Миры Пола Андерсона. Том 19 - Страница 11

Эльфави вся сжалась и отпрянула назад:

— Ничего. — Язык плохо ее слушался. — Если... если... если бы что-нибудь было... мы бы наверняка придумали против этого ору­жие получше... луков и копий. Люди страдают — от несчастных случаев, от болезней и старости. Они умирают, уходят в Ночь... но это и все! Больше ничего не бывает!

Она стремительно развернулась и убежала.

Тольтека шагнул к Ворону, который, прищурясь, смотрел де­вушке вслед.

— Повернись, — сказал он, — я сейчас вышибу из тебя дух.

Ворон в ответ рассмеялся, этот звук походил на лисий лай:

— Какой у тебя дан по боевому каратэ, счетовод?

Тольтека схватился за пистолет.

— Мы принадлежим к другой культуре, — бросил он сквозь зу­бы. — Для того чтобы постигнуть, как далеко продвинулась наша мысль, не хватит и полувека научных исследований. Если ты дума­ешь, что можешь спокойно плевать в душу этим людям, не отдавая себе отчета в своих действиях, как бульдозер с поломанным авто­пилотом...

Оба ощутили, как под ногами задрожала земля. Еще мгнове­ние — и до них донесся отдаленный грохот.

Трое лохланцев мгновенно вскочили на ноги и заняли круговую оборону. По всему лагерю люди просыпались, вскакивали и, пыта­ясь перекричать грохот, окликали друг друга.

Тольтека побежал искать Эльфави. Солнце, казалось, ушло куда-то далеко и безразлично взирало на происходящее внизу; от взрывов лязгали зубы, через подошвы чувствовалось, как дрожит земля.

Шум затих, но еще несколько секунд в воздухе носились раска­ты эха. Дауид отыскал Эльфави и, обхватив ее руками, прижал к себе, пытаясь защитить. В воздух с криком взвилась стая птиц.

Врач пристально глядел на запад. Над деревьями поднимались черные клубы дыма. Подойдя к Симнонам, Тольтека увидел, что Дауид чертит в воздухе знак, предохраняющий от несчастья.

— Что это? — прокричал нуэвамериканец. — Что случилось?

Старик обернулся к нему. Несколько секунд он не мог разли­чить, кто говорит, потом отрывисто бросил:

— Гора Гранис.

— А-а! — Тольтека хлопнул себя по лбу. Он ощутил такое облег­чение, что чуть не расхохотался. Ну конечно! После столетия-двух молчания вулкан решил прочистить горло. Почему же, ради всей Галактики, гвидионцы сворачивают лагерь?

— Я такого не ожидал, — сказал Дауид, — хотя, вероятно, сейс­мология у нас не достигла такого уровня развития, как у вас.

— Наш специалист кое-что прикинул и решил, что, если мы построим здесь космодром, нас не ждут никакие неприятности. Это ведь не было серьезное извержение, просто вылилось немного лавы и пошел дым.

— И западный ветер, — сказал Дауид. — Прямо от Граниса в нашу сторону. — Он помолчал и почти рассеянно добавил: — Мес­то, которое я наметил для вашей базы, защищено от подобных случайностей. Я проверил господствующие направления воздуш­ных потоков в данной местности на центральном метеорологиче­ском компьютере в Бетгвисе — испарения никогда туда не доста­нут. То, что мы оказались точно в эту минуту на этом месте — не более чем случайное совпадение. Теперь мы должны бежать, и да придаст страх силы нашим ногам.

— Бежать? От струйки дыма? — недоверчиво переспросил Толь­тека.

Дауид прижал дочь к себе.

— Это молодая планетная система, — объяснил он. — Здесь много тяжелых металлов. Когда пылевое облако накроет нас, кон­центрации этих элементов в нем будет достаточно, чтобы мы по­гибли.

Когда они сняли лагерь и припустили трусцой на юг по порос­шему редколесьем гребню холма, тень облака уже упала на них. Коре бросил взгляд на тусклый серый шар солнца, наметанным глазом артиллериста прикидывая расстояние, подвигал своей квад­ратной челюстью, будто разжевывая что-то кислое, и заговорил:

— Командир, мы не можем вернуться тем же путем, которым пришли. Эта дрянь выпадет здесь повсюду. Мы должны бежать вон туда и надеяться, что сумеем выбраться. Спросите кого-нибудь из этих остолопов, знает ли он приличную тропу.

