Мир ротмистра Тоота - Страница 49

Теперь он шел, покачиваясь от голода и усталости, волоча ноги. Страстная мечта о том дне, когда на Саракше установится единая справедливая власть, когда не станет всех этих маршалов, Неизвестных Отцов, Странников, герцогов, императоров, всех этих… переместилась на задворки сознания. От усталости у него кружилась голова, и он с тоской вспоминал холодную воду речушки у старой лесопилки. Он знал, что до моря уже совсем близко. Скоро, вот, может, за этой вздыбленной каменной грядой он наконец увидит красноватые волны, могучий флот, пришедший воплотить его, Нарти Клосса, замысел.

Он с остервенением карабкался по вылизанным тысячелетними ветрами камням, тяжело дыша, то и дело останавливаясь и собираясь с силами. И вот, наконец-то! Вдали перед ним простиралось море. Оно билось о скалы в туманной дымке, а совсем далеко, едва различимый, двигался какой-то боевой корабль. Нарти Клосс сел на камень и заплакал. Он глядел на волны, на корабль, глотал слезы, чувствовал, как гудят ноги, и умолял себя пройти еще немного, ну хотя бы до берега. Пошатываясь, он преодолел еще пару фарлонгов и вдруг замер. Прямо под ногами открывалась узкая глубокая расщелина, едва ли шире двух сотых фарлонга. «Не перепрыгнуть, — с тоской осознал Нарти Клосс, растерянно озираясь. — Кажется, там, слева, что-то темнеет. Может, мосток?», — с надеждой прошептал инженер и побрел к возможной переправе.

То, что он увидел, не было мостом. Если бы Нарти Клосс лучше разбирался в военной технике, он бы без труда опознал хонтийский крейсерский бомбовоз, намертво застрявший между скал с обломанными крыльями и разбитым хвостом Должно быть, в день гибели эскадры этот стервятник был подожжен огнем зениток и нашел здесь свое вечное пристанище, так и зависнув между небом и землей.

«Здесь можно перебраться, — сообразил Нарти Клосс. — И здесь, может быть, найдется еда!» От этой мысли у него вновь заурчало в животе. Еще в юности он слышал, что пилотам выдавался трехдневный сухой паек на случай, если вдруг сбитому экипажу придется скрытно пробираться к своим. «Прошло столько лет, — думал он, карабкаясь внутрь четырехмоторной махины. — Но галеты, галеты точно не могли испортиться! А может, еще что осталось». Он полз по железному остову, пока не наткнулся на первый скелет. Тот висел, запутавшись в ремнях, головой в сторону хвостового оперения. Кости рук навечно сжались на пулеметной гашетке, словно до последнего мгновения он вел огонь. Клосс пополз дальше. В кабине валялись еще два скелета, вернее, два черепа и множество разрозненных костей. «А где же паек? Где же еда?» В отчаянии инженер стал открывать ржавые ящики, дергать за рычаги, надеясь открыть какой-нибудь резервуар с неприкосновенным запасом. Раздалось тихое шипение, сетчатый колпак «фонаря», давно лишившийся стекол, отлетел в сторону, и простреленное в нескольких местах кресло вдруг сорвалось с креплений и вылетело из кабины, снося оказавшегося на пути Нарти Клосса Тот почувствовал, что летит вниз так быстро, что даже не успел испугаться. Затем удар. Инженеру показалось, что колени оказались где-то в грудной клетке. Он со стоном упал в черную вонючую жижу и заорал от боли. Крик несколько раз отразился от стен и вернулся к нему насмешливым эхом. «Ноги сломаны, — понял Нарти Клосс, делая попытку встать. — Неужели это все?!» Не чувствуя сейчас боли, он с мрачной отрешенностью начал оглядывать отвесные склоны. Высоко. Даже если дотянуться до самолета — все равно не вылезти. Да и не дотянуться. «Неужели это конец?» — снова с безысходной тоской подумал он.

Темная жижа невыносимо смердела. Должно быть, расщелина не впервые послужила ловушкой: вокруг удушливым, забивающим дыхание комом висел запах разлагающихся трупов. «Не может быть, чтобы все закончилось так нелепо, — кусая губы, чтобы не разрыдаться, думал инженер. — Все было так досконально рассчитано. Даже череда неудач, преследовавшая меня в последние дни, была учтена». Нарти Клосс закрыл глаза, стараясь вырваться из гнусной реальности в мир безукоризненной чистоты расчета. Ему представился странный прибор в одной из машин обоза. Приспособление, чужеродное для радиовещательной станции. Не понятное никому, кроме единственного человека. И вот этот человек сидит по грудь в болоте, в какой-то тухлой щели, и над ним, свисая на ремнях, скалится череп какого-то хонтийского ублюдка.

