Миссия доброй воли - Страница 13

Вскоре к дегустатору Петровичу присоединился Харгрейвс, решивший лично оценить качество потенциального товара. Эрик тоже пришел на помощь, начал пробовать плоды и фрукты и диктовать их названия торговому атташе. Под конец они хлебнули горячительного и пришли к выводу, что кхашаш сильно уступает земным аналогам.

– Градус не тот, – сказал Абалаков, отставив флакон с синеватой жидкостью. – Но фрукты здесь приличные, особенно этот волосатый баклажан, а внутри напоминает арбуз... хорошие фрукты, говорю, почти как на Гондване. Рыбка тоже ничего, вкусная рыбка. Даже мясо можно прожевать, если постараться. – Он погладил живот и сообщил: – Напробовался я того и этого, размяться бы надо. Прогуляюсь к морю. Желаете со мной, коллеги?

– Пожалуй, – кивнул торговый атташе. Эрик тоже не возражал.

Они вышли из дома в сопровождении Цезаря. Охранники привезли новых куршутов, которых мастиф слегка потрепал, но, после сделанного Паком внушения, не довел трепку до фатального конца, а утвердился в роли вожака стаи. Куршуты смирились с его превосходством и при встречах опускали гребни и припадали к земле. Что до Шихерен’бауха, то на другой день после контакта с земным напитком он не появился вовсе, а когда Петрович с Эриком вновь его узрели, вел себя почтительно и называл их ашинге, а не шуча. Его природная агрессивность не исчезла и даже не уменьшилась, но теперь Эрик ощущал и другое, словно в ментальной волне капитана возникла не то чтобы симпатия, но некое обязательство перед землянами. Он сообщил об этом Хурцилаве, однако суть произошедшей перемены осталась для Эрика загадкой.

Они миновали дорожку, мощенную каменными плитами, сбросили обувь и, увязая по щиколотку в теплом песке, двинулись навстречу морю и ветру. Порывы бриза освежали воздух после дневного зноя и приносили острые запахи соли и гниющих водорослей. В воде у пристани мельтешила стайка полупрозрачных голубоватых мальков, волны тихо рокотали, облизывая пляж, над дюнами курились облачка сдуваемых ветром песчинок. Небо постепенно меркло, и в вышине начали вспыхивать первые звезды.

Мир, покой, безлюдье... Хорошее время для доверительных бесед.

– Скажите, Ричард, вы получили ответ из Гезунда? – спросил Эрик. – На совещании у шефа вы говорили о запросе в ведомство Правого Рога... С вами уже связались?

– Еще нет. – Торговый атташе покачал головой. – Чиновники повсюду – самые неповоротливые из божьих тварей. У кни’лина среднее время реакции – два месяца, а у дроми и того больше. Сколько придется ждать здесь, пока непредсказуемо. У меня нет опыта работы с хапторами.

– Мирного опыта ни у кого нет. За тем нас сюда и послали, – подтвердил Петрович. Он запрокинул голову и, придерживая панаму, уставился в темнеющее небо. – Созвездие Двух Рогов уже появилось... оно тут самое яркое, прямо в зените торчит... Кстати, друзья-дипломаты, поведайте мне, скромному технику, почему Гезунд – Правый Рог? Почему не Левый? Чем вообще занимается эта контора?

Эрик пустился в объяснения. Дословно «Гезунд» означало ведомство «Правого Рога», а еще в системе Утарту имелась межзвездная служба «Левого Рога» – «Гешехт». Оба эти названия, как сообщал учебник Зорина и Блая, были связаны с символикой, которую хапторы придавали рогам. Хотя их мозг являлся цельным, не разделенным на два полушария, считалось, что часть мозга под левым рогом – средоточие аналитического ума, отвечающего за предвидение и планирование, а часть под правым – средоточие хитрости, направленной на получение материальных выгод. На практике эти идеи воплотились в торговую службу Гезунд и службу Гешехт, которая отвечала за сношения с другими мирами хапторов. Гезунд находился под патронажем Хочара, Гешехтом управляли Кшу, и в перспективе именно эти кланы могли бы вести дела с Землей в части торговли и дипломатии.

Абалаков слушал и усмехался. Потом заметил:

– То-то «говорильник» шишки потирает, когда левую, когда правую! Не иначе как для стимуляции ума и хитрости! Вот коварный интриган!

– Мы тоже не вчера с пальмы слезли, – отозвался Дик Харгрейвс.

