Мир Савойя. Зов тьмы (СИ) - Страница 88

— Сын мой, — поприветствовал он, выныривая из размышлений. Светлоглазый и русоволосый, он перестал стареть, когда ему было около 32 лет, сейчас они с Лекаром выглядели ровесниками и только усталость во взгляде выдавала возраст отца. — Как я рад, что наш повелитель вот вот восстанет.

— Каким он был? — внезапно спросил Лекар. Пока возвращение повелителя было всего лишь сладкой, несбыточной мечтой, Лекар с упоением предавался фантазиям, как тот поможет савойя вернуть славу. Теперь же, когда приказы в разуме шевалье становились все более явными и настойчивыми, Лекар начинал размышлять, что ждет их род с его возвращением. — Я знаю, ты лично никогда не видел его, но быть может помнишь из рассказов.

Отец прикрыл глаза, и на миг стал похож на древнего старика, коим и являлся на самом деле.

— Моя мать была его дочерью. — отец Лекара вспоминал с трудом, путаясь в хитросплетении своей памяти, — она верила, что только ему под силу защитить нас всех, не дать превратиться в мерзость.

Ох… не помню. Она так часто говорила это слово «мерзость». Она верила в то, что он жив, только спит. И теперь мы знаем, что это так и есть. Он вернется, он все исправит. — В его голосе послышались дребезжащие нотки.

— Да, да, добудет для нас Венец, сделает наших воинов куда сильнее, окончательно поработит всех эльфов.

В представлении Лекара Ледяной король был злобным бессмертным демоном, выбравшимся в мир людей из самой преисподней. И теперь Лекара беспокоило, как он сможет контролировать этого злого духа, когда тот выберется из своей могилы. Лекар отпустил свое сознание, чтобы проверить, где находятся остальные его собраться. Кирис так и продолжал скрипеть от голода в клетке. Трое, включая отца, были уже в замке, остальные мчались на крыльях ветра. Только Люмьер запаздывал, но пребывал в столь радостном и злом возбуждении, что Лекар спросил у него, в чем причина его счастья. А узнав позабыл на мгновение о своей любовнице и сокровище, что она сторожила.

— Люмьер близко. Передает образ мага огня. Он тащит его по воздуху, поймал у реки. Тот самый колдун, что убил моего брата, а Люмьеру выжег глаз. Маг почти не сопротивлялся, сам ехал к нам за эльфийкой. Что ж, мы дадим ему взглянуть на то, как она умрет. Пусть Ришар де Крафт, славный охотник на савойя, разделит нашу радость.

Отрешенно Лекар позволил себе помыслить о том, что сама судьба вела к нему Ришара де Крафта. Помнится, знаки мага огня сдерживали Ледяного короля. Теперь, когда Лекар больше не чувствовал себя любимым пророком Владыки, он решил подстраховаться.

***

Кирис вздрогнул, когда его окатили ледяной водой. Отряхнулся, потянулся, ругая своих собратьев на все лады. Подвалы в Хрустальном замке было сложновато назвать тюрьмой, здесь было мрачно и холодно, но савойя не привыкать ни к тому ни к другому. Обычно здесь запирали разбушевавшийся молодняк, или тех, кто провинился перед советом двенадцати. То, что именно Кирис оказался в подвалах месяц назад было лишним доказательством, что остальные шевалье не ставят его ни во что.

— Смотри, кого я тебе привел, — сказал Люмьер, вталкивая закованного в цепи мага. Ришар выглядел избитым, но не сломленным. Он затравленно оглядывал помещение, взгляд его уперся в бледного, сжимающего зубы Кириса. Тот не ел месяц, и от легкого аромата человеческой крови, который исходил от Ришара де Крафта, его затрясло. Люмьер выглядел довольным.

— Лекар сказал не трогать его. Он должен увидеть, как эльфийку возложат на алтарь. Но если ты попробуешь кусочек, лично я не буду возражать. — он хохотнул, замахнулся кулаком, рассчитывая увидеть страх на лице мага, но Ришар в ответ зарычал не хуже оборотня и попытался кинуться на него. Даже со скованными руками, лишенный возможности пользоваться магией, Ришар оставался смертельно опасным. Люмьер ударил его кулаком в живот, пнул ногой вглубь подвала и был таков. Кирис сел, обхватил колени руками, заговорил в пол голоса.

— Прошел месяц, а на мне все тот же костюм, и окружен я все теми же лицами. Судьба поистине непредсказуема. Прошу, скажите мне, господин де Крафт, что эльфийка, о которой говорил мой любезный сородич, не Луна.

