Мистер Фермер. Между Адом и Раем! (СИ) - Страница 2

Я не знаю сколько вот так мы стояли и простояли бы ещё, если бы не заявление Ветерка и Зари о невозможности продолжать поддерживать купол. Хоть они и замедлили время до предела, в рядах воинов империи хватало силачей, способных неприятно удивить, сунув свои любознательные головы туда куда не просят.

— Мятежное оружие… — Впервые видя Зуриэль в её истинной ангельской форме, Безымянный инквизитор схватился рукой за сердце. Он был восхищён, покорён до глубины души и, быть может, даже ревновал своё оружие ко мне.

— Благодарю тебя и твоих братьев, Великий воин, ты исполнил предназначение, ты привёл меня к нашему богу. — Слова обернувшейся Зуриэль вызвали неподдельную счастливую улыбку на лице старого кролли. То была не ревность, то была гордость и истинное счастье, которые может эмоциями своими показать человек.

— Я так рад! — Ударившись лбом о землю воскликнул кролли, — позволите ли вы мне и дальше служить, служить богу нашему и вам⁈

— Я не достойна слуг, ведь и сама создана лишь для службы Ему. — Подойдя к кролли, осторожно коснувшись его волос, проговорила Зуриэль. Припав на колено рядом со стариком, ангел повернулась ко мне, а после так же как и дедок, лбом коснувшись земли, попросила:

— Господин Матвеем, позвольте нам служить!

— Позвольте, владыка! — С хрипотой, вновь ударившись лбом в землю, повторил за Зуриэль кролли.

Дурачьё, о таком меня не нужно упрашивать.

— Конечно позволяю, встаньте с колен. — Подобрав клочок разорванной шторы, валявшейся на земле, накидываю его на обнажённые груди Зуриэль. Затем, слегка коснувшись, создаю нечто похожее на тунику, полностью скрывающую её наготу от посторонних глаз. То же проделываю и с одеждой инквизитора: рукав его потрясающей зачарованной куртки разорван от запястья до локтя. Устранить подобную проблему могут разве что профессиональные кузнецы, ну или читер вроде меня. Конструкция сложная, ещё и магию имеет, но раз уж я бог, думаю на меня не обидятся если что испорчу. Под лёгким, царапающим глаза свечением рукав сходится, а мой новый прислужник, разинув рот, с детскими эмоциями на лице и слезами на глазах, как может пытается сохранить самообладание.

— К… Какая ди-дивная ма-магия… Как в пи-писаниях… — Вернув дар речи, заикается инквизитор.

— Это ещё что… Видел бы ты, как он крепости за один заход возводит. Помнишь Озёрный, сестрица? — Принимая свой прошлый облик, произносит Заря. Магические одеяния исчезают, прошлые вещи её изодраны в клочья. Из-под порванной рубахи торчат соски, штанишки спереди прикрывают киску, но вот на заднице огромное выжженное пятно, открывающее обзор на всё что хочешь.

— Отвернись, — кинул я деду, а после, ревнуя, подлатал одежду Зари и Ветерка. Не нравится мне, когда на моих девочек пялятся другие мужики, особенно если эти мужики во всём более брутальные и сильные чем я.

— Конечно помню, Цветок, имя своё забуду, но случившееся там никогда, — с печалью в голосе заявляет Ветерок.

— Бог мой, я очень надеюсь…

— Сейчас я не бог, — видя, как опускается поле прерываю я инквизитора. — И попрошу вас в ближайшее время обращаться ко мне как к лорду Гросс. Давайте сделаем вид что ничего не было, иначе всех нас ждёт несчастье, — подняв взгляд, пересекаюсь с фиолетовоглазым дроу, — тебя это тоже касается, Эглер.

— Склоняюсь перед вашей волей, — опустив голову, отвечает дроу.

Мир оживает, отмирают зависшие над нами птицы. К сожалению бедным животным не повезло: их тела незащищённые посекло осколками. Бездыханные они падают на нас с небес.

— Не трогай… — Глядя с каким любопытством, облизываясь, на них глядит Облачко, взяв демонёнка на руки, хочу побыстрее унести его подальше от чужих глаз, спрятать, но не успеваю. Перехватив нас и взяв в кольцо, уже стоят императрица и десяток боевых магов.

— Я требую объяснений! Что… Что… — Дриады давно сбросили маскировку со своих лиц. Испуская ауру, заставляющую воинов пасть на колени, а белохвостую лисицу растерянно хлопать глазами, уставились на говорунью. На втором этаже, спокойно опершись на рамку выбитого окна, на неё так же глядит Эглер, правая рука Аорры.