Они неторопливо шли по берегу. Слева рокотали и плескались волны, справа, за чередою песчаных дюн, темной полосой вставал лес. Крохотные рыбки, мельтешившие у берега, начали чуть заметно фосфоресцировать, словно слабое отражение звезд, загоравшихся в небесах. Это ночное убранство, ставшее уже привычным, было щедрее и ярче, чем на Земле, – система Утарту находилась ближе к ядру Галактики, в зоне, где расстояния между звездами не превышали трех-пяти светолет.

– Помнится, вы с Хурцилавой про особую задачу говорили, – молвил Эрик, искоса поглядывая на смуглое лицо Харгрейвса. – О чем речь, если не секрет?

Торговый атташе пожал плечами:

– Какие от вас секреты? Но попробуйте, Эрик, сами догадаться, с двумя подсказками. Вот первая. В период войны и после нее мы получили кое-какую информацию о хапторах, не очень много, но все же... – Харгрейвс неопределенно повел рукой. – В частности, выяснилось, что их товарооборот со всеми расами, кроме лоона эо, ничтожен, а контакты эпизодичны. Второе: Хшак, одна из четырех правящих династий, принимает караваны сервов и ведет с ними обмен. Это их единственное занятие – вероятно, очень важное в масштабах всей звездной империи хапторов.

– Я понимаю, – молвил Эрик после недолгого раздумья. – Да, мог бы и сам догадаться... Хапторы – замкнутое самодостаточное общество, хищное племя, и их отношения с другими расами – скорее военный конфликт, а не мирный обмен. Но с лоона эо они торгуют, и весьма интенсивно. Спрашивается, чем?

– Ну, вот мы и добрались до тайны, – произнес торговый атташе. – Что везут им сервы лоона эо? Какие товары, какие технологии? Может ли Земля предложить что-то взамен, на более выгодных условиях?.. Моя цель – найти ответы на эти вопросы.

– С лоона эо нам не тягаться, – буркнул Петрович. – Древняя мудрая раса, с половиной Галактики торгуют. Одно слово – наследники даскинов! Опять же, легенда есть...

Он смолк. Эрик навострил уши:

– Какая легенда?

– Должно быть, о Владыках Пустоты, – с иронической улыбкой сказал Харгрейвс.

– О них, камерады. Только ничего смешного я в этом не вижу. – Абалаков бросил задумчивый взгляд на звездное небо. – Даскины, правившие Мирозданием, исчезли миллионы лет назад, но вроде бы оставили заместителей или, лучше сказать, надзирателей. Эти существа должны следить, чтобы молодые расы не учиняли каких-то вселенских безобразий. Воевать друг с другом – пожалуйста, планету спалить тоже можно, а вот взрыв сверхновой или там диверсия в галактическом ядре – это извините! Это выход за границу мелких гадостей, какие нам дозволены. Кто попробует такое совершить, будет наказан, так наказан, что ни рожек, ни ножек не останется.

Эрик пригладил взлохмаченные ветром волосы. Доводилось ему слышать эту легенду, и в Академии шептались про такое, и в других местах, где он побывал – на благодатной Гондване, суровом Ваале, на планетах Гаммы Молота, на Киренаике и в Пограничных Мирах. Кто при этом усмехался, а кто серьезно говорил, вспоминая древнее пророчество об Апокалипсисе и Божьем суде. Но большая часть человечества, тысяча против одного, об этих ужасах уже давно забыла, пребывая в твердом убеждении: в космосе люди могут творить что угодно. Космос был вечен и огромен, разумные твари – ничтожны и, со всеми своими боевыми кораблями и метателями плазмы, не могли причинить ему заметного вреда. Хотя у Судей Справедливости существовало другое мнение.

– Страшноватое предание! – Эрик передернул плечами, словно от озноба. – Я слышал, что у кни’лина, дроми и прочих рас такая легенда тоже ходит... результат космической мифологии... А еще слышал, что к тем, кто не нарушает мировое равновесие и ведет себя прилично, Владыки Пустоты весьма благосклонны.

– Возможно, – произнес Петрович, – возможно... Но я бы милостей от них не ждал, а больше полагался на коллективный разум человечества и, разумеется, аннигилятор. – Он снова задрал голову вверх и молвил со вздохом: – Красотища-то какая! Небо в алмазах, как говорили в старину! И польза есть от небесной красоты: этот вид – паспорт планеты хапторов. Или, если угодно, маяк их мира во Вселенной.