Миры Пола Андерсона. Т. 16 (сборник) - Страница 46

Флэндри вдохнул обжигающий легкие воздух. Осознание того, что он жив и невредим, постепенно наполняло его и вытесняло чувство бесконечной усталости. Он усмехнулся и добавил, обращаясь больше к самому себе:

— Наверное, это первое секретное сообщение, написанное многокилометровыми буквами и более пятисот километров длиной, которое пришлось рассматривать не в микроскоп, а в телескоп!

Бич властителей[10]

Оказывается, шел дождь. Его шум ворвался в открывшийся тамбур, с гулом разносясь по металлу корпуса корабля. Луч света выхватывал крупную серебристую дождевую дробь, низвергавшуюся единым потоком; за этой завесой стояла ночь. Кое-где виднелись фонари, освещавшие под собой мокрую бетонку. Порывами теплого и влажного воздуха доносились запахи не то жасмина, не то перепрелого папоротника; чего именно, Флэндри затруднялся сказать.

Он кинул окурок на палубу и раздавил каблуком. При такой погоде дождевик, в который он влез, казался совершенно бесполезным. «Гидрокостюм был бы в самый раз», — проворчал он. И куда делся его элегантный, с таким тщанием продуманный вид! Остроконечная фуражка с высокой тульей и кокардой Империи в виде солнца; шелковая блуза и вышитый голубой китель; красная перевязь с болтающейся на концах бахромой; белые лосины, заправленные в кожаные сапоги… Он нажал на кнопку и поехал вниз. Когда Флэндри сошел на землю, трап немедленно втянулся обратно, люк закрылся и свет в иллюминаторах погас.

Стало тоскливо и одиноко.

Здесь, на открытом месте, шум дождя казался сильнее, видимо, из-за плотной стены леса, окружавшей по периметру посадочное поле. Флэндри слышал, как булькает вода в сточных канака. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он различил несколько зданий в конце бетонки и направился было к ним, как тут же остановился, заметив тронувшихся оттуда навстречу ему людей. Ага, вот и делегация встречающих, подумал он, не двигаясь с места. Пусть они подойдут, а не он. Имперский престиж и все такое, если хотите. А что?..

К нему бодро маршировал отряд из шести подростков; Флэндри, в жилах которого текла на три четверти кровь белого человека, самого рослого из них был выше на полголовы. В свете ближайшего фонаря подростки превратились в литых крепышей с развитой не по годам мускулатурой и широкими плечами. Флэндри догадался, что имеет дело с не особенно высокой расой. У всех были черные гладкие волосы с одинаковыми челками и зачесом за уши, приплюснутые носы и слегка миндалевидные глаза. Униформа простая — зеленая с карманами юбка из водонепроницаемой синтетики, вроде тех, что носили шотландцы, сандалии и медальон на шее. Печать надменности лежала на их смуглых безбородых лицах, и это при том, что все их вооружение состояло из дубинок и кинжалов.

Вот забавно, как все-таки иногда приятно почувствовать тяжесть бластера на своем бедре, отметил Флэндри.

Когда отряд поравнялся с ним и развернулся в шеренгу, Флэндри заметил услужливо поднятый зонтик над одной гладко выбритой головой. Несмотря на невысокий рост и изящное телосложение, он казался атлетом. На нем было нечто вроде белого хитона, спадавшего свободными складками до самых пят и скрепленного, видимо, только на плечах какой-нибудь пряжкой (это для лучшей вентиляции, рассудил Флэндри). О его возрасте можно было только догадываться: гладкое, без морщин лицо с чувственными губами казалось в то же время по сравнению с другими более резко очерченным, а пристальный взгляд неподвижных глаз мог привести в замешательство кого угодно. Одна его бровь была покрыта золотой татуировкой. С шеи свисала звезда.

Несколько долгих секунд он не сводил глаз с Флэндри, потом произнёс на ломаном архаичном английском:

— Добро пожаловать на Юнан Бизар. Прошло много времени… с тех пор как последний человек… ступил сюда.

На что гость отвесил поклон и ответил на чистом пулаойском:

— От имени его величества и от имени всех подданных Терранской Империи приветствую ваш мир и вас лично. Я — капитан Имперского Космического Флота сэр Доминик Флэндри. — Отдел разведки, решил он не добавлять.

