Миры Пола Андерсона. Том 19 - Страница 12

— Но во имя Вселенной! Они спасаются от нелепой и ужасной смерти и при этом еще спорят, будет ли эстетично укрыться в этом капище!

— В этом больше смысла, чем тебе кажется, — мрачно заметил Ворон. — Помню, я еще был совсем мальчишкой — это, собствен­но, была моя первая кампания: междоусобица между кланом Горь­кой Воды и моим этносом. Мы окружили вражеский полк на Стау- ровых холмах и ждали, что они начнут окапываться. Однако они не стали: кругом были могилы храбрецов, Дануров, погибших триста лет назад. И они вышли на открытое поле, готовые к тому, что их всех перебьют. Когда мы разузнали, что к чему, мы позволили им уйти и дали еще сутки форы. Они соединились со своими основны­ми силами, что, возможно, решило исход войны. Но победа на Стауровых холмах обошлась бы нам слишком дорого.

Тольтека покачал головой:

— Я тебя не понимаю.

— И не поймешь.

— А ты не поймешь, почему на нашей планете люди шли на смерть, чтобы разрушить вражеские замки.

— Может, и так.

Ворон прикинул, надышался ли он уже смертоносной пыли или нет. Во всяком случае, пока ничего серьезного, решил он. Воздух, который он вдыхает, чист, лесистые холмы просматриваются до самого горизонта. Крупные частицы и камни сейчас не опасны. Убивает лишь тонкодисперсная пыль, медленно рассеивающаяся на огромной площади.

Дауид будто читал его мысли, так как сказал:

— Святой Город — почти идеальное убежище для нас. Господ­ствующие направления ветров под Колумкиллским обрывом, где он находится, защищают его от вулканического пепла. Хотя здеш­ние вулканы извергаются крайне редко, такая возможность тем не менее была учтена при строительстве города. Нам придется дожи­даться там дождя — в это время он пойдет максимум через несколь­ко дней. Дождь прибьет к земле оставшуюся в воздухе пыль, выще­лочит из почвы ту, что осела, смоет яды в реки, а оттуда, в раст­воренном до безопасной концентрации виде, они уйдут в море. В Городе хранятся обильные запасы еды, и я не вижу причин ими не воспользоваться. — Он поднялся и закончил: — Но сначала нам нужно туда добраться. Все отдышались?

б

Об оставшейся части пути у всех сохранились лишь очень смут­ные воспоминания. Они двигались рысцой по расчищенным до­рожкам под прохладной сенью деревьев и останавливались на не­сколько минут только в случае крайней необходимости; тем не менее под конец люди шатались и валились друг на друга. Трое нуэвамериканцев рухнули на землю. Дауид приказал сделать для них носилки из срубленных шестов и плащей. Никто не жаловался на этот дополнительный груз — скорее всего потому, что на жало­бы ни у кого не было сил.

Дойдя до Святого Города, Ворон сам был уже вряд ли в состоя­нии что-либо отчетливо видеть и понимать. У него еще остались силы, чтобы расстелить спальный мешок для Эльфави, которая тихо растянулась на нем и тотчас отключилась. Он принес чашку с водой для Дауида, который лежал на спине, бессмысленно уставив­шись глазами в одну точку. Он даже успел смыть с себя грязь и пот, прежде чем залезть в свой мешок. Но затем и его окутала тьма.

Когда он очнулся, потребовалось несколько секунд, чтобы он вспомнил, кто он такой, и чуть больше — чтобы понять, где нахо­дится. Призвав на помощь всю свою натренированность, он сумел убедить себя, что тело у него вовсе не одеревенело и мышцы тоже ни чуточки не ноют. Он лежал в тени стены, но прямо над головой сияли звезды. Неужели он столько проспал? Небо совершенно яс­но; здесь людям действительно нечего опасаться. Очертания мерца­ющих созвездий были незнакомы. Ворон с трудом распознал то, что на Лохланне называли Пахарем; из-за непривычного вида звезд­ного неба ему стало холодно и одиноко. Млечный Путь, скрывший одни звезды и высвечивающий другие, почему-то показался не таким чужим.

Выбравшись в темноте из мешка, Ворон присел на корточки и на ощупь открыл рюкзак, служивший ему подушкой; его привыч­ные пальцы не нуждались в свете. Он быстро оделся. Пистолет и кинжал приятно оттягивали пояс. Накинув на желто-коричневую военную форму епанчу с широкими рукавами, так как она была расшита гербами его семьи и этноса, он бесшумно проскользнул между телами спящих беспробудным сном людей и вышел на от­крытую площадь.

