Мироздание - Страница 4

Дождь становился все сильнее и сильнее. В небе сверкали молнии. От грома гудело в ушах. Но ей не было страшно. Своей судьбы она боялась куда больше, чем стихии.

Вокруг не было ничего. Только она. Она и дождь. Ничто не могло ей помешать сделать то, что она уже давно задумала. Но как это сделать? Она продолжала сомневаться. Прыгнуть или нет?.. Она не думала, что сделать один шаг будет настолько сложно.

Где-то вдалеке небо растворялось в розовых бликах осеннего заката. Она вспоминала. Вспоминала, как она любила осень, как любила осенние дожди. В дождь ее жизнь переставала казаться такой унылой, какой была на самом деле. Осенью все умирало. И каждый раз она умирала со всем остальным. Именно тогда она становилась по-настоящему счастливой.

– Может быть, ради того, чтобы еще не раз увидеть закат и стоит жить. Если никто не отнимает у меня эту жизнь, которую я так ненавижу, значит, еще не произошло то, что должно произойти, значит, я не сделала то, что должна,– думала она. – Найти бы смысл…

– Она пыталась найти смысл в жизни, которую считала бессмысленной. Вспоминала, как прошли двадцать шесть лет ее жизни. Вспоминала…

– Эй, Уолт! – крикнул Питер.

– Да, что?

– Я уже десять минут с тобой разговариваю, а ты меня не слушаешь.

– Извини… Ушел в себя, – Уолт тряхнул головой. – Так что ты говорил?

– Я говорил о новостях. Тебе не кажется это странным.

– Что именно?

– Ну, что сказал диктор. Как может быть такое, что все часы показывают разное время?

– Хм, – абсолютно равнодушно произнес Уолт, его мысли были сейчас где-то очень далеко.

– Уолт! – Питер не выдержал, его раздражало, что его не слушают.

– Давай обсудим это позже. Извини, но, кажется, у меня появились кое-какие мысли. Так что я пойду.

– Ты о чем?

– О Кэтрин.

– Прости… Что?

– Ко мне пришла муза. Проснулось вдохновение. Называй, как хочешь. Я пошел к себе.

– Ты оставляешь меня одного?

– Нет, как я могу так с тобой поступить, – Уолт взял пульт и переключил канал, где Бетти, так звали на вид пятьдесят пять килограмм силикона, уже перешла к рекламе гелей против целлюлита. – Вот она и составит тебе компанию!

– Ты смеешься? – не дожидаясь ответа, Питер вздохнул и добавил. – Не хотел, но, видимо, так придется пойти сегодня в клуб и обработать какую-нибудь милашку.

– Я уверен, что это вынужденная необходимость, – начал подтрунивать над другом Уолт.

– Конечно, я ведь так боюсь темноты, – подхватил Питер. – А еще больше ночного одиночества!

Друзья улыбнулись друг другу и через пару мгновений залились смехом. Кто смеялся громче – понять было сложно, но что смеялись они от души, стало бы ясно любому, кто оказался бы рядом. Наконец, они оба устали. И когда больше не осталось сил, Питер похлопал Уолта по плечу. Пожав друг другу руки, друзья попрощались. Уолт направился в кабинет, а Питер – навстречу ночным приключениям.

Когда они встретятся снова – было не известно. Перед последней их встречей Питер отсутствовал дома почти четыре недели. Но Уолт никогда не спрашивал друга, почему тот не появляется так долго, где он живет и чем занимается все это время. Ему было мало известно о всех приключениях Питера, но он совершенно точно знал, что у него их было не мало. Но об этом, как и обо всем остальном, он никогда не спрашивал, но с удовольствием слушал, если Питер сам начинал рассказывать сумасшедшие истории своей жизни.

Уолт был рад тому, что никто не сможет нарушить тишины и спокойствия, которое ему было так нужно. Наконец, впервые за последнее время в его голове закрутилось столько мыслей, что понадобилось бы немало времени и усилий, чтобы все их собрать.

Он зашел в кабинет. Посмотрел на часы. Было около пяти часов ночи. Самое время для творческих свершений. Кабинет был не большой, но уютный. Мебель из красного дерева, запах старых книг – все это способствовало рабочему настрою Уолта. Он сел за стол, устроился поудобнее, зажег настольную лампу, свет от которой бил в глаза и, открыв ноутбук, приступил к работе.

– Итак. Начнем.

Сказав это, Уолт защелкал клавиатурой с такой скоростью, что в тексте то и дело мелькали одна за другой опечатки. Но это нисколько не ему не мешало: исправлял он ошибки также быстро, как и допускал их.

