Миры Уильяма Тенна. Том I - Страница 87

Заметь, Альварес, никто ведь и не подозревал тогда, чего ожидать от них, неизвестно было даже, не станут ли эти выползки гадить прилюдно!

Газеты доносили до меня последние известия и бесчисленные cветские сплетни — снимки слизней на приеме у японского микадо сразу же вслед за пространными их восторгами по поводу мавзолея Тадж Махал. Они, правда, не оказались столь же обходительны со сватским ахундом,[4] как со всеми прочими, не восхищались им так же, как достопримечательностями его страны, но это вполне простительно, если припомнить, что сказал о них сам ахунд…

Прежде чем мне пришлось снова посадить сотрудников на железный график и, не считаясь со сверхурочными, впрячь их в выпуск бесчисленных пресс-релизов — официальное участие пришельцев в объединенном заседании палат Конгресса, сентиментальные их выступления в Музее Гражданской войны в Велли-Фордж и все такое прочее, — гости еще успели побывать в Берне, провозгласив Швейцарию чуть ли не колыбелью демократии и уж во всяком случае самым совершенным ее образцом. Ведь не случайно же она родина сверхточного анкерного механизма, тирольских рулад и в то же время надежнейший всемирный банк?

К моменту, когда гости добрались до Парижа, я уже вновь взял в свои руки бразды правления прессой страны и в основном справлялся с этим успешно, исключая лишь отдельные истеричные вопли провинциальных бульварных газетенок, которые и в счет-то принимать не стоило — последнее слово все равно всегда оставалось за Энди с Денди. Даже я приходил порой в полное недоумение — неужто им, к примеру, на самом деле приглянулись выкрутасы и пачкотня этого абстракциониста и скандалиста Д'Роже?

Гости приобрели одно из его невероятно скрюченных изваяний, оплатив покупку по причине отсутствия наличных крохотным приборчиком, который без всяких видимых усилий кромсал мрамор и вообще материал любой твердости, идеально воплощая самые безумные фантазии скульптора. Счастливый Д'Роже вышвырнул на помойку все свои зубила да штихели, а с полдюжины светил французской науки едва не свихнулись после недели тщетных попыток разобраться в устройстве загадочного прибора.

Такая новость прошла под аршинными заголовками:

Предлагаемые читателю заметки — своего рода дифирамб покупательской этике наших выдающихся гостей из безбрежного космоса. Вполне разобравшись в неумолимых земных законах спроса и предложения, эти представители куда более развитой экономической системы все же удержались от соблазна провести на мякине доверчивых туземцев. Если бы только такой подход мог впечатлить отдельных представителей собственной нашей расы…

Таким образом, когда пришельцы после церемонии представления британскому двору вернулись в Штаты, все газеты вновь запестрели сочными шапками на полный разворот, нью-йоркская гавань почтила их прибытие хором сирен и пароходных гудков, а на ступеньках Сити-Холла гостей встречала весьма и весьма представительная делегация.

И, что самое удивительное, — они все еще не примелькались, не приелись столь охочей до свежатинки публике, не сошли с первых полос. То они вручают простому полировщику мебели благодарственный адрес, в котором выражают свое восхищение и крайнюю признательность за блистательные результаты в очистке их оболочек; не считаясь с расходами, заливают в пластик десяток редчайших орхидей и присовокупляют их к адресу; то они… Впрочем, суть не в этом!

Телешоу, после которого, собственно, и заварилась вся каша, я, естественно, прозевал — как раз это время, редкий час досуга, провел в заштатном кинотеатришке, наслаждаясь одной из самых своих любимых лент Чаплина. Кроме того, я и так никогда не следил за показушной истерией «Салона для важных персон». Даже приблизительно не представляю, как этому говоруну-ведущему Билли Банкрофту все же удалось заполучить Энди и Денди и как долго пришлось ему дожидаться своего звездного часа.

Вот примерный пересказ более поздней реконструкции случившегося тогда в студии (по беспорядочным фрагментам из хроники и клочкам восторженных воспоминаний очевидцев).

