Мир Родины - Страница 29

– Тогда вы должны попробовать. Вы ведь зайдете, правда? Всего лишь несколько минут. Ведь еще не очень поздно.

Невинное приглашение сопровождалось мягким кивком ее головы и медленным, отчетливым подмигиванием.

– Ну, что ж, разве что на несколько минут. Вы очень приятно просите.

Беседа продолжалась в той же легкой манере, когда он свернул на почти пустую Финчли-роуд, под Мраморную Арку. Она указывала, куда ехать, клуб найти оказалось довольно легко. Он оставил машину у самого входа, и они вошли, отряхивая тающий снег с пальто. В баре никого не было, кроме еще одной парочки. Пока официантка ходила за заказанным виски, Сара написала на обороте записки, которую он дал ей перед тем. Он взглянул на надпись, как только девушка отвернулась.

«ЗДЕСЬ ТОЖЕ СЛУШАЮТ. ПРИМИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ПРОЙТИ В МОЮ КОМНАТУ. ТАМ В ВАННОЙ ОСТАВЬ ВСЮ ОДЕЖДУ».

Он высоко поднял брови при этом приглашении, и Сара улыбнулась и с притворной сердитостью показала ему язык. Пока они говорили, он затолкал записку в карман.

Горячее виски было очень хорошим, а сценическая игра в соблазнение – и того лучше. Нет, он не думал, что она чересчур смела, просто люди не поймут, если они пойдут в комнату вместе. Верно, ему следует первым войти с ключом и оставить дверь незапертой.

В ее комнате окна были зашторены, а одеяло на постели соблазнительно откинуто. Он разделся в ванной, как и было указано, и за дверцей, которую открыл, обнаружил толстый махровый банный халат. Сара вошла, и он услышал, как она закрыла дверь в холл. Она приложила пальцы к губам, когда он вошел, и ничего не говорила, пока не закрыла за ним дверь в ванную и не включила радио.

– Сядь сюда и говори потише. Ты знаешь, что находишься под надзором Службы Безопасности?

– Да, конечно.

– Тогда, несомненно, у тебя в одежде «жучки». Но здесь мы в достаточной безопасности от них. Ирландцы очень гордятся своей независимостью, и этот клуб ежедневно проверяют и подвергают осмотру, Безопасность отступила несколько лет назад. Они потеряли столько устройств, что ирландские разведслужбы и ныне ими полностью обеспечены.

– Тогда ответь мне быстро – что случилось с Ури?

– С ним все в порядке, он покинул страну. Благодаря тебе.

Она притянула его и обняла, подарив ему крепкий и горячий поцелуй. Но как только его руки обвились вокруг ее, она высвободилась и пересела на край кровати.

– Сядь в кресло, – сказала она. – Нам нужно поговорить. Сначала.

– Ну что ж, сначала, так сначала. А начать можешь с рассказа о том, как Орли сумела проникнуть в дом моей сестры.

– Это лучшее наше прикрытие, и потому мне нельзя злоупотреблять частым его использованием. Мы оказали много услуг Ирландскому правительству; кое-что и они делают в ответ. Совершенно надежные справки – рождение, школьные сведения и прочее. И все – с моими отпечатками пальцев и другими деталями. Эта идея возникла, когда мы ввели сведения о тебе в компьютер, чтобы найти возможность для нового контакта с тобой. Орли Мауньчарльз закончила Редан через несколько лет после твоей сестры. Остальное оказалось просто. Я побывала в школе, повидала некоторых друзей, друзей друзей и была приглашена в бридж-клуб. Происшедшее далее было естественно, как закон тяготения.

– Я понимаю! Перед Лиз предстала новая девушка в городе, притом, с весьма неплохой внешностью, явно с хорошими связями, и ловушка мгновенно сработала. Приглашение в гости, на обед с маленьким братцем. Но не чертовски рискованно ли это – ведь острый нос Сергуда-Смита отличается тонким нюхом.

– Не думаю, что в стенах родного дома его нюх настолько тонок. Это и впрямь был самый безобидный способ.

– Ну, если ты так считаешь... Но что заставляет тебя думать, что в моей одежде «жучки»?

– Опыт. У ирландцев чудесная коллекция разведывательных устройств. Служба Безопасности монтирует их в поясах пряжек, в авторучках, металлических застежках блокнотов и так далее. Они не могут передавать, но прекрасно производят запись на молекулярном уровне. Фактически, в любом предмете, которым ты обладаешь, могут оказаться такие устройства. Лучше всего думать, что тебя записывают постоянно. Я лишь надеюсь, что твое тело в порядке.

