Мир ротмистра Тоота - Страница 46

— Господа, — продолжал восхищенный инженер, — много лет назад, еще при государе-императоре, проект «Двойное зеро», с которым мы здесь имеем дело, считался передовым краем военной науки. Полагали, что за ним будущее ствольной артиллерии. Как вы, несомненно, знаете, энергия, выделяемая порохом, при выстреле затрачивается не только на перемещение выталкиваемого объекта, но есть и несколько видов потерь. Чтобы увеличить начальную скорость снаряда, надо компенсировать расход энергии, затрачиваемой впустую. Именно эти простые соображения привели к созданию вот этого шедевра, — Мод Сата с нежностью погладил ствол. — В этой пушке сначала воспламеняется обычный пороховой заряд, который разгоняет до сверхзвуковой скорости поршень, движущийся в цилиндрической камере. Он сжимает и нагревает находящийся там легкий газ. Вот он поступает через эти патрубки из специального резервуара Это позволяет сохранять повышенное давление за снарядом. Чтобы давление не падало, вот здесь ставится ускорительная насадка. Таким образом мы получаем двухступенчатую пушку, способную предавать нашему объекту скорость, более чем в два раза превышающую результаты хорошо известной вам пороховой артиллерии. Но это еще не все. Когда снаряд уже практически вылетает из ствола, сквозь его, так сказать, личный двигатель проходит электрический разряд, в мановение ока разрушающий защитную мембрану.

— Двигатель на снаряде?

— Да, — инженер поднял к потолку указательный палец. — Хотя с этого момента снаряд уже, по сути, превращается в своеобразную ракету.

— Вот это он? — Тоот протянул инженеру найденные в конторе спецификации.

— Именно он! — снова восхитился инженер, разглядывая чертежи, точно письма от возлюбленной. — Видите, эта камера похожа на таблетку. Она заполнена чистым кислородом и водородом Между ними в диафрагме слой гелия. В момент электрического разряда мембрана разрушается, и происходит реакция, сопровождающаяся выделением огромного количества энергии. Таким образов снаряд летит очень быстро и очень далеко. Но поскольку проект «Двойное зеро» разрабатывался как уникальная совокупность сверхдальнобойной пушки и специального боеприпаса, то и ракетный снаряд, с которым мы имеем дело, — нечто совершенно необычное.

— Он что же, заряжен нафталином? — предположил Вал Грас.

— Нафталином? Почему нафталином? — Мод Сата почесал затылок. — Хотя… Очень даже может быть. Было бы интересно посмотреть. Нафталин — очень занятное решение.

— Проще простого, — усмехнулся Тоот, кивая солдатам. — Принесите сюда одну тушку. Беритесь вчетвером. Тяжеленная, зараза.

Бойцы опрометью бросились на склад.

— А как далеко может стрелять эта чудо-пушка? — спросил Аттайр.

— Увы, я не знаю, — инженер развел руками. — Вероятно, никто этого не знает. Подозреваю, что орудие поставили здесь как раз для того, чтобы провести испытания.

— И мы сейчас можем испробовать этот незрелый плод артиллерийской мысли?

— Вероятно, нет, — Мод Сата покачал головой. — Во-первых, резервуар пуст. — Он щелкнул по манометру. — Во-вторых, механизм открытия амбразуры разобран. Но даже если бы мы сумели, ну, скажем, взорвать бронеплиту, не повредив орудия, то минусовой угол наклона ствола чересчур мал, чтобы мы смогли обстреливать акваторию порта То есть, возможно, снаряды из этой пушки долетели бы до Островной империи. Но здесь, под носом, — увы.

— Увы, — хмуро повторил Тоот, возлагавший надежды на секретное оружие Метрополии.

— Вот, господин полковник, — солдаты принесли на сцепленных ремнях тушу снаряда.

— Да, это он, — с радостным возбуждением подтвердил военный инженер. — Вы знаете, что это? — снисходительно глядя на профанов, поинтересовался он.

— Снаряд.

— Да, конечно, снаряд. Тем не менее на самом деле это гиперемкостный конденсатор сверхвысоких напряжений. Когда электрический разряд испаряет нафталин, происходит взрыв огромной силы, причем на месте взрыва образуется некое облако, внутри которого сгорает все: температура здесь достигает миллиона градусов. Радиус взрыва может достигать фарлонга, но, в отличие от ядерного оружия, никакого заражения, никакой радиации. Мы называли это вооружением «серой зоны».

— И что, — поинтересовался Вал Грас, — броню этот снаряд тоже прожигает?

— Господин капитан, вы шутите? Прожигает? Он ее испаряет.

— Ничего себе! — восхитился офицер.

— Скажите, — задумчиво глядя на тушу снаряда-конденсатора, спросил Тоот, — а нельзя ли без пушки произвести электроразряд, который запустит эту штуковину?

— В принципе, здесь достаточно обычного короткого замыкания электросети.

— То есть, если мы подсоединим к катапульте электропровод…

— Да вы что? — военный инженер осекся. — Хотя, впрочем, я видел там во дворе старые бочонки. Обруч вполне можно подогнать под калибр. Правда, точности выстрела достичь невозможно…

— Вы же видели корабли, стоящие на внутреннем рейде. Если снаряд пролетит по баллистической траектории, шанс промахнуться крайне мал.

— Это невероятно! — Мод Сата поднял руки. — Стрелять из катапульты гиперемкостным конденсатором… Проклятье, можно попробовать!

За спиной Ориена Тоота с унылой педантичностью тикали часы, напоминая маршалу о необходимости отдать роковой приказ. Он досадовал на себя за невесть откуда взявшуюся нерешительность. Помнится, когда ему доложили о заговоре Неизвестных Отцов, принятие решения, по сути, эпохального, заняло от силы пять минут. Что же теперь? Неужели так начинается старость? Неужели пора очистить место для молодых и амбициозных? Для неведомого спасителя, который сможет вновь объединить расколотую армию? Он погляделся в зеркало. Не стоило цеплять на себя все эти маршальские побрякушки.

Сколько тысяч солдат и офицеров сейчас смотрят на него, как на военного диктатора, многие годы копившего силы, чтобы захватить власть. Еще немного — и в стране начнут слагать ностальгические легенды о славных временах, когда башни противобаллистической защиты хранили страну от врагов, коварных внешних и притаившихся внутренних, когда все было ясно и на вопрос «кто виноват» без труда отыскивался удобный и понятный каждому нормальному человеку ответ.

А что теперь? Апатия, неуверенность, а главное — необходимость каждый день, каждый час делать собственный выбор. С такой участью смириться нелегко. А еще труднее признать, что дела не идут, потому что сам глуп и неповоротлив. Человек должен прожить совсем другую жизнь, чтобы уметь сказать себе «виноват я сам».

Ориен видел, как выворачивается наизнанку ставленник всезнайки Странника, верзила Мак Сим, как силится он создать действующий государственный аппарат из людей, хоть как-то пытающихся привести в порядок раскачанную штормами лодку державы, именуемой Метрополия. Ориен не любил ни Странника, ни Мак Сима. Но то, что оба эти чужака работают не покладая рук там, где пасуют свои, было истинной правдой. Не очень приятной, но надо быть честными.

Маршал снова включил короткую запись разговора с неизвестным, требующим немедленно занять форты. Затем вторую запись, доставленную от шефа контрразведки. Неужели и впрямь с ним на связи был самозваный герцог? Что бы это могло значить? «Засада, там наверняка засада, — подсказывал боевой опыт. — А вдруг нет? Ведь для чего-то же Вуд Марг вызывает своих генералов в Беллу? И если в первом случае можно заподозрить военную хитрость, то во втором Марг разговаривает с представителем союзников, не зная, что это агент Странника. Быть может, этот Марг — заигравшийся авантюрист, не знающий, когда остановиться? Может, он решил сыграть и против нас, и против островитян? Вряд ли. Хрупкое зернышко между молотом и наковальней. У командующего флотом свой план действий, и он не допустит, чтобы какой-то мятежник, возомнивший себя черт знает кем, вовлек его в непродуманную операцию. А что, если Странник и сам работает на островитян, и весь этот развал страны — свержение Неизвестных Отцов, а затем и нашего правительства — лишь части далеко идущего плана?»