Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора - Страница 110

— Нет, нет, сэр!

Эспина усмехнулся:

— Я вам не дал даже намека на свои истинные цели и фактические намерения. Я не мог этого сделать, иначе бы я не получил столь полной откровенности. Вы, возможно, думали, что, представив свое дело так, как вы хотите, вы могли бы убедить меня вынести вам мягкий приговор. А возможно, вы считали, будто я потакаю своему любопытству или холодной жестокости и изобрел для вас более тонкую пытку, чем разрешено законом. Но что бы там ни было, это уже почти позади.

Он посуровел:

— Почти. Прежде чем я все объясню вам, придется причинить ещё одну боль. Вы должны осознать, насколько серьезны выдвинутые против вас обвинения.

Вы, Иен Спарлинг, и вы, Джилл Конуэй, совершили акт пиратства в отношении военного судна государства, находящегося в состоянии войны. Вы нарушили не только приказ, что само по себе уже преступление, но основные законы самой федерации. После этого вы, Юрий Дежерин, офицер Космофлота, продолжили это нарушение. Пользуясь подложными приказами, вы приостановили ход вверенной вам операции и использовали подчиненных вам людей, а также приданные средства для гражданских целей, не относящихся к вашей задаче. Плюс к тому, вы действовали в постоянном сговоре, что является уголовным преступлением per se[30].

Да, я понимаю, что вы все это уже слышали. Теперь же я узнал от вас более подробно, чем в нескольких эмоционально заряженных фразах, ваше оправдание: вы помогали отдаленной, негуманоидной, технически отсталой цивилизации, не интересной никому, кроме ученых, ваши действия были направлены на помощь нескольким тысячам местных жителей, которые в противном случае не устояли бы, на сопротивление завоеванию, не имевшему, в случае своего успеха, никакого значения для Земли. Короче говоря, вы поставили свои мелкие цели и суждения выше суждения любого властного органа и каждого из нескольких миллиардов частных лиц и присвоили себе право действовать соответственно. Так почему бы во искупление этого вам не расплатиться всей оставшейся жизнью?

Перед лицом подобной суровости я оставил свои мечтания, и думаю, что мои товарищи сделали так же. Но не все и не более чем на один удар часов. А потом Джилл выпрямилась на стуле, и её голос ответил:

— Сэр, что бы мы ни сделали, закон, на страже которого вы стоите, дает нам права. В том числе право быть, черт возьми, услышанными! И публично! Какого черта мы иначе, как вы думаете, пошли, как бараны, под арест, когда за нами приехали? Мы могли взять запас пищи и уйти в глушь, где нас ни одна собака не нашла бы, не то что ваши одомашненные сыщики! Но мы хотели, чтобы Земля знала правду!

Мы с Иеном приняли у неё эстафету.

— Да, — сказал Иен, — капитан Дежерин связан дисциплиной Космофлота, но мы с мисс Конуэй — нет. И ваши закрытые слушания, и содержание нас incommunicado незаконны с точки зрения Хартии Мировой Федерации. Ваш Трибунал может вынести приговор, но не имеет права лишать нас возможности высказать свое суждение.

— Так же, как и Космофлот, — добавил я. — И это одна из причин, по которой я всегда гордился своей формой — надеюсь, мне не придется начать её стыдиться.

Эспина встретился с нами взглядом. Часы пробили час.

Он улыбнулся.

— Отлично, — сказал он. — Я не думал, что он может говорить так мягко. Я оцениваю ваш дух так же высоко, как и ваше терпение. Чувствуйте себя свободно. Ваша пытка окончена.

Он нажал кнопку на подлокотнике. В его голос вернулся металл.

— Эта её часть окончена, — поправился он. — То, что будет дальше, будет во многих смыслах хуже. Понимаете ли, рассказанное вами подтверждает то, что мне было ясно по моим собственным расследованиям; теперь пробелы заполнены. Господу известно, что я не милосерден, но я стараюсь быть справедливым. Когда заседания суда возобновятся, слушания будут открытыми. Теперешние слухи о процессе обеспечат всемирную рекламу. Мы пройдем по всем этапам — от предъявления обвинения через разбирательство, ваше признание вины к приговору, который мои коллеги, разумеется, планируют крайне жестким. Затем я своей властью вас полностью оправдаю.

Следующих нескольких минут я не помню — помню только, как мы трое обнялись и смеялись сквозь слезы.

Когда мы успокоились, оказалось, что слуга принес бренди. Это был благородный благословенный коньяк. В ответ на наш тост согбенный в свете поздних звезд Эспина закурил ещё одну сигарету, закашлялся, выдохнул дым и сказал тем же твердым голосом, что и прежде:

— В сущности, вы планировали получить cause celebre[31], чтобы вызвать рост симпатий к Иштар, достаточный для возобновления поставок. Сегодня вы помогли мне прийти к окончательному решению. С моей помощью — а я сделаю все для того, чтобы процесс оказался сенсационным, — вы просто вызовете бурю. Приготовьтесь. Вы не знаете, как это отнимает силы — быть символом. Мои намерения идут гораздо дальше. С точки зрения долговременных расчетов ваша цель и больше, и значительней. Но с точки зрения ближайшего будущего она связана с моей. Я хочу положить конец войне.

Он выдохнул дым и решительно отхлебнул коньяка, а мы погрузились во внутреннее спокойствие, вызванное изнеможением.

— Конец войне. — Его лицо мумии исказила презрительная гримаса. — Этой бессмысленной, беспощадной, несправедливой, бесконечной войне. Единственное, что мы должны были сделать, — это предложить свою помощь в урегулировании конфликтов. Мы же вместо этого из романтизма или чего-то ещё превращаем друзей во врагов. Из чистой сентиментальности мы сами стали мясниками. Из чувства вины мы берем на себя во сто крат большую, чудовищную вину. И настало время положить этому конец. Это можно сделать. Земля и Накса могут договориться и установить условия, не слишком несправедливые для каждой стороны. Во всяком случае, не такие несправедливые, как то, что старые остаются жить, когда молодые умирают. Этого подспудно хочет вся Федерация, потому что наши затраты и жертвы возрастают беспредельно и безрезультатно. Но это желание пока что подспудное. Политики, средства массовой информации — практически никто не хочет взять на себя инициативу. Они просто не затрагивают политически неудобную тему о мирных переговорах. И вас я использую, чтобы их подхлестнуть.

Он снова улыбнулся, взмахнув рукой, держащей сигарету.

— У меня, конечно, есть и свои эгоистичные причины, — признался он. Его смешок прозвучал как соударение двух сухих ветвей феникса под вихрем Огненной поры. — Какая прекрасная последняя битва! Они закричат о моем импичменте, о проверке нормальности, о пересмотре Хартии, чтобы сместить меня с поста, обо всем, что может подсказать истерия мести. А я буду драться с ними по-своему… И выиграю я или проиграю, вам о себе тревожиться не надо. Вы будете защищены законом о непривлечении к повторной ответственности. Но и вы тоже должны будете драться.

В его голосе прозвучал сарказм:

— И не бойтесь, что вам придется стать модными радикалами. Оставьте речи, манифестации, бунты, статьи в желтых журналах, единение с великим делом, проповеди, в которых Бог не упоминается, потому что не имеет к ним отношения, — оставьте это обезьянам. А ещё лучше — просто откажитесь от этого, отвергните. Вы должны быть просто свидетелями правды. Это окажется не так легко, как вы думаете. Интеллектуальный истеблишмент, противостоящий вам, будет располагать хорошими пикадорами и жонглерами. Тяжелее всего будет оставаться спокойными, разумными и — да, правдивыми.

Его губы скривились:

— Что за правду можете вы сказать? Как на вас лично сказалась это ненужная война? Возможность предотвратить смерть миллионов существ, что вполне могут превосходить нас с точки зрения вечности, поставлена под сомнение. Поставлена в опасность высокая цивилизация, которая, как мы знаем наверное, может нас чему-то научить и в не очень отдаленном будущем занять достойное место в межзвездном сообществе. Вы были свидетелями разрушения и горя, в которых совсем не было необходимости, и, кроме того, гибели двух лидеров, которые могли бы работать вместе ради неисчислимых благ, если бы мы дали им шанс. И Земля… на Иштар Земля потеряла доверие лучших умов, доверие, которое не так легко будет восстановить. Земля потеряла выдающегося офицера — хотя вы будете прощены, капитан Дежерин, Космофлот не сможет себе позволить не списать вас. — И снова у него в лице проглянула неожиданно мягкая улыбка. — Я позволю себе сказать, что они предложат вам место вне Космофлота, где вам будут рады.