Мир приключений 1986 г. - Страница 165

Конечно, отказать в логике и Сагану, и Ребане нельзя. Ум мой может с ними согласиться, а сердце не может. Ну какая же это цивилизация, которая, словно на хуторе, живет сама для себя, ничем и никем не интересуясь?! Тогда можно ли назвать ее цивилизацией? Опять примерка на себя, опять нескладная попытка считать человеческую этику, любознательность, страсть к поиску, веру в разум понятиями не человеческими, а вселенскими. Но келейная замкнутость Лема при всей своей возможной философской глубине мне не по нутру. Одно дело — когда некая цивилизация не может, ну, просто не в состоянии наладить межзвездные связи. Понимаю. А если может, то как же не сделать этого? Не верю в галактические цивилизации мещан, в галактики с наглухо запертыми ставнями.

Но у проблемы CETI может быть еще один весьма серьезный аспект. Не энергетический, а временной. Мой старый друг писатель–фантаст Дмитрий Биленкин напечатал в журнале «Юность» (№ 3 за 1982 год) статью, в которой очень четко определил реальные границы возможного внеземного контакта. В самом деле, мы оказались способными более или менее проникнуть в космические дали (да разве это «дали»?) буквально считанные годы тому назад. Сто лет назад мы не знали о существовании радио. Сегодня именно на радиосвязь возлагаем мы самые большие надежды в проблеме CETI. Почему? Ужели радио столь совершенно?! Вот ведь удивительное свойство человеческого разума: с одной стороны, беспрестанное движение вперед, вечный интеллектуальный голод, постоянное и неукротимое желание перешагнуть порог достигнутых знаний, с другой — наивное, детское самодовольство. Построили первый паровоз и всерьез писали, что пассажиры поездов будут сходить с ума, поскольку мелькание пейзажа за окном нормальный человек вынести не сможет. А паровоз этот больше чем до 20 километров в час вообще разогнаться не мог. Теперь изобрели радио, проникли в космос и крепко, убежденно уверовали, что именно радио — ключ к сокровищам внеземных цивилизаций. Почему? Биленкин справедливо говорит о том, что радио — лишь некий технологический этап, не очень совершенный и энергетически расточительный. Однако же, как я еще раз убедился в Таллине, все ученые мира, занимающиеся проблемой CETI, все свои исследования осуществляют и планируют, исходя из предположения, что межзвездные связи осуществляются именно с помощью радио, хотя при этом и очень многие из них признают все несовершенство, если угодно, «допотопность» радиосвязи. Почему радио всех заворожило? Только потому, что, с нашей сегодняшней точки зрения, оно наиболее доступно и экономично, что мы не умеем концентрировать оптические лучи, не знаем, как бороться с поглощением лучей рентгеновских, не умеем управлять нейтрино и гравитационными волнами? Только поэтому? Мы выбираем из того, что знаем, лучшее, это естественно и объяснимо. Но ведь мы сами признаем, что пределов научному, техническому и технологическому совершенству нет, что, по словам великого провидца К.Э.Циолковского, невозможное сегодня станет возможным завтра. Не естественнее ли предположить, что подобно Гауссу, который предлагал прорубить просеки в тайге, не зная радио, мы уповаем на радио, просто не зная тех способов, с помощью которых связываются друг с другом иные, более развитые цивилизации?

Я с радостью узнал: критики «Озмы» резонно замечали, что высокоразвитые цивилизации наверняка имеют уже совсем другие виды дальней связи и едва ли проявят интерес к сигналам радиопередатчиков.

Кардашев считает, что наблюдения в инфракрасных (тепловых) телескопах дадут в ближайшие годы очень ценную для проблемы CETI информацию.

С ним согласен доктор физико–математических наук Василий Иванович Мороз, который тоже считает, что «наиболее эффективным для связи с иными цивилизациями является не радиодиапазон, а более короткие волны, например инфракрасные».

Чарлз Хард Таунс, один из отцов лазера, который именно за это открытие был удостоен Нобелевской премии вместе с советскими академиками Н.Г.Басовым и А.М.Прохоровым, считает, что пройдет совсем немного лет — и лазерная техника, несравненно более совершенная, превзойдет по всем своим показателям технику радиосвязи.

