Мир Птаввов - Страница 42

К счастью, Гринбергу не нужно было всматриваться в мглу” Он точно ощущал, где находится Кзанол, и уверенно шёл в этом направлении. Его скафандр не был таким хорошим, как у Кзанола. Холод мягко сочился через рукавицы и сапоги. Он чувствовал себя хуже, чем на лыжных прогулках, но это нравилось ему.

Потом мозг захлестнула Сила. Его умственный щит твёрдо захлопнулся. Волна тут же прошла. Но теперь он не мог найти Кзанола. Тринтанин поднял свой умственный щит. Лэрри остановился, запутавшись, затем снова пошёл вперёд. У него был компас, поэтому он шёл прямо к цели. Но Кзанолу теперь стало известно, что он приближается.

Постепенно в его уме всплыл образ. В каждом органе чувств, — в глазах, ушах, в осязательных и кинетических нервах — он чувствовал, что делал Кзанол, когда Сила захлестнула его.

Он сгибался над вторым костюмом.

Тогда… ухе слишком поздно.

Он не мог бежать; скафандр не был создан для этого. Он осмотрелся вокруг с растущим отчаянием, и снова отправился в путь, так как помощи ждать не приходилось.

Шагать. Шагать, дробя лёд подошвами.

Через полчаса, — то есть через час после того, как он покинул судно, — Лэрри увидел порошковый снег. Он был нежным и пушистым, сильно отличаясь от падающих ледяных пуль. То были остатки раскопок Кзанола. Он воспользовался ими как указателем.

Порошковый снег становился все глубже и глубже, пока внезапно не поднялся до высокого сугроба. Пытаясь взобраться на него, Лэрри соскользнул назад вместе с лавиной снега. Но он должен подняться туда! Когда Кзанол откроет костюм, со всем будет покончено. И он продолжал карабкаться.

Лэрри был на половине пути к вершине, почти выбиваясь из сил, когда вершина пришла в движение. Снег выстреливало ровным потоком, и он оседал медленным фонтаном. Лэрри поспешно скатился вниз, боясь быть похороненным заживо.

Снег продолжал струиться. Кзанол расчищал дорогу назад… но почему он не взял с собой шлем?

Фонтан поднялся ещё выше. Частички льда на несколько миль взмывали в горящую и холодную атмосферу Плутона, проносясь через дрейфующий фонтан и покрывая слоями скафандр Лэрри. Он непрерывно двигался, чтобы сохранить свои суставы свободными. Он был покрыт оболочкой пресвечивающегося льда, разбитой и треснувшей на суставах.

Внезапно он нашёл ответ. Его губы сложились в улыбку тихого счастья, а его дельфинье чувство юмора радостно вырвалось на поверхность.

Кзанол выбрался из тоннеля, выдернув вслед за собой бесполезный пространственный костюм. Он должен был использовать дезинтегратор, чтобы убрать снег в тоннеле, он должен был карабкаться по тридцатиградусному подъёму, тащить массу того же веса, что и он сам, он был одет в скафандров конце концов. Кзанол устал, очень устал. Если бы он был человеком, он бы заплакал.

Вид появившегося откоса был почти невыносим. А если ноги провалятся в эту гадость…? Но он вздохнул и спихнул вниз по откосу пространственный костюм. Он видел, как тот, скатившись, ударился о грунт и остался там, наполовину засыпанный. Он последовал за ним.

При сорока градусах выше абсолютного нуля лёд падает быстрее, чем что-либо, Это сотни тысяч тонн низвергающейся свежей замороженной воды — так планета пыталась вернуть себе состояние равновесия. Кзанол споткнулся, ничего не видя. Он выставил одну огромную куриную лапу перед другой, упал и услышал дребезжание. Он по-прежнему держал ум закрытым, помня о том, что Гринберг где-то рядом. Его ум оцепенел от усталости и холода.

Он был почти внизу, когда снег усилился, встав стеной перед ним, как тринтанский гигант. Он открыл рот от изумления и перестал двигаться. Фигура хлопнула рукавицей по своему забралу, толстый лёд разбился и рассыпался. Гринберг! Кзанол поднял дезинтегратор.

Как бы случайно, с чисто дельфиньей усмешкой, Лэрри вытянул одеревеневший палец и ткнул им в грудь Кзанола.

