Мирное время - Страница 65

Так закончилась героическая оборона Гарма.

Басмачи уходили к пограничной реке, оставляя за собой кровавый след. На их пути во всех кишлаках находили замученных и убитых людей, разрушенные дома, разграбленные магазины.

Красноармейские части и отряды добровольцев преследовали и уничтожали басмаческие шайки, которые небольшими группами пробирались к границе. Требовалось, не теряя времени, залечить раны, нанесенные бандитским налетом, восстановить органы Советской власти, успокоить население, вернуть его к мирному груду. Гармский округ нуждался в срочной помощи. Особенно большой урон понесли комсомольские организации: многие комсомольцы погибли в боях, многие были зверски замучены и убиты бандитами.

Обком партии решил послать в Гарм группу коммунистов. С ними направлялась бригада комсомольских работников. Гулям-Али попросил включить его в эту бригаду.

И вот он снова очутился в знакомых местах, в Гарме, где на улицах еще встречались следы недавних боев. Здесь комсомольцев распределили во все районы округа, каждому дали задание, выделили коня и оружие.

В окружкоме имелись сведения, что в отдаленном кишлаке Висхарв басмачи оставили у имама мечети тайный склад оружия. В этом глухом горном уголке часто появлялись посланцы с той стороны границы и что-то готовили. Надо незаметно проверить эти сведения, собрать в кишлаке верных людей и без шума ликвидировать вражеское гнездо.

Эту работу поручили Гуляму.

Он отказался от оружия, надел два халата и ранним утром выехал из Гарма. Где с попутчиками, а где в одиночку он проходил большие расстояния, избегая крупные кишлаки, и выбирал для ночлега одинокие мазары или летовки пастухов. И всюду он слышал рассказы людей о недавних событиях, о зверствах головорезов Фузайля, о гибели советских работников, комсомольцев, дехкан, которые не захотели надеть на себя старое ярмо.

Через три дня дорога потянулась по отвесным склонам горы, где глубоко внизу с глухим шумом неслась стиснутая в узком ущелье бурная река. То и дело приходилось слезать с коня и медленно, осторожно переводить его по оврингу. Вбитые в скалу жерди гнулись, трещали, уложенный на них хворост проваливался под ногами коня. Тут уж надо было следить за каждым шагом, исследовать настил, прежде чем вступить на него.

Когда овринг снова переходил в узкую тропу, вырубленную в отвесной скалистой стене, Гулям облегченно вздыхал и радовался, что и он и конь еще раз благополучно вышли из беды. Хорошо, что конь попался ему спокойный. Через несколько часов такой езды бока лошади потемнели от пота, на удилах появилась пена. Тут как раз у серой, покрытой мохом скалы встретилась маленькая площадка. Пришлось сделать здесь продолжительный привал, ослабить подпругу и снять с седла хурджум.

Высокие гранитные стены заслонили заходящее солнце. Приближался вечер. Отдохнувший Гулям подтянул подпругу у коня и двинулся в путь. Он поднялся на перевал и снова спустился к реке. Тропинка вилась между огромных глыб, обходила камни и острые обломки скал. Впереди чуть виднелся еще один длинный овринг.

Гулям тревожно всматривался в неясную даль и думал о том, удастся ли ему засветло пройти овринг и что там за ним. Где придется провести эту ночь? Никаких следов жилья не заметно. В эту пору скот возвращается с пастбищ домой, издали видны дымки очагов. Но сколько Гулям ни вглядывался, он ничего не заметил.

В горах стояла тишина, если не считать мерного шума реки, к которому привыкаешь и перестаешь замечать. Казалось, ничто не тревожило спокойствия горного ущелья.

И вдруг где-то впереди послышался человеческий голос. Кто-то кричал, но ветер относил его слова.

Напрягая зрение, Гулям увидел у края овринга невысокую человеческую фигуру. Человек стоял лицом к нему и махал руками.

Гулям стал продвигаться быстрее, натянув повод шедшего за ним коня.

Вскоре он смог разобрать доносившиеся до него слова: - Э-эй, путник! Поторопись оказать помощь мусульманину, попавшему в беду!

Гулям поднял руку в знак того, что услышал. Подойдя ближе, он увидел, что на овринге произошло несчастье. Оседланный конь провалился задними ногами в дыру между прутьями настила и лежал на брюхе, судорожно перебирая передними ногами. Человек в чалме и халате тянул повод, стараясь вытащить коня, но безрезультатно. Нужно было спешить на помощь.