– Кэтрин пыталась найти смысл в жизни, которую сама же и считала бессмысленной. Она вспоминала, как прошли двадцать шесть лет ее жизни. Вспоминала, как каждый вечер она неспеша направлялась домой после работы, которую ненавидела ничуть не меньше, чем саму себя. Она никогда не торопилась. Дома ее никто не ждал. Лишь серые стены, в которых она жила уже девять лет. Вспоминала, как шла по безлюдным улицам. Как заглядывала в окна и понимала, что в каждом окошке дышит своя жизнь. Вспоминала, как каждый вечер осознавала, что жизнь не стоит на месте, что мир меняется, а вместе с ним меняются и люди. Не менялась лишь она, неизменной оставалась и ее жизнь. Так каждый вечер она приходила домой. Открывала дверь. Проходила в гостиную. Садилась в кресло. Закрывала глаза. И слушала. Слушала тишину. У нее всегда было тихо. Тихо настолько, что иногда становилось страшно. И тишину эту нарушало лишь тиканье часов – единственное напоминание о том, что у дома есть хозяйка.

Она вспоминала, как наступало утро и она снова не спеша шла на работу. Вспоминала, как наблюдала за прохожими и думала… Думала о том, что в этой толпе мимо нее, уже сотни раз проходит незнакомец, совершенно чужой человек, который мог бы стать для нее родным и самым близким. Думала о том, что, возможно, он не раз шел к ней навстречу и каждый раз они проходили мимо друг друга. Каждый раз судьба отказывалась их сводить. Думала о том, что он ищет ее и не может найти. И каждый раз, когда они проходят в двух сантиметрах друг от друга, он думает о том же, что и она. Думала о том, что, возможно, они так никогда и не узнают друг друга.

Она вспоминала, как садилась в метро и видела десятки людей, совершенно разных, не похожих друг на друга. Смотрела на них и понимала, что у каждого своя судьба. Кто-то подарит жизнь гению. Кто-то эту жизнь отнимет. Кто-то выиграет. А кто-то ему проиграет. Понимала, что все эти люди незнакомы друг с другом. Но жизни их взаимозависимы. И, возможно, сейчас они стоят в двух шагах друг от друга, совсем не подозревая о том, что судьбы их еще не раз пересекутся. Но они об этом никогда не узнают. Думала о том, что кто-то спешит домой к любимой семье, а кто-то, как и она сама, вернется туда, где никто его не ждет…

– Всему приходит конец. Ничто не может быть вечным: не вечен человек, не вечен и мир, в котором он живет. Так наш мир подобно консервной банке или термической упаковке имеет свой срок годности, но какой – не знает никто, точно так же, как никто не знает “дату изготовления” нашего мира. Прогнозы пытается сделать всякий, кого забавляет эта тема. Гипотез о гибели человечества, пожалуй, столько же, сколько и мнений по поводу возникновения жизни на Земле и собственно самой Земли. Главный вопрос, которым стоит задаться: “Уничтожит человек себя сам или просто обратит против себя высшие, более мощные силы?” Сколько нам ещё осталось? Наши амбиции не позволяют нам представить себе, что завтра нас не будет, что уже и самого завтра может не наступить. В поисках источника вечной молодости, мы не задумываемся о том, что вечная жизнь и бессмертие могут нам уже никогда и не пригодиться.

Мы настолько заняты своими повседневными заботами, насущными проблемами, что нам в голову даже не закрадывается мысль о том, что рано или поздно придет время отвечать за все. Наступит тот день, когда все, чего достигло человечество, исчезнет в одночасье, когда рухнет все, что мы возводили веками. Тупик, из которого не будет выхода, – вот что ожидает нас, если мы будем жить, как жили раньше, не задумываясь о будущем, о грядущих переменах и последствиях, которые окажутся платой за все промахи и грехи человечества. Нам не удастся миновать кризиса, но если каждый задумается и сделает свой вклад, то мы сумеем отодвинуть рамки конца света, скажем, на пару тысячелетий. Если же нет, то мы умрем, а вернее сказать, уничтожим сами себя или, по крайней мере, поспособствуем этому. И что же тогда от нас останется? Пыль, газ, пустота? История, которую мы творили своими руками и передавали из поколения в поколение, будет погребена вместе с нами. Полное забвение – вот, что ожидает каждого человека и всю человеческую цивилизацию в целом. Нашу историю придадут вечности.