Тридцать четыре часа одиночное судно кружило над Плутоном — это было слишком долго. Гарнер и Месней проспали поворот и не заметили, как актимическая полоса одноместного судна промелькнула на экране видеоскопа. Между кораблями почти не было переговоров. Разговаривать стоило большого напряжения для всех, так как каждый из пяти мужчин знал, что битва близка, и никому не хотелось намекать о такой возможности. Теперь корабль Льва был виден на экране видеоскопа даже с выключенными двигателями. Люк был начеку, хотя и дремал, — да, он был настороже, зная, что спит, — и наблюдал через веки, которые казались наждачной бумагой. Наконец Люк произнёс магические слова:

— Они не блефуют.

— Отчего такое внезапное решение?

— Это ужасно, Ллойд, Блефуя или нет, флот взлетел бы сразу после того, как был найден усилитель. Чем больше они ждут, тем выше наша скорость, тем более точной будет наша атака. Они находятся внизу слишком долго. Ими завладел пришелец.

— Я все время думал так же. Но почему он не взлетает?

— На чем? На Плутоне нет ничего, кроме одноместных кораблей. Он управлять ими не может. Чужак вынужден ожидать нас.

Совещание принесло для всех большое облегчение. И оно дало результаты. Первым выяснилось, что Вуди Атвуд провёл тридцать часов, стоя в воздушном тамбуре “Иво Джима”.

Четырех миллионов почтительных миль было вполне достаточно для флота Пояса. Их будет достаточно и для Гарнера. Его корабль и другое судно произвели лёгкое торможение в пространстве. Третий корабль отклонился от них и находился на несколько сотен миль выше поверхности, по-прежнему скрытой туманом.

— Забавно, — сказал Смоки. — Каждый раз, когда ты решаешь пожертвовать одним из кораблей, это оказывается судно Пояса.

— А какое судно использовал бы ты, старина Смоки?

— Не дури меня своей логикой.

— Слушайте, — оборвал их Месней.

Слабо, но ясно, радио издавало нарастающий и спадающий визг, подобно сирене при воздушном налёте.

— Это сигнал бедствия ЛЕНИВОЙ ВОСЬМЁРКИ, — сказал Андерсон.

Номером шестым был теперь робот. Контролёр двигателя “Хайнлайна” управлял одноместным кораблём, и Андерсон перевёл внимание на кнопки управления соплами. Он натянул дроссель подачи топлива, наблюдая за экраном “Хайнлайна”, который передавал через телескоп информацию с шестого номера. Конечно, они воспользовались одноместным кораблём. Двухместное земное судно было именно тем, в чём так отчаянно нуждался инопланетянин.

— Хорошо, а нам удастся опустить корабль?

— Сначала посмотрим, все ли в порядке со Львом, — предложил Вуди.

Андерсон подвёл одноместный корабль туда, где ведущее судно описывало круги над Плутоном, затем выключил двигатель и использовал позиционные сопла для сближения. Наконец, ан и четверо других смотрели прямо через усыпанные трещинами, зазубренные соколки рубки управления. На металлических краях остались раскалённые пятна. Лев был там — фигура в высоком, узком, бронированном скафандре, но он был неподвижен. Он был либо мёртв, либо парализован.

— Сейчас мы ничего не можем для него сделать, — сказал Смоки.

— Да, — ответил Люк. — Нет смысла откладывать страшный миг. Опускайся!

Сигнал бедствия шёл из зоны непрерывного снегопада.

Никогда в жизни Андерсон не работал так напряжённо. Непрерывно бормоча что-то себе под нос, он держал корабль неподвижным в миле над сигналом бедствия, в то время как снег испарялся и освобождал дорогу. На экране “Хайнлайна” была только мгла, а затем лишь туман.

Он включил инфракрасный прожектор, это помогло, но не очень. Смоки вздрагивал от слов, которые срывались с уст Андерсона. Внезапно тот замолк, и все пятеро склонились вперёд, чтобы видеть лучше.

Из льда торчало “Золотое Кольцо”.

Андерсон повёл корабль вниз настолько плавно, что только он один и догадывался об этом. В момент касания весь корабль зазвенел, как медный колокол. Картинка на экране резко задрожала.

В наступившей тишине все смотрели на двуногую фигуру, которая болезненно карабкалась через помост воздушного тамбура “Золотого Кольца”. Она сорвалась вниз и поползла к ним сквозь пелену снега.