Мисс Джин Броди в расцвете лет - Страница 8

— Не совсем так, — сказала Сэнди. — У нас все было иначе.

— Вы тогда, конечно, еще не были католичкой?

— Нет.

— Влияние, которое оказывают на нас в юности, очень важно, — заметил посетитель.

— О да, — сказала Сэнди, — даже если это влияние вызывает протест.

— Что же на вас больше всего повлияло тогда, сестра Елена? Политика, личная жизнь? А может, это был кальвинизм?

— Нет, — ответила Сэнди. — Это была некая мисс Броди в расцвете лет.

Она вцепилась в чугунные прутья, как будто ей хотелось вырваться из зарешеченной темной комнаты. Сэнди не отличалась сдержанностью, присущей другим монахиням, которые принимали своих редких посетителей, сидя в глубине темных келий со сложенными на коленях руками. Сэнди всегда наклонялась вперед и, судорожно вцепившись в прутья решетки, вглядывалась в лица собеседников, а другие монахини, наблюдая это, говорили, что сестре Елене приходится нести тяжкое бремя с тех пор, как вышла ее книга о психологии, имевшая такой неожиданный и шумный успех. Но для Сэнди было сделано особое исключение, и, вцепившись в решетку, она беседовала с избранными посетителями: психологами, людьми, задумавшими принять католичество, дамами из великосветских журналов, учеными. Все они расспрашивали Сэнди про ее необычный трактат о природе нравственного восприятия, названный «Преображение банального».

— Мы не пойдем в Сент-Джайлз, — сказала мисс Броди, — потому что уже поздно. Но я полагаю, вы все бывали в этом соборе.

Почти все они действительно бывали в Сент-Джайлзе и видели древние, ветхие знамена в пятнах крови. Сэнди не была в соборе, но ей и не хотелось туда идти. Старые эдинбургские церкви пугали ее: сложенные из темного камня, почти того же цвета, что и скала, на которой стоял Замок, они важно грозили пальцами шпилей.

Мисс Броди как-то раз показала девочкам открытку с видом Кёльнского собора — похожий на свадебный торт, он, казалось, был построен для развлечений, праздников и пиров, которые Блудный сын закатывал в начале своих странствий. Но внутри в шотландских церквах было не страшно, потому что во время служб там собирались люди, а никакие не духи. Сэнди, Роз Стэнли и Моника Дуглас росли в верующих, хотя и не часто посещающих церковь семьях. Дженни Грэй и Мэри Макгрегор были пресвитерианками и ходили в воскресную школу. Юнис Гардинер принадлежала к епископальной церкви и утверждала, что верит не в Христа, а в Отца, Сына и Святого Духа. Поскольку Сэнди верила в духов, Святой Дух ее вполне устраивал. В ту зиму вопрос о религии был поднят самой мисс Броди, которая, хотя по-прежнему, как и в юности, придерживалась строгих устоев шотландской церкви и соблюдала воскресенье, теперь, в расцвете лет, стала ходить в университет на вечерние занятия по сравнительной религии. В связи с этим ее ученицам рассказывалось обо всем, что узнавала она сама, и они впервые услышали, что некоторые порядочные люди не верят ни в бога, ни даже в аллаха. Но от девочек требовали, чтобы они прилежно учили Библию, потому что в ней заложены Истина и Доброта, и читали ее вслух, чтобы ощутить ее Красоту.

На широкой Чемберс-стрит девочки перестроились и теперь шли по трое. Мисс Броди шагала между Сэнди и Роз.

