Мир приключений 1985 г. - Страница 17

У Росовски совсем прошел сон. Он лежал с необыкновенно ясной головой и размышлял. Он приехал в Японию, когда нанесенные войной раны уже зарубцевались. Разрушенные бомбардировками кварталы отстроили заново, нищета уже не бросалась в глаза. Что здесь творилось сразу после войны, он мог себе представить только по рассказам ветеранов и «Японскому дневнику» Марка Гейна. О бедственном положении страны — итог развязанной Токио войны — свидетельствовала впечатляющая деталь тогдашнего японского быта, воспроизведенная Гейном: в ясный солнечный день мужчины высовывались из окон и старались прикурить сигарету при помощи увеличительного стекла…

Японцы долгие годы были самыми преданными союзниками США. Что же происходит теперь? На словах правительство еще раскланивается перед Вашингтоном, но по сути гнет свою линию.

Значит, японцы считают, что Америка больше не олицетворяет некую власть, которой приходится покориться? Америка слабеет, а Япония крепнет.

Росовски сумел уснуть, только приняв снотворные пилюли жены — их рекомендовал посольский врач как наименее вредные.

…Ватанабэ нажал кнопку на часах — красные точечки сложились в цифру три. Глаза уже привыкли к темноте, и он хорошо различал силуэты деревьев, высокий забор. Вслушиваясь в тишину, он минут пятнадцать стоял не двигаясь, но вокруг было спокойно. Осторожно ступая, подошел к забору, подпрыгнув, подтянулся, в два приема легко перебросил тренированное тело на ту сторону. Осмотрелся. Поодаль светилось окно в домике сторожа. Под ногами он чувствовал мягкую землю, садовники аккуратно очищали территорию от листьев и сучьев.

Через минуту он достиг главного корпуса. Трехэтажное здание без единого огонька казалось мрачным. Также легко он отыскал маленький домик. Обошел его со всех сторон. Вход один. Все шесть окон заперты.

Он надел перчатки, мягким движением сунул в замочную скважину ключ, переданный сторожем, дважды повернул. Нажал на ручку. Дверь бесшумно отворилась.

Компактный фонарик, умещающийся в ладони, давал достаточно света. Плотно притворив дверь, он вдруг решил запереть ее на ключ, хотя сначала не собирался этого делать.

Кабинет представлял собой небольшую квадратную комнату, обставленную по-европейски. С письменным столом, несколькими стульями, большим книжным шкафом, которые он не торопясь обследовал под острым лучом фонарика. Просмотрел бумаги на письменном столе, с помощью универсальной отмычки вскрыл ящики стола. Ничего интересного. Но это его не обескуражило.

Он подошел к незастекленному шкафу, уставленному солидными томами. Несколько минут тщательно осматривал и ощупывал полки. Потом резким движением потянул одну из них на себя. Три фальшивые полки, скрепленные между собой, откинулись на петлях, открыв прямоугольник сейфа.

Сейф был не номерной — просто большой несгораемый шкаф, но с массивными стенками. Он посмотрел на часы: 3.30. Прошло всего полчаса. Можно повозиться. Набор инструментов у него был с собой. Он установил фонарик так, чтобы замок сейфа был освещен, и принялся за дело. Работать было неудобно, потому что мешали нависавшие со всех сторон книжные полки.

Он провозился около часа, прежде чем замок начал поддаваться. Остановившись на секунду, чтобы вытереть пот со лба, он вдруг услышал звук, заставивший его насторожиться. Он молниеносно сгреб инструменты, поставил полки на место и бросился к окну, выходившему на асфальтированную дорожку.

Теперь он уже явственно слышал звук автомобильных моторов, а затем на асфальте заиграли лучи фар.

Тишины как не бывало. Раздались громкие голоса, шаги, машины разворачивались и становились где-то рядом с домиком. Он прижался к стене, внимательно прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Голоса приблизились — неизвестные явно обходили дом вокруг, проверяя сохранность оконных запоров, кто-то подергал ручку входной двери. Он мысленно похвалил себя, что догадался запереть замок.

