Мир Родины - Страница 34

– Ты способен... сделать такое?

– Я уже делал такое, – был ровный и непоколебимый ответ.

– Я не могу поверить в это... это ужасно! По одному твоему слову... где справедливость?

– Ян! Ты глуп. В этом мире ровно столько справедливости, сколько ее допускают, стоящие у руля. В этом здании справедливости нет. Нет, и все. Ты понимаешь, что я говорю?

– Я понимаю. Но я не могу поверить, что все это правда. Ты говоришь, что жизнь, которой я живу, не настоящая...

– Не настоящая. И я не ожидаю, что тебе будет достаточно одного моего слова. Поэтому я прибегну к наглядной демонстрации, специально для тебя. Против этого ты не сможешь найти аргументов.

Говоря это, Сергуд-Смит нажал на кнопку, вделанную в стол, и дверь открылась. Полицейский в форме ввел человека в сером арестантском наряде, остановил его перед столом, затем вышел. Человек так и остался стоять, невидяще глядя в пространство. Кожа его лица была дряблой и свисала морщинами, глаза были пустые.

– Осужден на смерть за злоупотребление наркотиками, – сказал Сергуд-Смит. – Подобное существо бесполезно для общества.

– Он человек, а не существо.

– Теперь он существо. Которое смирилось перед наказанием. У него нет сознания, памяти, личности. Только плоть. А сейчас мы устраним и плоть.

Ян схватился за подлокотники кресла, не в силах говорить, когда его шурин вытащил из стола металлический ящик. Ящик имел изолированную рукоять и два металлических электрода спереди.

Сергуд-Смит подошел и остановился перед узником, прижал электроды ко лбу человека и нажал на кнопку на рукояти. Дряблые складки кожи на лице человека вздрогнули во внезапной конвульсии, затем он рухнул на пол.

– Тридцать тысяч вольт, – сказал Сергуд-Смит, повернувшись к Яну. Голос его звучал монотонно, невыразительно. Он пересек комнату и протянул Яну электронное устройство. – Точно также его можно применить и на тебе. Ты можешь оказаться на его месте, даже сейчас. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Ян с изумлением и ужасом смотрел на маячившие перед самым его носом металлические электроды. Концы у них были острые и почерневшие. Они придвинулись поближе, ион невольно поежился. И в этот миг, в самый первый раз, он впервые испугался за себя. И за этот мир, в котором он жил. До сих пор он всего лишь участвовал в сложной игре. Другие могли страдать, но не он. И сейчас вдруг пришло понимание, что правил, которыми он руководствуется в игре, не существует. Больше он не играл. Отныне все стало на места. Игры кончились.

– Да, – сказал он, и голос его звучал хрипло. – Да, мистер Сергуд-Смит, я понял, о чем вы говорите. – Ян говорил очень спокойно, почти шепотом. – Это не спор и не дискуссия. – Он взглянул на тело, распростертое на полу. – Вы хотите мне что-то сказать, не правда ли? Я ведь должен что-то сделать – то есть предполагается, что я сделаю?

– Ты прав.

Сергуд-Смит вернулся к столу и убрал инструмент. Дверь открылась, вошел тот же самый полисмен и уволок труп – страшно, за ноги, и дряблая голова подпрыгивала на полу. Ян не выдержал этого зрелища, перевел взгляд на шурина, и тот заговорил:

– Ради Элизабет и только по этой причине. Я не буду спрашивать тебя, насколько глубоки твои связи с Сопротивлением. Хотя в самом факте не сомневаюсь. Ты пропустил мимо ушей мой совет, а теперь будешь выполнять мои инструкции. Ты останешься здесь и прекратишь свою деятельность, будешь избегать любых контактов. Всегда. Если ты вновь попадешь под подозрение, будешь заниматься незаконной деятельностью любого рода – стой самой минуты я палец о палец не ударю, чтобы защитить тебя. Ты будешь немедленно арестован, доставлен сюда, допрошен и заключен пожизненно. Тебе это ясно?

– Ясно.

– Громче.

– Ясно. Да, ясно. Я понял.

Сказав это, Ян почувствовал неведомый доселе гнев, возобладавший над страхом. В этот миг абсолютного унижения он понял, как отвратительны эти люди, как невозможно будет жить с ними в мире после этого открытия. Он не хотел умирать – но знал, как тяжело будет жить в мире, где у власти стоит Сергуд-Смит. Плечи его поникли, и он опустил лицо. Это была не капитуляция, просто только так Сергуд-Смит мог не заметить ярости, гнева, который он испытывал.

Рука его глубоко погрузилась в карманы пиджака.

Он нажал на кнопку блестящей зажигалки.

Сигнал команды был послан маленьким, но мощным передатчиком. Это включило устройство, скрытое в ручке, хорошо заметной в кармане человека из безопасности. Повинуясь этому сигналу, банк памяти опустел и был передан в память зажигалки. Это заняло лишь микросекунды. Ян отпустил кнопку и встал.

– Еще есть что-нибудь, или я могу идти?

– Это для твоего же блага, Ян. Я ничего от этого не выигрываю.

– Смитти, прошу тебя. Будь кем угодно, только не лицемером. – Ян не мог удержаться – гнев хоть чуть-чуть, но прорвался. Должно быть Сергуд-Смит ожидал этого, потому что он лишь кивнул головой. Ян вдруг понял.

– Ведь ты же ненавидишь меня всеми потрохами, не правда ли? – сказал он. – И всегда ненавидел.

– В этом ты совершенно прав.

– Что ж, очень хорошо. Чувство абсолютно взаимное.

Ян ушел, не сказав больше ни слова, опасаясь, что зайдет слишком далеко. Здание он покидал безбоязненно. Лишь отъезжая по пандусу, он понял, что это значило.

Он уходил с добычей. В кармане у него были записи всех сверхсекретных бесед шурина за последние недели.

Это было все равно, что нести бомбу, которая может тебя уничтожить. Что ему теперь делать с этим? Стереть начисто, затем выбросить зажигалку в Темзу и забыть обо всем. Он машинально повернул машину к реке. Если он поступит иначе, это будет невероятной глупостью, собственноручно подписанным смертным приговором. Мысли в его голове гонялись друг за другом, и он не мог рассуждать спокойно. Он едва не проехал на красный свет, не заметив светофора – и проехал бы, если бы компьютер не пресек нарушение, пустив в ход тормоза.

Затем он поехал по Савой-стрит и затормозил – вести он был не в состоянии. Но и сидеть на месте он тоже не мог. Он выбрался из машины и закрыл ее, потом пошел к реке. Затем остановился. Нет, он еще не пришел в себя, это решение наверняка окажется худшим. Он все еще не знал, что делать. Открыв багажник, он вытащил ящик с инструментами, из которого достал пару маленьких головных телефонов. Он затолкал их в карманы и двинулся к реке.

Сырой ветер утих, и слякоть вновь стала превращаться в лед. Кроме него на Набережной Виктории было всего несколько торопливо идущих фигур. Ян стоял у каменного парапета, невидяще глядя на льдины на серой воде, плывущие к морю. Осталось лишь вытащить ее и выбросить, и конец сомнениям. Он вытащил ее и посмотрел. Такая маленькая. Крошечная, как человеческая жизнь.

Другой рукой он воткнул штырек телефонов в отверстие в ее основании.

Он все еще мог выбросить эту штуку. Но нужно было прослушать, о чем говорил Сергуд-Смит под крышей своего учреждения, беседуя с такими же, как он. Хотя бы это он узнает.

В ушной раковине зазвучали крошечные голоса. Большей частью это были непонятные беседы об именах и предметах, которых он не знал, сложные вопросы, обсуждаемые холодным и деловым тоном. Экспертам пришлось бы с этим потрудиться, и они смогли бы разобраться и извлечь пользу из всех этих сообщений и команд. Но Яну от этого вряд ли была какая-то польза. Он прокрутил запись до конца и услышал часть собственной беседы, затем вернулся на день раньше. Ничего по-настоящему интересного. Затем он застыл, услышав отчетливо прозвучавшие слова:

– Да, правильно, девушка-израильтянка. Мы имели с ней достаточно хлопот, и сегодня ночью надо положить этому конец. Дождитесь, когда свидание в лодке на канале будет в самом разгаре, и тогда...

Сара в опасности!

Ян принял решение, даже не отдавая себе отчета в этом. Он торопливо, но не бегом, чтобы не заметили, вернулся в машину в густеющих сумерках. Сегодня вечером, ночью! Успеет ли он первым?

Он вел машину осторожно и расчетливо. Лодка на канале. Должно быть, это один из Каналов Регента, где они встречались в последний раз. Как много известно Безопасности? Откуда они узнали? Как долго они следят за каждым их движением, играют с ними? Неважно. Надо спасти Сару. Спасти ее, даже если он не сможет спасти себя. Она пойдет первой.