Плакать хотелось нестерпимо. Клосс ярко представил, как включает чудо-прибор, настраивая радиостанцию, и в эфир струится нежная убаюкивающая музыка, и лишь те, кто должен, кто, сам не зная зачем, включает в этот час радио, слышат недоступные всем прочим наложенные на томные переливы мелодии команды «Убей». И словно фугас взрывается в мозгу этих вернейших из верных, и против этих живых бомб не устоять ни костлявому змею Страннику, ни старому гордецу — маршалу Тооту. У него, Клосса, могущественнейшего из смертных, есть своя гвардия. И она хороша тем, что даже не подозревает о том, насколько верно служит своему хозяину! Инженер попытался сдвинуться, но тут его пробила резкая боль в ногах. Такая острая, что он заорал, уже не сдерживая себя.

— Ну же, — причитал он в полубреду. — Где же люди? Спасите меня! И будете править со мной. Спасите, ну спасите же! Где вы?!

Он надсадно вопил, бился головой о скалу. Все напрасно. Звуки так и не покинули узкой щели каменного разлома. «Значит, это конец, — внезапно успокаиваясь и впадая в тоскливое безразличие, подумал Нарти Клосс. — Скоро я умру. Просто больше не смогу держаться и упаду. Бульк — и все. А Странник, — вдруг отчего-то вспомнилось ему. — Он же ищет меня! — В душе вновь затеплилась робкая надежда. — Хотя нет, я так хорошо сбил его ищеек со следа. Даже если они найдут этот проклятый самолет, они даже не заподозрят, что мои останки…»

При этом слове его конвульсивно передернуло. «Но так же не должно быть!» Он опять закричал, надрывая горло, но отклика не дождался.

«Значит, Странник меня не найдет, — обреченно подумал Нарти Клосс. — Забавно. Наверняка этот ушастый выродок из рода выродков будет думать, что я где-то скрываюсь. И будет опасаться, что я появлюсь и ударю ему в спину». Эта мысль неожиданно развеселила инженера Он захохотал надрывно, срываясь на визг, колотясь головой об угловатый выступ скалы. «Теперь, Странник, я всегда буду стоять за твоими плечами, я стану твоим ночным кошмаром!»

— Я стану твоим ночным кошмаром! — заорал он из последних сил, поднимая глаза к небу.

Над краем пропасти, четко вырисовываясь на фоне белесого неба, чернела огромная морда, похожая на собачью.

Оркестр грянул императорский выход. Открытый автомобиль командующего флотом двинулся вверх по трассе к распахнутым воротам замка. Циклон-адмирал Лао-то Нис гордо стоял рядом с коленопреклоненным водителем, держа в руке священное копье Ниясу. Вести машину в такой нелепой позе было непросто, но панель управления адмиральским кабриолетом специально была приспособлена для столь торжественного выезда. Вдоль трассы, опустившись на одно колено, стояли младшие офицеры эскадр, качающихся на волнах у пирсов Беллы. Лучшие из лучших. Они были отряжены в почетный караул, и когда-нибудь им предстояло рассказать детям и внукам, как вся мощь огромной Метрополии оказалась бессильна перед священной имперской реликвией.

Офицеры стояли, заученно склонив головы, лишь украдкой, исподлобья силясь взглянуть на проезжающий мимо автомобиль. За спинами офицеров лежали ничком матросы и солдаты десантных батальонов. Конечно, в глубине души многие из них ожидали конца церемонии и разрешения славно отпраздновать победу. Но что спрашивать с подлой черни? Местные жители на торжества допущены не были, за исключением оркестра его светлости герцога Белларина, в унисон адмиральскому игравшего императорский выход у ворот крепости, и горстки солдат, осознавших нелепость обороны и теперь с ключами от ворот цитадели ожидающих решения своей участи.

Лан Касат, нащупав в кармане гранату и стараясь не привлекать внимания, скользнул в задние ряды сдающихся. Раздобытая им солдатская форма была великовата, рукава свисали чуть ли не до самых пальцев, но оно и к лучшему. Не так видно зажатую в кулаке гранату. Гимназист поглядел на приближающийся автомобиль. Еще немного — и можно будет кидать. Лан Касат чувствовал, как учащенно бьется сердце. Главное — не промазать. Выдернуть кольцо и бросить. Предохранительная чека отлетит сама. Еще несколько секунд. Вот, еще… Тут школьник почувствовал, как чья-то рука железными тисками окала его запястье.