Мир вне времени (Сборник) - Страница 22

Корбелл всего лишь сказал, что хочет помолодеть, а Мирелли-Лира вышла из себя! Спина ее напряглась, кулаки сжимались. Что она скрывает — ярость или слезы? И его ли вина в том, что она постарела? Пока понятно только, что она держит его связанным ради их общей безопасности. Если выстрел из трубки застанет Корбелла со свободными руками, он непременно убьет себя.

Кошкохвост снова вполз ему на грудь, свернулся там и потерся носом о его нос.

— Мя-я? — Кот хотел знать, что с его хозяйкой.

— Не знаю, — произнес Джером, и кот заурчал, как моторчик. — Да и если узнаю, то не обрадуюсь. Но он ошибался.

Старуха освободила одну из его рук и покормила его. На тарелке было то же самое, что и в прошлый раз: два вида фруктов, тушеный корнеплод и жареное мясо. Вместе с Корбеллом поел и кошкохвост.

Фрукты были свежими, а мясо на вкус напоминало чуть пережаренный ростбиф. Складывалось ощущение, что его приготовили и нарезали буквально минуту назад. Но старуха отсутствовала в поле его зрения не больше минуты; даже микроволновая печь не могла готовить так быстро. По крайней мере, в семидесятых годах это было невозможно. Почему-то эта мысль засела у Корбелла в голове.

Потом ему понадобилось в туалет. Мирелли-Лира до ужаса долго не могла понять, что ему нужно. А когда поняла, то принялась кружить по комнате, хмурясь, не в силах решить, развязать пленника или оставить его лежать в собственных испражнениях. В конце концов она освободила руки Джерома, стоя за изголовьем кровати, потом перешла к ногам. Старуха отошла назад и нацелила на него трубку, а он пошел к среднему отделению стены. Оставшись один, Корбелл наконец смог позволить себе глубокий, дрожащий вздох. Он не будет пытаться сбежать, по крайней мере сейчас — слишком мало он знает. Сорвись бегство, и старуха больше не отпустит его в туалет. И потом, в руках у нее серебристая трубка.

Трубка… Это странное оружие уже два раза превращало его в пресмыкающегося раба. Он даже не думал о том, чтобы сохранить достоинство, поэтому трубка теряла половину силы: он не чувствовал стыда. Но если слишком часто окунать его в эти переживания, от его человеческой сущности ничего не останется. А Корбелл и так является телом, которое оживили с помощью электрического тока и инъекций РНК. Его много раз пытались изменить, но все же он оставался человеком. А трубка может лишить его и этого. Он будет помогать старухе.

Но помогать сумасшедшей — нелегкое дело, а старуха явно была сумасшедшей. Возможно, хотя и маловероятно, что по стандартам своего времени она считалась нормальной. Корбеллу надо собрать силы и сбежать, пока опасная старуха его не убила. «Телефонная будка» должна работать, потому что готовить еду в спальне попросту негде. Попросить скафандр он тоже не мог: норна поймет, что Джером думает о побеге. Но если даже Пирсса не улетел в другую систему и откликнется на вызов, чем он сможет помочь?

Пленник вернулся в комнату, и старуха снова привязала его к кровати: сначала руки, потом — щиколотки. И снова начался разговор. Переводчик пропускал слова, поэтому Корбелл не сразу понял, о чем идет речь. Он начал задавать дополнительные вопросы, уточнять то, с чем не справлялась машина, и в итоге услышал вот что.

Старуху звали Мирелли-Лира Зеелашистар, и она была гражданкой Государства. Сложно было поверить, что Государство просуществовало так долго, но норна говорила о нем теми же словами, что и Пирсса. К моменту ее рождения это Государство правило всеми известными мирами уже пятьдесят тысяч лет — нормальных земных лет, ведь планету тогда еще не переместили.

В юности Мирелли-Лира была невероятно красива (Корбелл проявил чувство такта и не стал выражать своих сомнений вслух). Мужчины сходили по ней с ума. Она никогда не понимала причин такого поведения, но пользовалась своей красотой и женственностью так же, как и умом: для продвижения вверх по социальной лестнице. Активность и амбициозность сделали свое дело, и к двадцати годам девушка занимала высокий пост во Внутрисистемном Транспортном Контроле. Поскольку такая позиция требовала большой ответственности, Государство обработало ее мозг. После обработки амбиции Мирелли-Лиры были направлены уже не только на собственное благо, но и на благо Государства. Процедура обработки была обычным делом, и в данном случае она не оказала особого эффекта.

Помогая Государству разрабатывать оптимальные курсы движения космических кораблей внутри Солнечной системы, девушка поднималась все выше по служебной лестнице. Вскоре она привлекла внимание человека, занимающего высокий пост в соседней ветви власти. Поддиктатор Корибессил Джакунк (Корбелл слышал его имя столько раз, что ухитрился его запомнить) не был ее непосредственным начальником, но мог оказать кое-какую помощь. Служащий такого уровня получал некоторую свободу действий в личных делах, чтобы лучше служить Государству. Старуха не видела в этом ничего дурного и разозлилась, когда Джером не сразу ее понял. Видимо, эта свобода была причиной ее стремления занять более высокую должность. Так вот, этому Корибессилу нравилась Мирелли-Лира.

— Он заявил мне, что я должна стать его любовницей. Я стремилась к более высокому статусу и отказалась. Тогда он обещал добиться для меня одной из высших должностей в Бюро, если я соглашусь прожить с ним четыре дня. Мне было всего тридцать шесть, я не хотела упускать такой шанс.

Она решила сыграть с ним, как поступала с другими мужчинами. Это оказалось ошибкой.

Корбелл не мог взять в толк, почему ему приходится выслушивать историю, напоминающую сценарий «мыльной оперы». Однако вскоре все начало проясняться. Три миллиона лет спустя, в возрасте восьмидесяти или даже девяноста лет, Мирелли-Лира все еще не поняла, что тогда произошло.

— В первую ночь я использовала химическое вещество для стимуляции сексуального желания…

— Афродизиак?

Компьютер зафиксировал новое слово в памяти.

— Без него мне было трудно. Во вторую ночь он запретил мне пользоваться химией и сам не использовал ее. Мне было тяжело, но я не пожаловалась ни в ту ночь, ни в третью. На четвертый день он умолял меня передумать, оставить работу и стать его женщиной. Я потребовала исполнения обещания.

Семь месяцев Мирелли-Лира исполняла обязанности главы Бюро Внутрисистемного Транспортного Контроля. Затем ей сообщили, что она вызвалась участвовать в особой миссии, исполнение которой крайне важно для Государства. Известно, что в центре Галактики находится гипермасса, или черная дыра. Молодая женщина должна была отправиться туда, исследовать дыру, определить, можно ли использовать ее для перемещений во времени, и по возможности вернуться в момент начала путешествия.

— Почему он так поступил? — повторяла норна. — Я виделась с ним перед отправлением. Он сказал, что не мог вынести мысли о том, что я буду жить в одной вселенной с ним, но не принадлежать ему. Ведь вначале он предлагал совсем другое!

— Он мог думать, — предположил Корбелл, — что четыре дня непрерывного экстаза заставят тебя броситься ему на шею и пообещать вечную верность.

Он испугался, что старуха опять применит свою трубку. Но через несколько секунд Мирелли-Лира разразилась сухим каркающим смехом. В этот момент ее лицо даже казалось привлекательным, но потом его опять свело ненавистью. Сейчас норна выглядела, как сама смерть.

— Он послал меня в черную дыру. Я видела конец света.

— Я тоже.

Она ему не поверила. По требованию старухи Корбелл описал то, что видел сам: переливы цветов, звезды, сплющенные в диск расширяющейся черной дырой, огненное кольцо и плоская равнина нейтрония, испещренная мелкими черными дырами.

— Я побывал только в эргосфере, и то для того, чтобы вернуться домой побыстрее. А ты пролетела через сингулярность?

Норна отозвалась далеко не сразу.

— Нет. Я боялась. Когда пришло время, я решила, что не так уж много должна Государству. — По крайней мере, обработка властей столько не продержалась. Мирелли-Лира сделала петлю вокруг черной дыры, чтобы с помощью ее массы искривить траекторию полета в обратную сторону, и направилась домой. Тогда женщине было восемьдесят лет, она оставалась здоровой и красивой (по ее словам) благодаря омолаживающим препаратам, которые были с ней на корабле.