Гулям спустился вниз и остановился у начала овринга. Он спутал передние ноги своего коня, снял хурджум и положил его на камень. Затем он осторожно пошел по оврингу. Первое, что он увидел, - это прислоненный к скале ковровый хурджум, поверх которого лежал английский карабин.

"Уж не басмач ли", - подумал Гулям, но все же прошел дальше. Если даже это и басмач - он безоружен. Ведь карабин остался позади Гуляма.

Сгущались сумерки и видимость все ухудшалась. Где-то за горной стеной появилась луна - край неба посветлел, но лунный свет еще не проникал в ущелье.

- Друг, попробуй поднять это проклятое животное за хвост! - закричал человек на овринге, продолжая тянуть к себе повод. Конь, оскалившись, громко лязгал зубами.

- Этот конь просто взбесился, - объяснил путник. - Я не могу к нему подойти: он кусает меня...

Голос у человека был глухой, хриплый, но Гуляму показалось, что он где-то его слышал.

Он подошел ближе. Теперь их разделял только корпус коня. Человек стоял, низко наклонившись, конец чалмы закрывал почти все его лицо. Он снова потянул коня за повод и выпрямился. Перед Гулям-Али стоял Камиль Салимов.

Со времени их последней встречи в Гарме Салимов очень изменился. Он выглядел намного старше, похудел, подбородок оброс черной щетиной волос. На нем был теплый шерстяной халат, подпоясанный широкой лентой с патронами, какие носят солдаты на том берегу реки. На голове - небрежно повязана чалма со спущенным впереди длинным концом.

Некоторое время Салимов стоял молча, не сводя глаз с Гуляма, потом улыбнулся и закричал:

- Да ведь это Гулям-джон! Дорогой Гулям, какое счастье, что я тебя встретил. Наверно, сам бог послал тебя на эту дорогу. Давай скорей поднимем этого проклятого коня и обнимемся по-дружески.

Гулям растерянно молчал. В голове пронеслись все события последнего времени. Бюро окружкома в Гарме. Исключение из комсомола. Плен у Фузайля. Разговор с Кузьмой Степановичем. Рассказ Шакирова о гибели комсомольцев у Нимича. Смерть Игната Шовкопляса...

Вот он - Камиль Салимов - змея, погубившая своими ядовитыми укусами столько людей, столько друзей... Он стоит и улыбается - надеется и на этот раз обмануть раба своего отца. Нет, не выйдет! Слишком много узнал за это время Гулям, чтобы снова поверить этой гадине.

- Ну, что ж ты, друг, стоишь? - нарушил молчание Салимов. - Берись за дело, вытащим эту падаль или хотя бы столкнем вниз и освободим дорогу.

Гулям молчал. Какую глупость он сделал, что отказался в Гарме от оружия! Как бы оно сейчас пригодилось... Впрочем, карабин Салимова находится в двух шагах позади. Он возьмет его и тогда будет другой разговор. Нет, Салимов, так просто ты от меня не уйдешь.

Салимов замолчал, перестал улыбаться и уже злобно посмотрел на Гуляма. Он понял - игра не вышла.

Над ущельем показалась большая оранжевая луна. Она залила все призрачным красноватым светом. Внизу смутно засверкала река. Сумерки стали светлее.

- Вот мы и встретились, Камиль Салимов, - глухо сказал Гулям. - Не скажешь ли, куда торопишься? Или пробираешься к границе?

Салимов дрогнул, выпустил из рук конский повод. Но сразу же взял себя в руки.

- А тебе какое дело, прокаженный! - злобно крикнул он. - Не думаешь ли ты стать на моем пути?

- Думаю, - ответил Гулям. - Ты не дойдешь до границы. Ты пойдешь со мной.

- Хотел бы я видеть, как ты заставишь меня сойти с моей дороги, усмехнулся Камиль и подошел ближе к коню. Тот оскалился и взбросил передние ноги. Хворост затрещал, и конь осел еще ниже. Салимов отпрыгнул назад.

- Сейчас ты это увидишь, - бросил Гулям. Он резко повернулся, прошел к хурджуму, схватил карабин и направил его в Камиля.