– Хочешь поискать?

– Я не это имею в виду. Ты подвергался каким-нибудь хирургическим или зубоврачебным процедурам со времени возвращения из Шотландии?

– Нет, никаким.

– Тогда ты, должно быть, чист. Они умеют вживлять приборы в мосты, даже имплантируют в кость. Они очень искусны.

– Мне это весьма не по душе, – он указал на бутылку минеральной воды на ночном столике. – Нет ли у тебя капли виски к этому напитку?

– Найдется. Ирландское, конечно.

– Мне оно нравится.

Он налил два бокала, затем вновь уселся в глубокое кресло.

– Я встревожен. Как бы мне не нравилось встречаться с тобой, но я не знаю, что еще могу сделать для Сопротивления.

– Это трудно, но не невозможно. Помнишь, я говорила, что ты у нас – один из самых нужных людей?

– Да. Но ты не сказала, почему.

– Ты работаешь со спутниками. Это означает, что ты имеешь допуск к орбитальным станциям. Даже мне предстоит скоро этим заняться. Нужно испытать несколько старых блоков в космосе, при невесомости. Все изменится, когда мы вернем их на землю, в лабораторию.

– Почему это важно?

– Потому что ты сможешь вступить в контакт с исследователями глубокого космоса. Через них мы откроем линии коммуникации со множеством планет. Но совершенно, но действенно. Сейчас, между прочим, в шахтах альфы Эридана вспыхнуло восстание. У них будет шанс на победу, если мы вновь сможем наладить с ними связь. Но правительству известно, что там возникли проблемы, и Служба Безопасности контролирует все происходящее. Нет способа передать сообщение от наших людей кораблям с Земли. Возможно, тебе это удастся осуществить со станции. Мы разработали способ...

– Ты хмуришься, – мягко сказал Ян, – ты всегда хмуришься, когда разрабатываешь способы наподобие этого. Если будешь делать так дальше, появятся морщины.

– Но я хочу объяснить...

– Но разве это не может хоть немножко подождать? – спросил он, взял ее ладони в свои и наклоняясь, чтобы прижать свои губы к ее лбу.

– Конечно, может. Ты абсолютно прав. Давай, разгладь мне морщины, – сказала она, притягивая его к себе.

Соня Амарилио была в экстазе на следующий день, когда Ян сказал ей, что пришла пора проверить спутник в космосе.

– Восхитительно, – сказала она, хлопнув в ладоши. – А то он плавает себе в пространстве, и ни у кого не хватает ума сунуть нос в схему и увидеть, что там не так. Я уже так злюсь, что готова сама туда отправиться...

– Пожалуй. Путешествие в космосе, будет что вспомнить.

– Воспоминания я люблю. Но эта древняя машина не слишком хорошо работает, – она похлопала пухлой ладошкой где-то в области сердца. – Доктора говорят, что ускорение не пойдет на пользу моим часикам.

– Извини, пожалуйста. Я сглупил, и я не знал...

– Прошу тебя, Ян, не извиняйся. Пока я держусь подальше от космических кораблей, они говорят, что я буду жить вечно. Достаточно будет, если отправишься ты – ты сможешь выполнить работу лучше всех. Когда ты отправляешься?

– Я должен закончить схему, которую сейчас сделал до середины, это многосенсорный репитер. Неделя, десять дней...

Соня порылась в бумагах на своем столе и достала папку «ООН-ША» и покопалась в ней.

– Да, вот оно, челнок на Спутниковую станцию отправляется двадцатого марта. Я сейчас же куплю тебе на него билет.

– Очень хорошо. – Действительно, очень хорошо, именно об этом челноке говорила ему Сара, так что план пока выполняется.

Ян насвистывал, вернувшись к работе. Это была песенка «Овечка Мэй паслась себе». Вдруг он понял иронию названия своего нынешнего положения. Он не собирался более «пастись себе», и был рад этому. Со времени установления надзора он был сверхосторожен, как курица на яйцах. Но достаточно. Свидание с Сарой, любовь с Сарой положили конец этому периоду бесформенного страха. Он не прекратит того, что делает, лишь потому что за ним пристально наблюдают. Он не только будет сотрудничать с Сопротивлением, но и сам будет оказывать сопротивление. Как специалисту по микросхемам ему будет очень интересно разбираться в приспособлениях, при помощи которых ведется наблюдение за ним.