А представьте себе, что сегодня на школьной парте первоклассника сидит новый Александр Степанович Попов, который через несколько лет скомкает все это межзвездное радио в кулаке, бросит в мусорную корзину и скажет нам: «Смотрите, как это просто, никакого радио не надо, можно сделать все гораздо проще, вот так…»

Что мешает нам поверить в реальность этого мальчика сегодня? Чувство собственного достоинства прежде всего. Как это он додумался, а мы не додумались? Мы уязвлены. Ведь мы все (уверен, все без исключения!) изобретатели. Это мы изобретали! И как только мы изобретаем что–то новое, так неминуемо это новое сразу представляется нам пределом совершенства. И это замечательно! Замечательно, если мы сами осознаем ограниченность и временность своих триумфов. Точно так же, как мы не в состоянии представить себе внешний вид обитателей других миров, мы не можем представить себе и технического уровня, который может обеспечить межзвездный контакт.

Приходится признать, увы, что мы слишком высокого — незаслуженно — о себе мнения. По газетным делам я был в командировке в Париже и встретился там с одним из основателей современной физики, французским академиком и почетным академиком нашей Академии наук Луи де Бройлем. Он подарил мне книгу, в которой есть такие мудрые слова: «Позавчера мы ничего не знали об электричестве; вчера мы ничего не знали об огромных резервах энергии, содержащихся в атомном ядре; о чем мы не знаем сегодня?»

Действительно, что узнаем мы еще через 100 лет? Через 1000 лет? Кто может поручиться, что все наши сегодняшние радиотелескопы не покажутся нам громоздкими и нескладными игрушками? Даже при наличии «множественности миров» (Джордано Бруно) время совпадения технологий, возможностей, уровня мышления, психологических законов (которые только, кстати, для нас могут быть законами) ничтожно мало. Безусловно, существует спектр CETI: влево, в прошлое, отход на какие–нибудь 100 лет — величину в масштабах Вселенной невидимую — обрекает цивилизацию на вынужденное молчание, продиктованное технологической беспомощностью, а чуть вправо, в будущее, — и мы перестаем понимать друг друга!

Николай Семенович Кардашев в свое время подразделил все возможные внеземные цивилизации на три типа. Определение это стало почти классическим, о нем много спорили, горячо обсуждали, и ныне у Кардашева есть как преданные союзники, так и непримиримые критики, и это очень хорошо, потому что в настоящей, живой науке только так и должно быть.

По Кардашеву, цивилизация первого типа должна быть близкой к земной: летают в ближний космос, овладели энергией атома, знают, что такое радио. Цивилизация второго типа использует уже энергетические ресурсы своей звезды и ее планет. Наконец, цивилизация третьего типа эксплуатирует весь свой звездный остров, всю свою галактику.

Вторя Кардашеву, американец Дайсон предложил такой вариант: некая цивилизация (по Кардашеву, второго типа) создает из материала планет своей звездной системы сферу — тонкостенный шарик, внутри которого упрятана звезда, вся энергия которой будет теперь поглощаться внутренней поверхностью этого шарика. Таким образом, разместившаяся там цивилизация будет получать все, что ей в состоянии дать ее звезда. Если так, то какие–то звезды, окруженные сферами Дайсона, для нас, земных наблюдателей, должны гаснуть. Мы же знаем немало случаев, когда звезды вспыхивали, но не знаем ни одного случая, когда бы они вдруг гасли! Может быть, потому, что опять употребляем привычные нам земные технологические схемы? Сфера Дайсона сегодня представляется нам вполне логичной и инженерно совершенной. Но это нам! И это сегодня! Кто поручится, что иная цивилизация умеет каким–то неведомым нам способом отводить, отсасывать, отлавливать энергию своей звезды и ей вовсе не нужно дробить все планеты и строить сферу Дайсона.

Как можем мы представить себе цивилизацию, использующую всю мощь миллиардов звезд своей галактики (по Кардашеву, третьего типа), если мы уже более двадцати лет, ежегодно обманывая себя близким решением проблемы, так и не можем создать термоядерный реактор, такой, казалось бы, простой, понятный, теоретически обсчитанный и многократно смоделированный?