Ничто не нарушало ночной тишины. Он стоял на форуме, если это можно было так назвать. В Святом Городе не было мостовых, под ногами лежала толстая подушка из прохладного росистого псевдомха. Со всех сторон поднимались длинные приземистые строения из белого мрамора; тонкие каннелированные колонны поддерживали крыши портиков, украшенных фризами с танцу­ющими фигурами. Поросшие мхом пандусы вели к их входам — зияю­щим отверстиям без дверей; узкие окна напоминали щели. Флигеля и колоннады соединяли здания воедино, то был настоящий лаби­ринт. По внешнему периметру площади стояли кольцом тонкие, просто воздушные башни с бронзовыми куполами, которые при дневном свете должны были отливать зеленым. Весь комплекс окружало нечто вроде амфитеатра с пологими мшистыми ярусами, так что казалось, будто город лежит на дне гигантской чаши. На­верху по ее краям густо росли деревья.

Здесь, на ее дне, деревья не росли, зато здесь было множество регулярных садов — или скорее единый гигантский прямоуголь­ный цветник, среди которого стоят дома и башни, утопая в ухожен­ных клумбах земных фиалок и роз без шипов, повсюду местный жюль, солнцецвет, бэйловы кусты и множество других цветов, ко­торых Ворон не мог распознать. Над южным краем чаши вздыма­лись крутые скалы, заслонявшие звездное небо, — это, видимо, и был Колумкиллский обрыв.

Рассмотреть все это в таких подробностях помогла ему восхо­дившая на западе луна Она. Ей предстоит пройти свой ретроград­ный путь по небу за половину ночи и при этом сменить полцикла фаз. Сейчас Она была белым полукругом с угловым диаметром в один градус; ее мертвенный свет заливал все вокруг.

Посреди форума журчал фонтан. В нем Ворон мылся перед сном. Он подошел к маленькой, поросшей мхом чаше и стал пить, пока его пересохшая глотка не пришла в норму. Водосток в чаше фонтана имел неожиданно прихотливый вид: ему придали форму карикатурной рыбьей головы. Что ж, почему бы здесь, в геомет­рическом центре святости, и не пошутить? — подумал Ворон. Гви- дионцы очень смешливы, они смеются чаще, чем другие люди, и не хрипло, как нуэвамериканцы, или раскатисто, как лохланцы. Их веселье какое-то кроткое, добродушное, они находят комические сто­роны где угодно, даже в самом что ни на есть величественном. Воду, должно быть, провели сюда из какого-нибудь ключа, ко­торый бьет в лесу, у нее не водопроводный вкус.

Услышав за спиной шум, он схватился за пистолет и развернул­ся. На залитой лунным светом площади стояла Эльфави.

— А, — с глупым видом промямлил Ворон, — ты проснулась, госпожа?

— Нет, я крепко сплю на своей кровати в Звездаре, — усмехну­лась она и, мягко ступая, подошла ближе: — Я проснулась час на­зад, а то и больше, но мне не хотелось вставать. Полежать бы еще хотя бы денек! Потом я увидела, что ты здесь и... — Слова замерли у нее на губах.

Ворон приказал своему сердцу биться не так сильно, но оно плохо слушалось.

— Кто-то должен стоять на страже, — сказал он. — Почему бы не я?

— Это не нужно, друг издалека. Здесь нет опасностей.

— А дикие звери?

— Их отгоняют роботы. А другие роботы следят за порядком. — Она показала на небольшую машину на колесиках, которая тонки­ми щупальцами пропалывала клумбу.

Ворон ухмыльнулся:

— Да? А кто следит за роботами?

— Глупенький! Конечно же, автоматический центр. Каждые пять лет — я имею в виду здешние годы, так что получается примерно раз в поколение — посредине зимы наши инженеры устраивают церемонию, во время которой осматривают оборудование Святого Города и пополняют запасы продуктов.

— Понятно. А обычно сюда приходят только во время... э-э... Бэйла?

Она кивнула:

— Да, а зачем приходить сюда в другое время? Давай прогуляем­ся и посмотрим город? Может быть, от ходьбы мои ноги перестанут так ныть. — В ее предложении не было и тени благоговейного стра­ха, казалось, она просто хочет показать ему местные достопримеча­тельности.