Миры под форштевнем. Операция "Цунами" (СИ) - Страница 8

А про себя подумал, что еще надо как-то с поляками развестись без больших потерь, и с финами что-то сделать. А то эти горячие парни еще попьют русской кровушки. Впрочем. А чего придумывать? Финны народ северный? Северный! Вот и сделать из них основное население дальневосточного севера. А что, места там богатейшие, зверья да рыбы полно. Вон американцы как Аляску обживают, золота вроде как на двести миллионов уже намыли. Так и на Камчатке то же надо устроить, да при императорском содействии. А то бароны фон Жменевы под себя весь восток империи подомнут, вон, его Императорский залив уже выкупили в бессрочное пользование. Пусть там кроме Константоновского поста вообще глухомань была. Но бухта-то вообще одна из лучших в мире для базировапния флота, и что за два года там наворочали потомки - бог весть. Ладно хоть, что не лезут во внутреннюю политику, разве шлют книги, исторические и фантастические.

Надо будет эту мысль обсудить с Сандро, тот со своей "безобразной" кликой пусть посоветуется, да помогут чем могут. Да и самому посидеть пару-тройку вечером с географическими картами и докладами изыскательских партий, блокнотом и карандашом.

С этими мыслями царь и вышел к семье, которая дважды пересмотрела синему, а теперь весело играла в новомодную игру "Монополию". И усаживаясь вместе с братом и кузеном за большой стол, к Аликс, Ксении и детям, пожалел себя. Ну все меньше и меньше времени остается на такие простые и радостные занятия. Все-таки царская доля весьма тяжкая.

Четвертое августа тысяча девятьсот второго года, около Шантарских островов. На борту "большого морского охотника" " Ноль двенадцать - красный".

Старый сивуч недовольно поднял свою тяжелую голову, и поглядел на проходящий мимо корабль. Эта железная, раздражающая его лайба с двуногими уже три часа крутилась около острова, на каменистом пляже которого так хорошо отдыхается. Теплый дождь омывает и массирует уже немолодое тело, капли забавно стучат по седым усам. Хорошо, но эта самоходная железяка его нервирует!

А раскрашенный в камуфляж морской охотник под выписанным красной краской номером "ноль двенадцать" лег в дрейф в полумиле от острова.

- Господин поручик, какие новости? - Из открывшейся двери на полубак вышел осанистый немолодой капитан второго ранга. Правая нога у него заканчивалась значительно выше колена, ниже был деревянный протез, придающий офицеру вид бравого пирата.

- Ждем, ваше высокоблагородие. До окончания расчетного времени еще сорок минут. - Черноволосый, черноглазый, с узкими черными же усами на круглом лице, поручик от адмиралтейства подчеркнуто четко козырнул начальству. Любит немного фрондировать, выставляя себя сиротой казанским, но у каждого свои слабости. - На радарах никого, "ноль третий - красный" и ноль четвертый - красный" так же никого не наблюдают. С нефтяной платформы сообщают об обычных рыбаках, береговые посты так же не заметили ничего необычного.

- Все-таки крайне удобная эта ваша новомодная радиосвязь, Ван Дунгович. - Довольно кивнул командир дивизиона морских охотников, переходя имя-отчество со штурманом, ибо кроме как легкой усмешки фрондирование поручика у него ничего не вызывало. - Как думаете, барон выведет караван как обычно, за пятнадцать-двадцать минут до окончания расчетного времени?

- Скорее всего - да, Борис Евгениевич. Посеешь поступок - пожнешь привычку. А товарищ Жменев уже более двадцати раз выводил караваны именно в таком временном промежутке. - Кивнул головой офицер-кореец, и извинившись, взбежал по трапу наверх, на мостик.

А капитан второго ранга с некоторой завистью проводил его взглядом, и оперся руками на леер. Ровный и сильный дождь гулко бил по новомодной прорезиненой ткани плаща-накидки, брызгал в лицо, стекал на крашеную в красный цвет стальную палубу, и сбегал в шпигаты. На носовой артиллерийской восьмидесяти пяти миллиметровой установке расчет прятался от ливня под натянутый от броневого щита полубашни навес.

- Идут! - С мостика свесился командир охотника. - Есть всполох, Борис Евгениевич!

- Слава тебе, Господи! - Одноногий моряк широко перекрестился, глядя на появившуюся в кабельтовых восьми от него радужную арку, вспыхивающую всполохами, как северное сияние. Прямо из под которой, из ниоткуда, прямиком на выкрашенные белым створные камни выкатился еще один большой морской охотник. Четко заложив крутую дугу, он остановился рядышком с "ноль двенадцатым". Который раз он уже видит это зрелище, и каждый раз сердце замирает перед чудом господним, врученным в руки людские.

- Доброго вечера, Борис Евгениевич. - С корабельного мостика крикнул высокий молодой мужчина в дождевике и коричневой широкополой шляпе. - Принимайте по счету.

- Есть принимать, господин барон. - Усмехнулся в роскошные усы комдив, глядя на выползающие из-под арки сухогрузы "река-море". Ему их вести до Николаевска, можно и пересчитать.

- Семь. - За этим сухогрузом арка погасла. Одноногий комдив поглядел на отошедший на десяток кабельтовых "морской охотник" барона, и зашел в тамбур, где неторопливо поднялся по наклонному трапу на ходовой. Кивнул,принимая рапорт командира "охотника", и потребовал связь с фон Жменевым. Взял протянутый штурманом рыжий микрофон, и выслушав ответ дежурного офицера "ноль одиннадцатого - синего", наконец услышал барона.

- Слушаю, Борис Евгениевич.

- Принимаю командование конвоем, Евгений Эдуардович. Вы на своем "ноль одиннадцатом - синем" идете замыкающим, до Николаевска. Следите за водой, сильные дожди, в Амур смывает всяческую гадость, можно на топляк налететь.

- Есть следить за водой, Борис Евгениевич. Встаем в хвост обеспечиваем охранение.

- Добро. Конец связи. - И капитан второго ранга вернул микрофон корейцу. - Господин лейтенант, ваш корабль возглавляет конвой, господин поручик, принимайте голову ордера, ведем караван в Николаевск.

- Есть! - На мгновение браво вытянувшись, молодой офицер повернулся к рулевому, и коротко отдал команду на корейском. Так же коротко продублировал команду голосом в машинное отделение, и "морской охотник" на пятнадцати узлах пробежал широкой дугой, возглавляя караван грузовых судов. "Охотник" же, приведший корабли сюда, отошел назад и чуть левее, взмористее, прикрывая конвой от маловероятных, но возможных опасностей.

Четвертое августа тысяча девятьсот второго года, около Шантарских островов. На борту "большого морского охотника" " Ноль одиннадцать - синий".

- Все, товарищ Ким, сдаю полномочия. Дальше командует командир "красного" дивизиона. - Я повернулся в невозмутимому плотному корейцу. За эти неполные три года, что мы знакомы, ни разу не заметил за ним проявление хоть каких-либо сильных эмоций. И конвои со мной через миры водил, и японских, да и американских браконьеров расстреливал лейтенант Ким с совершенно спокойным выражением лица. - Я в каюту. Немного отдохну.

- Слушаюсь, товарищ Жменев. - Лейтенант Ким, он же командир этого кораблика, вежливо кивнул. - Я распоряжусь оповестить вас обо всем, что не входит в задачи проводки конвоя.

- Хорошо. - Кивнул я, и, пожав плотную, словно доска, руку корейца, спустился на шкафут, и вошел в надстройку. Пройдя по короткому коридору, приложил ладонь на считыватель, и шагнул в открывшуюся дверь.

Моя каюта по левому борту, крохотная, но двухместная. На верхней полке сейчас неподвижно лежит Гунар, мой киборг. Врач, массажист, повар, охранник. Слуга, короче. Положен мне по здешнему статусу слуга, хоть тресни. А эксплуатировать человека - ну не по душе мне. С этим надо вырасти, чтобы спокойно принимать помощь от подчиненного тебе человека как должное.

- Вы себя совершенно не бережете, Евгений. Вторая проводка конвоя за неделю сюда, плюс вы гоняли проводку из мира Путина в свой мир, у вас сильное утомление.- Сверху негромко, но очень четко произнес киборг, совершенно при этом не пошевелившись. Он вообще может лежать неподвижно очень долго, сутками. Вводит свой организм в состояние анабиоза, оставляя действующими минимум датчиков, и гоняет в уме какие-то игры.