколько он привязался, о том, как полюбил кого-то и был счастлив, хотя и недолго. – Все равно тебе не успеть сбежать, Сэм. Это ваша судьба. От Судьбы не уйдешь.

- О нет, - усмехнулся Сэм еще шире. – Я устал уходить. Я просто хочу покончить с этим. Вот и все.

========== Глава 7 ==========

В том, чтобы посмотреть на свою жизнь глазами отжившего человека, нет никакого пафоса. Нет мучительных сожалений, нет ярости, ведь то, что ты сделал, соответствовало тому, как ты думал на тот момент. Случайности, поступки, которые кажутся нам глупыми и идиотскими пусть даже секунду спустя, не могут расцениваться нами с точным негативом, ведь порой только благодаря этим ошибкам мы получаем возможность или шанс, таким образом расплачиваясь вперед. Иногда нам кажется, что жизнь проходит мимо нас, иногда дни летят слишком быстро, и ты с трудом можешь сказать, оставил ли ты после себя след. Так думают те, кто рожден быть альтруистом. Сэм альтруистом не был. У него всегда была эгоистичная цель, пусть он понимал ее только сейчас – сперва уйти и жить нормальной жизнью, встретить девушку, полюбить, а затем… в общем смысле, затем он хотел доказать, что не зависит от предсказанности, от работы демонов, которые подстроили встречу его родителей и встречу его самого с Джессикой. Она осталась в его памяти двумя-тремя эпизодами, и сейчас, будучи привязанным к дереву слишком крепко, ему оставалось только думать о том, что он не любил ее. Он хотел любить ее, настолько светлую и невинную, не имеющую понятия о том, что происходит в этом мире, и он хотел научиться у нее этому. Как принимать все черные стороны мира и жить с этим, не волнуясь о том, что происходит с другими. Смотреть эпизоды своей жизни, вытаскивать из памяти самые постыдные, вроде страсти к демону, самые неловкие вроде первой попытки переспать с девушкой, самые радостные, когда они все же нашли отца, и самые печальные. Как будто кто-то другой прожил за него жизнь. Ни один человек на свете не мог сравниться с ним по количеству прожитых событий, и, вероятно, он был рожден, чтобы пережить их, ведь иначе он бы перегорел.

Говорят, теперь не только в городах, но и в лесах вокруг трудно различить звезды. Это не так. Сэму было доступно лишь шевелить головой, потому он смотрел на чудесное покрывало из серебряных звезд на темно-синем вечернем небе. Еще одна и еще, те, что видно лишь углом зрения, слишком слабые, чтобы прямой взгляд уловил их. Острый полумесяц, прятавшийся за верхушками сосен. Прохлада от сырой земли забиралась под одежду, но Сэму недолго оставалось быть связанным в этом положении.

- Какого хрена? – он рванулся бессильно к Захарии, в безупречно чистом отглаженном костюме стоявшему перед ним, но не смог пошевелить и рукой. – Что, блять, других способов поразвлечься не нашел, извращенец крылатый? – в нем иногда просыпались черты Дина. Немудрено, они были братьями, хотя и с первого взгляда совсем разными. В нем горела ярость, рос гнев. Ангел вернул их обратно – это было похоже на дуновение сухого ветра, обжигавшего кожу, после чего он попросту открыл глаза там, где все это время находился.

- Всего лишь пара часов, Сэм, и ты никогда бы не узнал, что произошло, - поморщился Захария. За его спиной темнело небо, вступала в свои права ночь. За его спиной к поляне шел и Люцифер. Поднимался ветер, гнущий деревья, и сопровождавший каждый его шаг треск древних стволов, где-то раздавались раскаты грома, а длинная темная трава под ногами тихо шуршала, выстилая ковром дорогу Королю Ада к его новому вместилищу. – Ничего личного, Сэм. Это должно произойти, и это произойдет. Не нам с тобой решать. Разве я создал плохой мир? Разве я поступил негуманно? Ты и твой брат не смогли отличить тот мир от реального, так не лучше ли было оставаться в нем? У тебя было все, Сэм. Учеба. Будущее. Дружба. Любовь.

- Что ты вообще знаешь о любви, - зарычал Сэм. Веревки впивались в кожу. За спиной Захарии уже виднелось красноватое свечение, исходившее из глубин леса. Время приближалось неумолимо. – Где Дин?

- Там, где ему положено быть. Михаил не так терпелив, как Люцифер. Все мы, в конце концов, ничто перед ними. Иногда, Сэм, полезно уважать старших, даже если их поступки кажутся тебе неправильными. За те тысячелетия, что они провели в этом мире, они разумеют больше, чем какой-то обычный человек. Ты обычный человек, Сэм. Тебе лишь не повезло.

- О, так это подарок? Не знаешь, кто победит? Хочешь выслужиться перед обоими? – усмехнулся Сэм. Что-то внутри него разгоралось сильнее гнева, сильнее раздражения и безысходности. На смену беспомощности приходила сила. Перед его взором стояло не лицо брата, не его решимость победить, во что бы то ни стало, ни его правильный взгляд на мир, единственное правильное, чем никогда не обладал Сэм. Он снова и снова вспоминал Габриэля. Черт возьми, он был самым обычным человеком, только лишь внешне напоминавшим архангела. В этот раз Сэм был уверен – его чувство не было связано ни с иллюзией, ни с тем, что их что-то связывало в прошлом хотя бы иллюзорно. Оно просто было. И не нужно было решать, что правильно, а что нет. Перед ним стоял только один вопрос – существовал ли тот, кого он полюбил, взял ли его образ Захария от реально существующего человека? Почему-то в этом вопросе крылась вся сила Сэма, необходимая ему, чтобы и сейчас одержать верх.