— Директриса вызывает меня в понедельник на первой перемене, — сказала мисс Броди. — Не сомневаюсь, что мисс Маккей собирается поговорить со мной о моих методах преподавания. Такое случалось и раньше. То же меня ждет и в дальнейшем. А я, между тем, следую своим принципам просвещения и отдаю этому все лучшее, что есть во мне в расцвете лет. «Просвещение» по-латыни — «эдукацио». Слово «эдукацио» происходит от корневого гласного «э» в слове «экс», то есть «наружу», и от глагола «дуко», то есть «я веду». Слово «эдукацио» обозначает «выведение наружу». Для меня просвещение — это выведение наружу того, что уже заложено в душе ученика. Для мисс Маккей просвещение — это вкладывание в ученика того, чего в нем нет, и это совсем не то, что я называю просвещением. Я называю это вторжением, «интрузией», от латинской корневой приставки «ин», означающей «внутрь», и основы «трудо», то есть «я вбиваю». Метод мисс Маккей заключается во вбивании в ученические головы массы информации; мой метод — выведение знания наружу, а это и есть подлинное просвещение, что подтверждается корневым значением слова «эдукацио». И после этого мисс Маккей обвиняет меня в том, что я вбиваю в головы моих девочек разные идеи, тогда как это то, чем занимается она сама, — у меня же совершенно противоположный подход. Что означает просвещение, Сэнди?

— Выводить наружу, — ответила Сэнди, занятая сочинением официального приглашения Алану Бреку спустя один год и один день после их захватывающего дух побега через вересковую пустошь.

Герой романа «Похищенный» должен был удивиться неожиданному приглашению прибыть к Сэнди по новому адресу в одинокий дом в гавани. Этот дом в графстве Файф, описанный в одном из романов дочери Джона Бэкена, достался Сэнди в результате разных хитрых интриг. Алан Брек явился бы в полной форме солдата шотландского полка. А что, если бы вдруг в тот вечер ими овладела страсть и они в самозабвении предались бы половой жизни? Сэнди мысленно нарисовала себе эту картину и поняла, что здесь что-то не сходится. Ведь наверняка у людей есть время подумать, рассуждала она, должны же они хоть на минуту задуматься, снимая одежду, а если они задумаются, какое же тогда самозабвение?

— Это «ситроен», — сказала Роз Стэнли, глядя вслед проехавшему автомобилю. — Их делают во Франции.

— Сэнди, дорогая, не беги так. Возьми меня за руку, — сказала мисс Броди. — Роз, у тебя голова забита автомобилями. В автомобилях, конечно же, нет ничего дурного, но есть и более высокие предметы для размышления. Я уверена, что Сэнди сейчас думает не об автомобилях, а, как и полагается хорошо воспитанной девочке, внимательно слушает, о чем я рассказываю.

А если люди раздеваются в присутствии друг друга, думала Сэнди, то это так непристойно, что они просто вынуждены хоть на минуту забыть о своей страсти. А если они, пусть даже на минуту, забывают об этом, как же их может захлестнуть желание? Если все это случается как гром среди ясного неба...

Мисс Броди сказала:

— Поэтому я намерена просто указать мисс Маккей на радикальное отличие наших принципов просвещения. Слово «радикальный» употребляется, когда речь идет о корнях. По-латыни «радикс» означает «корень». Директриса и я в корне расходимся в понимании сути нашей работы. Вопрос заключается в том, что правильнее: просвещать детские умы или насиловать их. Мы спорили об этом и раньше, но я должна заметить, что мисс Маккей вряд ли можно назвать выдающимся логиком. Логик — это человек, сильный в логике. Логика — это искусство рассуждать. Что такое логика, Роз?

— Это про рассуждения, мадам, — ответила Роз, та, что позже, но все еще подростком, вызывала у мисс Броди изумление, а затем благоговение, а затем и безграничный восторг, потому что Роз, как казалось тогда, олицетворяла собой совершенно исключительный образ — образ великой любовницы, поднятой на недосягаемую высоту над всеми обычными любовницами и стоящей выше законов морали, этакой ожившей Венеры, явления единственного и неповторимого. На самом деле у Роз тогда не было романа, как полагала мисс Броди, но впечатление создавалось именно такое, тем более что Роз славилась своей сексапильностью. Ну а на одиннадцатом году жизни, во время той зимней прогулки, Роз разглядывала автомобили, а мисс Броди еще не настолько вошла в пору своего расцвета, чтобы позволять себе какие-нибудь разговоры о сексе, кроме завуалированных намеков, которые она допускала, говоря о своем павшем возлюбленном: «Он был целомудрен», или когда, прочитав вслух строку из стихотворения Джеймса Хогга «Прекрасная Килмини»: