Мисс Джин Броди в расцвете лет - Страница 6

— На будущий год, когда мы поедем на фестиваль...

— Да?

Она плела шерстяной коврик и потянула не за ту нитку.

— Да? — повторил он.

— Когда мы будем в Эдинбурге, — сказала она, — напомни мне, чтоб я не забыла сходить на могилу мисс Броди.

— Какая такая мисс Броди?

— Это моя бывшая учительница. Настоящий кладезь культуры. Она одна стоила целого Эдинбургского фестиваля. Она часто приглашала нас в гости и рассказывала о своем расцвете.

— Каком расцвете?

— Расцвете лет. Однажды, когда она была в отпуске, она влюбилась в египетского дипкурьера, а потом все нам про это рассказала. У нее было несколько любимых учениц. Я была в их числе. Я смешила всю нашу компанию разными акробатическими штуками.

— Я всегда чувствовал, что ты получила несколько странное воспитание.

— Но она не была сумасшедшей. Она была вполне в здравом уме и прекрасно понимала, что делает. Она нам и про свои романы все рассказывала.

— Расскажи и мне.

— Ну, это долгая история. Вообще-то она была просто старой девой. Нужно будет отнести цветы к ней на могилу — не знаю, разыщу ли я ее.

— Когда она умерла?

— Сразу после войны. К тому времени она уже не работала. Уход из школы был для нее трагедией — ее заставили уйти раньше срока. Директриса никогда ее не любила. Ее предал кто-то из нашего же клана — нас называли кланом Броди. Я так и не узнала кто.

А теперь пора рассказать о большой прогулке по старому Эдинбургу, на которую мисс Броди повела свой клан в одну из мартовских пятниц, когда в школе испортилось паровое отопление и всех остальных детей хорошенько закутали и отпустили по домам. Девочки были в лиловых пальто и черных велюровых шапочках с бело-зелеными хохолками. Со студеного Форта дул ветер, а тяжелое небо обещало разродиться снегопадом. Мэри Макгрегор шагала в паре с Сэнди, так как Дженни отпросилась домой. За ними шла позже прославившаяся способностью решать в уме сложные математические задачи, а также вспышками гнева Моника Дуглас с багрово-красным лицом, широким носом и темными косичками, выбивавшимися из-под шапочки; ее ноги, уже тогда похожие на бутылки, были обтянуты черными шерстяными чулками. В паре с Моникой шла Роз Стэнли, высокая светловолосая девочка с бледно-желтой кожей, пока еще не завоевавшая известность своей сексапильностью и говорившая только о паровозах, подъемных кранах, автомобилях, «конструкторах» и других вещах, которые обычно интересуют мальчишек. Ей было все равно, как устроены моторы и что можно собрать из «конструктора», но она знала названия, цвета, марки автомобилей, и сколько в них лошадиных сил, и сколько стоят разные «конструкторы». Кроме того, она обожала лазить по заборам и деревьям. И хотя своими интересами одиннадцатилетняя Роз походила на мальчишку-сорванца, ее тогдашние увлечения не отразились на ее женственности — напротив, они были как бы сознательной подготовкой к будущему, потому что именно ее поверхностное знакомство с этой тематикой через несколько лет сослужило ей хорошую службу в отношениях с мальчиками.

Рядом с Роз, высоко, как Сибил Торндайк, подняв голову, шла мисс Броди. Нос с горбинкой придавал ей гордый вид. На ней было застегнутое на все пуговицы просторное твидовое пальто с бобровым воротником и коричневая фетровая шляпа с загнутыми наискосок полями. Замыкала шествие Юнис Гардинер, та самая, что через двадцать восемь лет, вспоминая мисс Броди, сказала: «Я должна сходить к ней на могилу». Через каждый шаг Юнис подпрыгивала, и казалось, она вот-вот начнет выделывать на мостовой пируэты, поэтому мисс Броди время от времени оглядывалась и укоризненно говорила: «Ну, Юнис!..» И время от времени, чтобы поболтать с Юнис, мисс Броди отставала от процессии.

Сэнди, читавшая тогда «Похищенного», вела беседу с героем книги Аланом Бреком и была довольна, что идет в паре с Мэри Макгрегор, потому что с ней беседовать было необязательно.

— Мэри, ты можешь негромко разговаривать с Сэнди.

— Сэнди не хочет со мной разговаривать, — сказала Мэри, та самая, что впоследствии металась по коридору горящего отеля, пока не погибла.

— Если ты и дальше будешь глупо вести себя и дуться, Сэнди, конечно, не захочет с тобой разговаривать. Постарайся хотя бы сделать приятное лицо, Мэри.

— Мэри, — сказала мисс Броди, — пожалуйста, постарайся не отставать от Сэнди.

А Сэнди неслась на всех парусах, воодушевленная Аланом Бреком, чей пыл и признательность, пока Сэнди готовилась к переходу через вересковую пустошь, достигли берущих за душу масштабов.

Мэри старалась не отставать от нее. Они проходили через Медоуз, продуваемый ветром городской пустырь, кричащее зеленое пятно под хмурым небом. Целью их экскурсии был Старый город, так как мисс Броди сказала, что они должны увидеть место, где свершалась история. Прогулка привела их к аллее Мидл-Медоу. Замыкавшая шествие Юнис принялась скакать на одной ноге, приговаривая в такт:

Она сменила ногу:

Мисс Броди обернулась и одернула ее, а затем прикрикнула на шедшую в первой паре Мэри Макгрегор, которая во все глаза уставилась на проходившего мимо студента-индийца:

— Мэри, ты можешь идти как следует?!

— Мэри, — сказала Сэнди, — перестань глазеть на коричневого дядю.

Изведенная придирками девочка тупо посмотрела на Сэнди и попробовала идти быстрее. Но Сэнди шла, то неожиданно прибавляя шаг, то почти останавливаясь, потому что Алан Брек решил спеть ей свою любимую песню перед тем, как она отправится через вересковую пустошь доставлять письмо, которое должно спасти ему жизнь. Он пел:

— Не иди так быстро, — пробормотала Мэри.

— А ты что идешь понурившись? — отозвалась Сэнди. — Ну-ка, подыми голову! Выше!

Ни с того ни с сего Сэнди вдруг захотелось быть доброй к Мэри Макгрегор, и она подумала, как ей может быть хорошо, если она начнет хорошо относиться к Мэри, вместо того чтобы обижать ее. Сзади слышался голос мисс Броди, разговаривавшей с Роз Стэнли:

— Вы все — будущие героини. Британия должна стать страной, достойной того, чтобы в ней жили героини... Лига Наций...

Эти слова, напомнившие Сэнди о присутствии мисс Броди в тот самый момент, когда она совсем было собралась хорошо относиться к Мэри, подавили ее порыв. Сэнди обернулась и, взглянув на подруг, представила себе, что все они — одно тело, с мисс Броди вместо головы. На один страшный миг она почувствовала, что она сама, отсутствующая Дженни, вечно во всем виноватая Мэри, Роз, Юнис и Моника — единое целое, подчиненное судьбе мисс Броди, как будто по воле божьей они появились на свет именно ради этого.

Поэтому мелькнувшая соблазнительная мысль не обижать Мэри напугала Сэнди еще больше, так как подобным поведением она отделила бы себя от других, осталась бы в одиночестве, и к ней относились бы гораздо хуже, чем к Мэри, которая хоть и была признанным козлом отпущения, но по крайней мере, по определению мисс Броди, входила в разряд будущих героинь. Поэтому, поддерживая давнюю добрую традицию, Сэнди сказала Мэри: