Миран. В его власти - Страница 7

Свободной рукой он гладит меня по талии и по животу, каждое прикосновение – маленький взрыв внутри меня. Меня просто разрывает от необычных чувств. Миран отрывается от моих губ, подхватывает за талию и усаживает на столешницу.

Господи, что мы творим?

Нужно остановиться. Нужно…

Рывком Миран стаскивает с меня футболку. Я ахаю и прикрываю грудь руками.

– Не смей, – рычит он. – Я хочу посмотреть.

Моя грудь часто вздымается и опускается. Смогу ли я это сделать? Открыть себя для Мирана? Мне страшно. Очень сильно. Мужчина не давит на меня, хочет, чтобы это было мое решение. И я хочу, чтобы он был первый, кто меня такой увидит. Медленно убираю руки от груди и резко выдыхаю.

Миран сначала смотрит, просто смотрит, больше ничего не делает, а я чувствую, как под его взглядом соски начали твердеть. Кусаю губы, потому что не знаю, что еще сделать. Мужчина протягивает ладони и сжимает мою грудь. Подушечками пальцев цепляет соски. А меня шарахает, как от тока. Как же это приятно.

Миран снова целует меня, но на этот раз поцелуи спускаются все ниже. Шея, ключицы, грудь. Он языком проводит по соску, и я громко стону, хватаю его за волосы. Мужчина хмыкает, явно довольный моей реакцией, что же он творит? Прикусывает сосок, вызывая легкую боль, от чего меня начинает трясти.

Между ног становится мокро и жарко, я пытаюсь свести колени вместе, чтобы хоть как-то уменьшить боль и потребность.

– Раздвинь ноги, – приказывает Миран.

А сам кладет ладони на мои колени.

Мой мозг затуманен удовольствием, но я четко понимаю, что не хочу заниматься сексом на кухне. Я пока не вообще не готова к такого плана близости.

– Я не… Я не готова к сексу, – тихо говорю я.

И я не собираюсь этого скрывать. Какой бы классный Миран ни был, я не чувствую себя готовой.

– Мы не будем трахаться, – грубо говорит. – Я только потрогаю. Раздвинь ноги, Кира.

Я делаю, как он велит. А у самой сердце перестает биться, а потом несется галопом. Стыдливо раздвигаю ноги.

Миран берет мое лицо в ладони и смотрит в глаза.

– Ничего не бойся, – говорит.

А потом целует, целует, целует.

До тех пор, пока я вся не превращаюсь в пластилин в его руках.

Он водит пальцами по внутренней части моих бедер, задевает край трусиков, и дальше…

Я ахаю, кода пальцы Мирана начинают размазывать влагу по моим складкам. Пытаюсь свести ноги вместе, но мужчина не дает.

– Расслабься, медсестричка. Не обижу.

А я просто не знаю, как себя вести…

Он все трогает и трогает. Мне так приятно. Такое сладкое удовольствие. Внутри все замирает от предвкушения.

– Ох, Миран, что-то… Что-то не так… – я пытаюсь отодвинуться от него.

Потому что нарастает что-то странное. Я не могу понять, в чем дело. Но мужчина не дает. Он круговыми движениями водит по самым чувствительным местам, а потом… Потом я кричу.

Потому что вижу перед глазами звезды. Наслаждение чистейшим кайфом прокатывается по всему телу. Я чувствую это каждой порой, каждой частичкой. Мне кажется, что я парю. Я такая свободная и счастливая.

В себя прихожу не сразу и без сил. Нет их. Закончились.

Миран подхватывает меня на руки и несет в комнату, кладет на диван, а сам ложится рядом. Я сворачиваюсь под боком мужчины, словно кошка. Он гладит меня по волосам, а потом целует в лоб. Я улыбаюсь. Я сейчас так счастлива.

– Спи, – говорит он, и я тут же проваливаюсь в сон.

А когда утром проснулась, то поняла, что Миран ушел…

Еще через день я узнала, что Алик и вся его банда мертвы…

– Дань, ты позавтракал? – спрашиваю брата.

– Да.

– А деньги на обед есть?

Брат закатывает глаза.

– Все есть.

– А…

– Все, Кира, я пошел, – говорит малой и выскакивает из квартиры.

Я закрываю за ним дверь, а сама иду наводить порядок в комнате брата. Пока есть время, надо занять себя чем-то. Сегодня вечером я иду на подработку. Одна знакомая предложила поработать официанткой на каком-то модном приеме. Обещали очень хорошо оплатить все. Мы два дня только проходили обучение! Нужно быть неприметными и ни с кем не общаться, и еще целый список.

Захожу в комнату брата, здесь как всегда бардак. Мне иногда кажется, что здесь можно трогать вещи только в перчатках. Сначала я собираю весь мусор в пакет, а потом собираю вещи. Поднимаю с пола джинсы и проверяю карманы. Как-то постирала его наушники, потом долго выслушивала.

Лезу в карман, там лежит пачка жевательной резинки, а в другом – куча денег. И я говорю не о нескольких сотнях, здесь как минимум тысяч двадцать. У меня руки начали трястись, какого черта? Откуда у Дани столько денег?

Я пересчитываю купюры – двадцать три тысячи.

Я даже не знаю, что и думать, просто смотрю на деньги в своей руке.

Внутри все свербит. Мне кажется, я что-то упускаю… Я не даю себе время, чтобы подумать, начинаю переворачивать комнату вверх дном. Может, я веду себя истерично, но я должна все знать! Последнее время мне казалось, что брат ведет себя как-то странно. Я думала, что накрутила себя. Он подросток, наверное, меняется. Но эта отмазка меня не успокаивала. Все его звонки и то, как он не расстается с телефоном. Куда-то ходит, где-то гуляет. А еще он отдалился от Димы, что очень странно.

Я лезу во все известные мне тайники. Нахожу какие-то побрякушки, новую одежду, обувь, гаджеты. Все это стоит просто кучу денег!

Я вообще ничего не понимаю, просто смотрю на эти вещи, и нет ни одной мысли. Сердце просто больно бьется о грудную клетку и трудно дышать. Я предполагаю сразу самое плохое: ограбил кого-то, взял кредит, украл… И начинаю винить себя, что я во всем виновата. Не доглядела, не долюбила… Если бы бабушка была жива, то такого бы никогда не произошло. Где именно я ошиблась и как вернуться в тот момент, чтобы исправить?

Я накрутила себя так сильно, что когда брат пришел со школы, я была натянута как тетива, которая только и ждет, когда ее отпустят.

– Я дома! Есть че похавать? – кричит брат.

Я молчу, жду, когда он в комнату зайдет. Через несколько секунд брат заходит внутрь.

– Кира, ты что тут делаешь? – злится.

– Что это? – киваю на все свои находки, которые разложила на кровати.

Даня прожигает меня испепеляющим взглядом голубых глаз.

– Ты что, рылась в моих вещах? – кричит, бросает рюкзак к моим ногам.

– Я спрашиваю: что это?!

Он мне не отвечает, проходит мимо и снимает школьную форму.

– Клянусь богом, если ты мне сейчас не ответишь… – говорю я.

– Что ты сделаешь? – хмыкает этот засранец.

Все, тетиву отпустили.

Я хватаю то, что помещается в руках, распахиваю окно и вытягиваю руку.

– Я все выкину!

– Ты что творишь, дура! – брат подлетает ко мне и хватает за руку.

– Рассказывай, быстро!

– Как ты меня достала! Это все мое! Я заработал!

– Заработал?! И где четырнадцатилетний мальчишка может столько заработать? Ты украл? Говори, Даня! – я сама начинаю на него кричать.

Брат ругается и просто дергает меня за руку. С такой силой, что мне становится дико больно. Он вообще не церемонится, я едва не падаю, а он просто толкает меня на кровать.

– Хватит лезть в мою жизнь! – кричит мне в лицо.

Я в шоке просто. Смотрю на него широко открытыми глазами. Я никогда его не боялась, но сейчас…

– Ты под моей опекой, – говорю трясущимся голосом. – И ты будешь делать все, что я тебе говорю.

– А то что? Что ты можешь мне сделать? Посмотри на себя! Работаешь за копейки, выглядишь, как замарашка, живем в какой-то халупе, жрем дерьмо! Если ты не хочешь большего – твои проблемы.

Каждое его слово – удар в солнечное сплетение. Он разбивает мою душу на миллион острых осколков, которые режут при каждом вдохе. Что бы я ни делала – этого всегда мало.

– Не смей так со мной разговаривать, – говорю, сдерживая слезы. – Я все делаю для тебя! Я бросила учебу, оставила свою мечту ради тебя. Если бы не я, то ты бы очутился в детском доме!