Банкрофт озадачил гостей вопросом, не соскучились ли они по женам да детишкам. Обходительный Энди, должно быть, уже в тридцать четвертый, а то и в сто тридцать четвертый раз принялся терпеливо объяснять, что у них как у гермафродитов семьи в привычном для людей смысле этого слова быть не может… Ведущий перебил пришельца вопросом, что же за нити тогда привязывают его к родной планете. «В основном, это привычка посещать ревитализатор», — вежливо откликнулся гость.

«Ревитализатор? А что это за зверь такой?» — «О, это такое устройство, весьма сложный агрегат, которому следует показываться примерно каждые десять дней, — внес свою лепту в беседу Денди. — Он имеется в каждом крупном городе нашей родной планеты».

Банкрофт выдал какую-то дежурную шутку, дождался, когда смешливая аудитория приутихнет, и спросил: «А этот самый ревитализатор, для чего он все-таки нужен?» Энди пустился в пространные разъяснения, суть которых сводилась к тому, что ревитализатор взбалтывает цитоплазму всех клеток организма и в результате освежает пациента. «Это я понимаю, — сострил Билл. — Раз в десять дней посидеть молча — такое освежает. А что потом, после освежения, то бишь баньки, каков результат?» — «О! — Денди чуток призадумался. — На вашем чудеснейшем из языков можно выразиться так: в результате нам не приходится опасаться рака и прочих отвратительных заболеваний. А кроме того, регулярные обращения к ревитализатору увеличивают среднюю продолжительность жизни. Мы живем как минимум впятеро дольше, чем установлено природой. Вот так примерно можно описать результат действия ревитализатора», — подытожил он. Энди после недолгого раздумья согласился с приятелем: «Пожалуй, так будет вполне корректно».

Что тут началось, скажу я вам! Ад кромешный, без всякого преувеличения! Газеты всех стран мира, включая самые хладнокровные скандинавские, разродились пылкими экстренными выпусками. Окна штаб-квартиры ООН, окруженной многократно усиленной охраной, светились ночь напролет — шли срочные заседания взбудораженного мирового сообщества.

Когда же Генеральный секретарь Садху обратился к гостям с вопросом, почему раньше они ни словом не обмолвились о ревитализаторах, брюхоногие изобразили нечто вроде смущенного пожимания плечами и разразились долгой речью, суть которой в двух словах: «А никто нас и не спрашивал!»

Секретарь закашлялся, отхлебнул воды, мановением тонких коричневых пальцев осадил всколыхнувшуюся было Ассамблею и провозгласил:

— Это неважно. Сейчас уже неважно. Мы должны заполучить эти самые ревитализаторы. Во что бы то ни стало.

Сперва пришельцы как будто не вполне поняли. Когда мы наконец сумели им втолковать, что как биологический вид страшно заинтересованы в пятикратном продлении жизни, те пришли в замешательство. Их раса, дескать, никогда не делала подобные машины на экспорт, загрустили они. Только для обслуживания собственного населения. И теперь, видя как нуждаются здесь в этих самых устройствах, они постыдятся снова показаться на глаза обожаемым землянам.

Садху даже не оглянулся в поисках совета или поддержки.

— В чем нуждается ваша цивилизация? — громогласно вопросил он. — Что могла бы предложить вам Земля — в обмен на изготовление ревитализаторов? Мы в состоянии заплатить чуть ли не любую мыслимую цену — все, что по плечу целой планете.

Одобрительный разноязыкий гул облетел зал Ассамблеи.

Энди и Денди оказались в затруднении и ничего не смогли придумать с ходу. Садху уже почти умолял их, он лично сопроводил высоких гостей до корабля, припаркованного теперь на специально отведенной лужайке Центрального парка.

— Доброй ночи, джентльмены, — сказал на прощание Генеральный секретарь. — Постарайтесь, настоятельно прошу вас, уж придумайте какой-нибудь обмен.