На самом деле в разуме Кириса билось только одно слово «Жрать», савойя держался всеми силами, чтобы не наброситься на скованного де Крафта, не разорвать его шею и не искупаться в теплой крови. Ришар споро опомнился от удара, который по закону логики должен был размозжить его внутренности.

— Луна. Они смогли ее захватить.

Тяжелый вздох перешел в голодный всхлип, но Кирис не шелохнулся. Он понимал, что Люмьер хотел, чтобы он высосал Ришара досуха, тогда бы у него был повод прикончить Кириса за неповиновение. Одноглазый явно его ненавидел. Кирис не знал точно за что, но подозревал, что Люмьер злился на него за то, что тот был богаче, успешней в делах и завладел землями покойного де Рвиля, тогда как ими хотел управлять сам Люмьер.

— А ты, стало быть, бросился ее спасать? — ответом Кирису стало молчание. Конечно же Ришар отправился ей на выручку, Кирис и сам бы поступил так ради Анаит. Анаит… и снова он ее подвел. Не удержал, не спас, не защитил кровь от крови ее. Кирис был уверен, что место его в аду, тогда как душа Анаит отдохнет в райских кущах и снова вернется в мир. Раньше он надеялся, что сможет удержаться в мире живых до того момента, как она вернется к нему. Однако теперь, когда он узнал, что Луна в руках других шевалье, он хотел единственного — умереть с честью.

— Я помогу тебе, маг огня. Но тебе придется подставить для меня вену. Не бойся, я порву тебе руку когтями, савойя ты не станешь. А вот меня в форму приведешь.

— Да даже если стану, — мрачно сказал де Крафт, отпуская внутреннее пламя и расплавляя усиленные магией наручники, — не имеет значения. Ради нее я пойду на что угодно.

***

Марина цепко следила за Луной. Благодаря данным повелителям силам, ей совсем не требовался отдых и она не мигая глазела на эльфийку, которая также впала в оцепенение. Только ее волосы шевелились беспокойно, будто потревоженная гладь воды. Впрочем Марина подозревала, что если отвернется, Луна попытается порвать собственное горло. По крайней мере так на ее месте поступила бы она сама.

Луна боролась с усталостью, она чувствовала, что стоит ей на мгновение прикрыть глаза, и она провалится в сон. А там будет ждать Авит… «Богами данная, предназначенная» — слышала она его шепот в своей голове. Прохладные невидимые руки касались плеч, подталкивали, торопили. Она бы с легкостью нашла его могилу, даже будь ее глаза закрыты, она бы встала на это место, потому что ее манило туда, как магнитом. Даже сейчас она не видела ни стен комнаты, окружающих ее, не замечала замершую напротив сестру Ришара, она видела измученную иву, простирающую ветви к небесам, жалующуюся миру за то, что его заточили с ее помощью. Смерть за смерть… Кто-то из вечного народа отдал свою жизнь, чтобы похоронить Ледяного короля. Этот кто-то не смог уйти в вечность, превратившись в чистый всплеск магии. Ива… как звали тебя Ива? Как сильна была твоя ненависть, раз ты пожертвовала собой, лишь бы он не смог выйти в мир живых? Тень, что была духом Авита, отпрянула, прочитав мысли Луны. «Ты ничего не знаешь»: с грустью сказал он.

— Зачем ты это делаешь? — обратилась Луна к Марине, прервав молчание, — Почему способствуешь возвращению самого большого зла в этот мир? В тебе же осталась личность, ты де Крафт…

— Я знаю, что такое быть де Крафт куда лучше, чем ты, — раздраженно прервала ее Марина. — Ты бы все поняла, если бы дожила до его возвращения. Король пообещал мне, — она вздохнула, словно размышляя, довериться ли Луне, покосилась опасливо на дверь и умолкла, — а впрочем ты все равно не поверишь.

— Ришар тебе этого не простит, — Луна хорошо понимала, — Ни мою смерть, ни его возвращение.

— Выгляни в окно, Луна, — попросила ее Марина. — Только ты и можешь понять, почему я помогаю ему воскреснуть.

Луна поднялась, уставилась на заснеженный белый пейзаж. Спящий, темный и серебряный. Было непонятно, день сейчас или ночь, исполинские деревья подпирали кронами небеса, ветер гулял между ними словно хищный зверь, а звездное небо отражалось в ледяном зеркале озер. Из леса выскочил олень, разрыл темным носом снег, чтобы полакомиться морошкой и замерзшей клюквой. Мирный, бескрайний, темный пейзаж, которому так не подходили кровососущие твари, обитающие в этом замке и окрестных землях. Догадка, не оформившаяся в мысль, промелькнула в разуме Луны, но стук в дверь спугнул ее.