— А, понимаю. — Человек, казалось, обрадовался возможности заговорить на родном языке. — Мне уже докладывали, что вы владеете пулаойским. Большая честь для всех нас, что вы взяли на себя труд изучить…

— Ну что вы. Никакого труда. — Флэндри пожал плечами. — Все здесь, в голове. Нейронный учебник. Мне вживил эту штуку один торговец на Орме, уже давно.

Музыкальный язык, на котором они сейчас говорили, развился в конечном счете из малайского, но за долгие годы претерпел чудовищные изменения. В свое время прапредки этих людей отправились колонизировать Новую Яву, но после ужасной войны с горзуни, триста с лишком лет назад, ретировались на Юнан Бизар к оказались отрезанными от всего человечества. В итоге их язык развивался по одним им ведомым законам.

Флэндри особенно интересовала реакция на его слова бритого человека. Тот поджал губы, пальцы на одной руке хищно скрючились, и он поспешно втянул ее в широкий рукав хитона. Остальные никак не проявляли своего отношения, оставаясь абсолютно бесстрастными, но и не стопили с Флэндри глаз. Дождь ручьями лил по их плечам.

— Но что вы там делали? — воскликнул человек в хитоне. — Орма ведь не входит в вашу Империю! Мы за границами любой империи!

— Ну, это как посмотреть, — постарался как можно беспечнее ответить Флэндри. — Земля и впрямь далековата отсюда — в паре парсеков. Но разве вы не знаете, как неопределенны межзвездные границы, особенно при таком интенсивном взаимопроникновении цивилизаций? Ну а что касается Ормы… А почему, собственно, я не мох здесь оказаться? В конце концов, торгуют же тут бетельгейзиане, а мы с ними вроде не враги.

— Вопрос в другом, — услышал Флэндри заглушаемый дождем голос, — в том, почему именно вы оказались здесь.

Но тут же последовала дежурная улыбка — моя, все в порядке, парень.

— Впрочем, это не важно. В любом случае мы рады вас приветствовать. Позвольте представиться: Ниас Вароу — начальник Охранных Войск Планетарного Биоконтроля.

«Или полиции, — перевел про себя Флэндри. — А может, военной разведки? В противном случае трудно понять, с какой стати меня, представителя Империи (а у них нет пока повода думать иначе), встречает охранка вместо правительства. Если, конечно, у них Охранные Войска и правительство не одно и то же», — туг же добавил он про себя.

Внезапно — Флэндри даже вздрогнул — Вароу сказал быстро по-английски:

— Можете звать меня доктором.

Флэндри решил не забивать голову к принимать веши такими, какие они есть, как советовал тот турист, попавший в султановский гарем. Чего ждать от этой публики — триста лет без присмотра. Еще и не такие странности возникнут.

— А что, всегда у вас так поливает? — Он плотнее запахнулся в плащ {что, впрочем, не спасало воротник, поникший от сырости) и с тоской вспомнил о Терре. Музыка, благоухание воздуха, коктейли с блондинками в Эверест-Хаузе… И какого черта его занесло в эту дыру?.. Насильно ведь никто не гнал.

— Да, полуночные дожди у нас — вещь вполне заурядная, — ответил Вароу.

«Так-так. Сутки Юнан Бизар составляет десять часов — прикидывал Флэндри. — Вполне могли бы подождать еще пяток, пока не рассветет. Уж я этому был бы только рад, учитывая то, сколько вообще времени проторчал на орбите по их милости. Нет, на тебе. Вдруг, с бухты-барахты, извольте садиться. В ночь. В ливень. А так, за эти пять часов, приготовил бы себе королевский ужин, и проглотил бы его с подобающей скоростью, а не давился бы сандвичами. Ну ж как это называется? Определенно им хотелось, чтобы я сел в ночь и в ливень. Но зачем?»

Тут, пока он так размышляя, Вароу извлек из-под хитона какой-то пузырек с крупными синими пилюлями.

— Вы что-нибудь слышали о здешней биохимической обстановке? — спросил он.

— Мне рассказывали что-то бетельгейзиане, но я не помню. То ли я не понял тогда, то ли они невнятно объясняли.