Голоса стихли. Красные цифры на часах подавали сигнал тревоги — уже 4.30. Скоро станет светло. Он выскользнул из комнаты. Кроме кабинета, в домике были маленькая кухня, туалет и комната в японском стиле, устланная татами. Ее окно смотрело в лес. Он открыл оконные задвижки, осторожно высунул голову — никого. Спрыгнул на землю и прикрыл окно. Быстро побежал через лес к забору. Из-за деревьев осторожно выглянул. На маленькой стоянке возле главного корпуса стояли три одинаковых автомобиля. В нескольких комнатах был зажжен свет, у входа стоял человек и курил.

Ватанабэ перелез через забор довольно далеко от своей машины и побежал к ней.

Его «глория» стояла на обочине дороги, параллельной той, что вела к воротам, и ни с одной стороны не просматривалась. Однако возле нее он увидел рослого молодого парня, который стоял, засунув руки в карманы.

Полицейский? Если что-то случилось, то по номеру они легко доберутся до него. Там, в домике, он не оставил никаких следов, но машина покажется им подозрительной. Неужели сторож испугался и донес?

Ватанабэ, пригибаясь, неслышно подобрался сзади и, бросившись на парня, сильно ударил его по голове. Тот рухнул на землю. Ватанабэ быстро обшарил его карманы. Под пиджаком — наплечная кобура. Из кармана вытащил удостоверение: «Бюро расследований общественной безопасности министерства юстиции».

Он вынул небольшую ампулу с острым, как иголка, концом и сильным движением воткнул ее парню в правое ухо. Тот обмяк.

Использованная ампула исчезла в потайном кармашке брюк, и он бросился к машине.

Загородный дом Содо Итикава построил недалеко от курорта Атами, известного своими горячими источниками. Атами — местечко людное, в сезон пустого номера в отеле не найдешь, загодя надо бронировать. Но дом Итикава стоял в стороне от скоплений отдыхающей публики.

В свое время не раз избиравшийся депутатом, министр в одном из послевоенных кабинетов, Итикава лет десять как отошел от активной политической деятельности. Это произошло, когда ему перевалило за семьдесят. Широкая публика давно забыла о нем, журналисты не баловали вниманием. Но автомобильная стоянка возле его роскошного загородного дома редко пустовала, количество телефонных звонков не уменьшалось, ему даже пришлось нанять еще одного секретаря. К нему заглядывали весьма влиятельные люди, руководители фракций правящей консервативной партии, министры. Они приезжали не ради того, чтобы выказать ему уважение в День почитания престарелых, как это заведено в Японии. Они приезжали за помощью.

Итикава был своего рода крестным отцом, он пользовался большим уважением в подпольном мире, к его словам прислушивались якудза. С послевоенных времен он служил посредником между преступным миром и правыми политиками, которые весьма нуждались в помощи якудза. Однако тесные связи с организованной преступностью были не единственным источником его власти…

Перед домом, адрес которого Ватанабэ назвал Морита во время вчерашнего разговора, стояла одинокая машина синего цвета марки «королла».

За рулем сидел человек, внимательно наблюдавший за улицей в зеркало.

Когда Ватанабэ подошел, человек вылез из машины и ушел, не оглядываясь. В связку ключей была просунута записка: «Документы — в ящичке для перчаток. Когда минует надобность в машине, оставьте ее на стоянке в аэропорту».

У ближайшего телефона Ватанабэ остановился. Набрал токийский номер. Откликнувшийся голос был ему незнаком.

— Я хотел бы поговорить с Морита-сан.

— К сожалению, его нет. Что передать?

— А когда он будет?

— Точно не могу сказать. Возможно, через день-два.

Ватанабэ огорчился: таксист Морита был ему необходим, чтобы посоветоваться, что делать дальше.

Ему захотелось есть, да и до ночи надо было как-то убить время. Сегодня он предпримет еще одну попытку. Он зашел в небольшую закусочную, чтобы похлебать горячего супа и съесть свежей рыбы. Люди сидели под открытым небом, ожидая, когда невысокая пожилая женщина обнесет их горячими влажными салфетками, поставит чашки с дымящимся супом. Сам хозяин тут же жарил рыбу и раскладывал ее по тарелкам. Креветки были маленькими, суп чересчур жидким.