Мираж Золотого острова - Страница 1

Было убийственно жарко, даже в тени стен форта. Гектор Линч ощущал, как потная рубашка липнет к спине, и это несмотря на послеполуденный бриз, колеблющий сухие пальмовые листья навеса у него над головой. Ему были отлично видны суда на рейде. Он сидел в пристройке возле стены форта, выходящей на море, и слушал гул прибоя. С непрерывным грохотом волны вздымались и обрушивались на длинный грязно-желтый пляж. Четкие ряды вспухающей пены там, вдалеке, обладали какой-то гипнотической красотой. Ее ослепительная белизна великолепно контрастировала с нефритово-зеленым цветом самой воды. Но это все — издали. По опыту он знал, как опасен прибой для подплывающих к берегу кораблей. Надвигающиеся валы бурлящей морской воды грозят перевернуть любое небольшое судно, которое рискнет пристать. Вот почему в полумиле от берега дожидаются возможности взять на борт груз пять судов. На расстоянии десяти морских саженей от берега им ничего не угрожает; и якоря, погруженные в плотный песок на дне, крепко удерживают их. Вчера один баркас попробовал пристать — и перевернулся в прибое. Один человек утонул, и его труп выловил потом один из местных рыбаков, чьи челноки лучше приспособлены к плаванию в бурунах.

Гектор посмотрел на открытую бухгалтерскую книгу, что лежала перед ним на грубом дощатом столе. В такой удушливой жаре трудно сосредоточиться. «Абордажные сабли, карабины, мушкетоны, янтарные бусы, стеклянные бусы, необработанные кораллы, небольшие раковины, именуемые каури», — прочитал он. Вот что необходимо работорговцам. Судно под названием «Карлсборг» доставило Гектора и троих его друзей на побережье Гвинеи, в Западную Африку, и теперь, вместе с другими кораблями, ожидало своего живого груза. На прошлой неделе от лихорадки денге умер суперкарго — второй помощник капитана, отвечавший за груз и ведение отчетности, и Гектору пришлось взять на себя опись оставшихся для обмена товаров.

Между тем на якорной стоянке что-то происходило. От одного из кораблей отплыла шлюпка и направилась к берегу. То ли гребцы были уж очень уверены в себе, то ли прибой стал потише. Вот шлюпка приблизилась к самому опасному участку, там, где волны следуют буквально одна за другой, без перерыва, просто наскакивают друг на друга. Гектор разглядел на корме рулевого: тот внимательно смотрел на спины волн, выжидая. Потом Гектору показалось, что он услышал какую-то команду, но крик тут же потонул в реве прибоя. Через мгновение гребцы заработали веслами, стараясь не упустить волну, на гребне которой можно было миновать буруны. А потом они гребли изо всех сил, держась сразу за гребнем волны, подкатывающей к самому берегу. Последние двадцать ярдов — сплошная кипящая пена. Шлюпку, удержавшуюся тем не менее на ровном киле, вынесло на мелководье. Двое выпрыгнули и ухватились за планшир, чтобы шлюпку не утащило откатывающейся волной. Подбежали местные и помогли вытащить лодку на песок.

На берег высадились умело и грамотно. И теперь шестеро прибывших направлялись к форту.

Гектор вернулся к своим бухгалтерским книгам. Черт возьми, что значит «perputtianes»или «sayes»? А еще «paint-radoes»? Может, это по-датски? Все остальные записи суперкарго делал по-английски, хотя и сам «Карлсборг», и форт принадлежали Det Vestindisk-Guineiske Kompagni — Датской Вест-индской и Гвинейской компании. Может, в форте найдется кто-нибудь, кто сумеет это перевести?

Понизу подул ветерок, принеся какой-то противный запах. Пахнуло застарелым потом, немытым человеческим телом, и ко всему этому добавилась сладковатая вонь гниющих фруктов. Запах шел из-за железных решеток, которыми были забраны ниши в стене форта — чуть выше уровня земли. Угрюмый комендант-датчанин называл эти ниши цейхгаузами. Гектор старался не думать о несчастных, ожидавших там в темноте и духоте своей судьбы. Ему было немного за двадцать, и какое-то время он сам провел в рабстве в Северной Африке. Из родной ирландской деревушки его похитили берберийские корсары и продали на невольничьем рынке в Алжире. Но Гектору никогда не приходилось жить в таких гнусных условиях. Его хозяин, турецкий капитан, ценил свое новое приобретение и обращался с Гектором великодушно. При этих воспоминаниях Гектор поежился. Чтобы угодить хозяину, он согласился перейти в мусульманскую веру и подвергнуться обрезанию. Он давно уже не придерживался никакой веры, но хорошо помнил ужасную боль, которую испытал при обрезании.

Вспомнив об Алжире, Гектор перевел взгляд на своего друга Дана. Они встретились в бараках для рабов в Берберии, и в конце концов им удалось оттуда бежать. Сейчас Дан сидел напротив Гектора за столом, склонив смуглое лицо над куском пергамента, и что-то сосредоточенно рисовал. Свои длинные черные волосы он, чтобы не мешали, собрал на затылке в хвост. Похоже, жара Дана не слишком угнетала. Он был индейцем из племени мискито, жившего на Карибском побережье, где летом бывает почти так же жарко и влажно, как в Гвинее.

— Что это ты рисуешь? — спросил Гектор.

— Жука, — ответил Дан. Он приподнял перевернутую деревянную миску на столе у своего локтя, и Гектор мельком увидел огромное насекомое. Жук был размером с кулак, панцирь — яркого желто-оранжевого цвета с черными полосами. — Никогда раньше такого не видел, — сказал Дан. — У нас в джунглях полно ярких разноцветных жуков, но таких крупных и такой расцветки не встречается… — Он поспешно накрыл своего пленника миской.

— Надеюсь, капитан быстро наберет сколько ему надо рабов… — сказал Гектор.

— Хорошо, если в глубине страны воюют. Тогда на продажу будет много пленников, — вяло отозвался Дан.

Неделю назад капитан «Карлсборга» во главе отряда моряков отправился вглубь континента. Он собирался купить живой товар напрямую у местных вождей, потому что тех невольников, которых держали в форте, уже обещали на другие суда.

Гектору замечание Дана показалось холодным и бессердечным, но он припомнил, что индейцы мискито и сами обращали пленников в рабство: они совершали набеги на соседние племена и захватывали мужчин, женщин и детей.

Гектор уже хотел сменить тему, когда за спиной у него раздался насмешливый голос:

— Да это же молодой Линч и, как всегда, с книгой!

Гектор повернулся и встретился глазами с мужчиной средних лет, который, несмотря на жару, был одет в щегольской камзол из саржи бутылочного цвета. Его шею украшало кружевное жабо. Гектору потребовалась секунда, чтобы узнать бывшего товарища по плаванию — Джона Кука, с которым в последний раз они виделись у берегов Южной Америки. Тот пиратский набег едва не привел Гектора на виселицу. Судя по разношерстной банде головорезов у себя за спиной, Кук остался верен себе и по-прежнему готов на лихое дело.

— Ага, и наш друг-индеец, я вижу, тоже здесь, — протянул Кук.

Гектор знал Кука как человека безжалостного, но хитрого и коварного, всегда готового воспользоваться подвернувшимся случаем и умеющего выйти сухим из воды. Он и несколько его приятелей-буканьеров откололись от южноамериканской экспедиции, когда сообразили, что риск быть пойманными и казненными испанскими колонистами стал слишком велик.

— Как же тебе удалось ускользнуть от ищеек в Лондоне? Слыхал, тебя внесли в список разыскиваемых, — сказал Кук, одарив Гектора кривой усмешкой.

Гектор не ответил. Кук намекал на его арест за пиратство в прошлом году. Петли Гектор тогда избежал, но ему посоветовали поскорее покинуть страну.

— А тот, второй твой дружок? Тот верзила? Он ведь тоже где-то здесь?

— Если ты об Изрееле, — осторожно ответил Гектор, — то он на нашем корабле. Сейчас его вахта.

— Это на каком корабле? — поинтересовался Кук и, прищурившись, взглянул на сверкающее море.