Ситуация… Слева и справа стоят две самые влиятельные личности Сада, сверху Эглер, и во всей этой компании именно она, Императрица, выглядит самой маловлиятельной, не имеющей полномочий ни то что требовать, но и разговаривать в подобном тоне, — Эглер, какого чёрта тут происходит?

От упоминания лихого, все, включая меня, вспомнив Раздор поморщились, и лишь Облачко тихонько хохотнула, отрыгнув чёрную тучку:

— Чёрт, чёрт… — Смеясь, повторила плохое слово Облачко.

— Люси, здесь же дети и инквизитор, прояви воспитанность и уважение. — Скрестив руки под грудью, заставив лису поджать хвост, уши и опустить голову, поругала её Заря.

— Простите, Тётушка… — Произнесла лиса.

— Какая я тебе тётушка⁈ Совсем страх потеряла, засранка? Ты на кого клинок подняла, хоть знаешь, ты… — Лицо моё перекосило от волны гнева, вырвавшейся из Зари. Она нас чуть не выдала! Блять, молчи, просто молчи! — Кхм… Манерам я тебя позднее обучу и накажу по всей строгости. А пока перегруппируй своё войско. Троллов вперёд и на Плато Сокола их первыми кинем.

— Как прикажете, Божественный Цветок Последней Зари, — склонила голову императрица, — но всё же ответьте: что здесь произошло, против кого вы дрались?

— Против верховного демона, — отвечает Зуриэль, — позвольте представиться, имя мне Зуриэль, я падший ангел, известный в этих краях как Мятежное оружие. Вместе с Цветами, инквизитором и дроу мы одолели одного из четырёх владык демонов, носившего имя Раздор. К большому сожалению вы бросились помогать не той стороне, оказались под воздействием чар и одурачены, потому нам пришлось так грубо с вами обойтись. Прошу прощения, уважаемая родственница… — Склонила перед той голову высокая и плечистая Зуриэль.

— Владыка демонов Раздор… Р-родственница… Кого? — Лицо императрицы перекосило. Растерянно глядя на всех и каждого, согласных со словами крылатого существа, а также на разрушения и чёрное пятно, оставшееся на стене, она пыталась переварить всю полученную информацию. Всего несколько минут назад здесь шёл бой, она всего раз налетела на какое-то заклятие, отключилась, и вот узнаёт, что возможно одна из главных битв всей её жизни, сражение, для которого она была рождена, прошло совсем не так как она его представляла.

— Раздор, один из четырёх демонов, убит и запечатан. Всё как я и сказала, — уверенно произносит Зуриэль, — а на счёт родственницы, я имела в виду, что в вас, как и во мне, течёт мана и божественная кровь Его. Вы и вправду носите под сердцем волю Матвеемову.

— А… Это, да, я ведь всё-таки Императорских кровей. Только… Ты говоришь что ангел, значит представитель света и… И получается боги, боги — они реальны что-ли, да? Ну, ни в сказках там, ни в летописях, нравоучениях боящихся смерти стариков и…

— Раз есть демоны, почему не должно существовать ангелов? Боги — это вам не шутка, — грубо, со злостью, заявляет Мятежное оружие, — я лично сражалась с Матвеемом, тем, чьё существование ты, глупое дитя, прилюдно ставишь под сомнение! — Земля задрожала от вспыхнувшего внутри Зуриэль негодования. Лисица, словив на себе недовольство всех собравшихся, растерянно пятится, не смея поднять головы, ищет поддержки среди павших на колени воинов-магов. Сейчас, только усомнившись во мне, она снискала презрение и открытую неприязнь к своей персоне.

— П-прос…

— Прошу простить мою Императрицу, — подал голос я, припав на колено и поклонившись вместе с Облачком, — сравнивать нас нельзя, но думаю императрица как и я не может до конца осознать всего происходящего. Мы ведь смертны, и век наш недолог. Прошу простить нашу грубость…

— Простить грубость… — Смеясь с происходящего, повторяет за мной Облачко.

— Простите мою грубость, — вторя нам, склоняет в очередном поклоне голову императрица.

Всё вокруг умолкает в неловкой паузе. Не слышно даже шагов многотысячной армии. Лишь мысли Зуриэль, её слова и откровения передаются мне. Люси, она ослушалась советов Эглера, её воины атаковали инквизитора, а после она влезла в дела Божественных Цветов и оскорбила одну из ангелов Матвеемовых, ту, что лично когда-то вела дела с самим богом. Узнай про это не то что Аорра со старухой Кролли, но и честной народ, дорога в жизни её закончится в лучшем случае в изгнании, в худшем — на костре. По спине лисы бежали мурашки и пот, в горле пересохло. Проклиная себя, поход, своё тщеславие, она, сжав кулаки, ждала вердикта высших из существующих в империи судей.