— А зачем нам тропа? — пропыхтел Вильденвей. — Давайте на­прямик через лес.

— Послушайте только этого чертова дурака-степняка! — пре­зрительно усмехнулся Коре. — Болван, да я вырос на Эрншоу. Ты пробовал хоть раз бежать через кусты?

— Заткнитесь, вы оба! — посоветовал им Ворон.

Прибавив шагу, он догнал голову колонны, где бежали Дауид и Эльфави. Трава хрустела под его сапогами, время от времени под­ковка звякала о камень, высекая искры. Небо стало тускло-бурым с черными прожилками, солнечные лучи приобрели медный отте­нок и не отбрасывали теней. Единственными светлыми пятнами во всем мире были выбросы огня из жерла Граниса и развевающиеся волосы Эльфави.

Ворон решил задать ей свой вопрос. Он говорил так, чтобы не сбить дыхания, и дышал в ритме бега. Девушка, опытный бегун, отвечала точно так же:

— В этом направлении все дороги ведут в Святой Город. Если мы успеем туда добежать, мы спасены.

— До Бэйла? — воскликнул Дауид.

— Это запрещено? — спросил Ворон, прикидывая, не будет ли он вынужден проникнуть в табуированное убежище силой оружия.

— Нет... четких правил не существует... Но если Бэйл не настал, туда никто не ходит! — Дауид озадаченно покачал головой. — Это будет бессмысленный поступок.

— Бессмысленный... если в этом спасение? — запротестовал Ворон.

— Без символики, — объяснила Эльфави. — Это не лезет ни в какие рамки. — Она посмотрела на сгущающуюся над головой тьму и воскликнула: — Но надышаться этой пылью тоже будет бессмыс­ленно! Я хочу снова увидеть Бьерда!

— Да. Так. Да будет так. — Дауид замолк и прибавил шагу.

Ворон внимательно смотрел себе под ноги, чтобы не оступиться

на неровной земле, но вдруг в поле его зрения попали быстро мелькающие ноги Эльфави, и он уже не мог отвести от них глаз, пока не споткнулся о лиану. Тогда он выругался и заставил себя думать только о сложившейся ситуации. Только лабораторный ана­лиз может с достоверностью подтвердить, является ли вулканиче­ский пепел таким ядовитым, как утверждает Дауид, но, если учесть особенности планеты, его доводы представлялись обоснованными. Первую экспедицию предупреждали о том, что многие виды мест­ных растений ядовиты для человека лишь потому, что растут на насыщенной тяжелыми элементами почве. Не нужно вдохнуть так уж много соединений металлов, чтобы с тобой все было кончено: радиоактивные материалы, соли мышьяка, возможно, пары ртути, восстановленной из окислов нагревом — несколько глотков, и порядок. Возможно, ты умрешь не сразу: твою агонию продлят старания медиков вывести из организма безнадежно большую дозу ядов. Правда, Ворон не собирался дожидаться, когда его легкие и мозг сгниют заживо: его пистолет всегда при нем и готов оказать ему последнюю услугу. Но Эльфави...

Начинался спуск, и они остановились передохнуть. Один из гвидионцев стал возражать — из пересохшего горла вылетали сип­лые звуки:

— Только не в Святой Город! Мы уничтожим весь смысл Бэйла!

— Нет, не уничтожим. — Дауид, на бегу успевший кое о чем поразмыслить, отвечал так авторитетно, что все покрасневшие гла­за поневоле устремились на него. — Извержение, произошедшее в тот момент, когда мы были с подветренной стороны, — это такая невероятная случайность, что она лишена всякого смысла. Пра­вильно? Это Ночной Лик, именуемый Хаосом. — Некоторые из гвидионцев перекрестились, но согласно кивнули. — Если мы ис­правим происшедшее... восстановим равновесие и последователь­ность событий... войдя в Средоточие Бога (притом в нашем чисто человеческом воплощении, а это делает наш поступок притчей о здравомыслии, о мощи человеческого ума и науки) — что может быть логичнее такого поступка?

Так они продолжали рассуждать на эту тему, а над головой у них сгущалась тьма, а позади рокотал Гранис. Один за другим гвидион- цы пробормотали, что согласны. Тольтека шепнул Ворону по- эспаньольски:

— Ого, похоже, мы присутствуем при рождении нового мифа.

— Да. Еще несколько поколений — и они вставят туда кого- нибудь из своих божков, сохранив при этом точную историческую информацию о событиях!