Мир Приключений 1955 г. №1 - Страница 5

В кабинете фон Штаммера сидел тучный седоватый эсэсовец — начальник областного гестапо Гейзен. Он вертел сложный замок и ждал, когда Штаммер соберется с мыслями.

Сегодня Щтаммер был особенно похож на щуку, подкарауливающую добычу. Маленькие водянистые глаза прищурены, тонкие губы сжаты так сильно, что, казалось, их нет совсем.

— Мой ответ очень прост: всех, кто ходит в мастерскую, арестовать. Под пыткой хоть один заговорит.

— Вас ничему не учит жизнь, коллега, насмешливо возразил Гейзен. — Много вам удалось добиться пыткой? Ваш предшественник был посильнее вас в этом искусстве, а хоть одно признание он вырвал? Избивал до смерти, и со смертью дознание кончалось. И притом: на сто посетителей могут оказаться только два-три партизана. Не так ли? Эх, когда-то немецкая тайная полиция считалась лучшей в мире! Но тогда в ней работали не такие, как вы, Штаммер. — Гейзен намеренно пропускал приставку «фон» — он терпеть не мог этого выскочку. — Вам бы быть палачом, Штаммер, надевать петлю на шею. А вот найти эту самую шею…

Штаммер молчал. Он чувствовал превосходство Гейзена и за это ненавидел его.

— Основные качества настоящего разведчика, — поучал Гейзен, — хитрость и терпение. Надо понимать врага. В чем ваша ошибка на первом этапе работы? Вы русских считали дураками, а они оказались куда умнее вас.

Штаммер открыл было рот — хотел что-то сказать в оправдание, но Гейзен опередил его:

— Да, да, умнее, и намного. Развесили списки вашей агентуры по городу!.. Это же неслыханный провал! Я вам этого никогда не прощу.

— Сам фюрер простил, а вы не прощаете! — огрызнулся Штаммер, не преминув напомнить о личных связях с Гитлером.

— Простил, но не забыл, — ехидно отрезал Гейзен, барабаня пальцами по столу. — И рассчитается по совокупности. Хорошо, пока думать за вас буду я — сумейте только выполнять. Арестовать одного-двух — значит спугнуть дичь. Надо захватить всю стаю.

— Но как? — Штаммер, скривив рот, беспомощно усмехнулся.

— Можно применить два способа. Или тот, что применили они в отношении вас, подослать агента и получить списки, — или спровоцировать их на крупную операцию, заставить собрать все силы и уничтожить нашими превосходящими силами.

— Но как? — снова спросил Штаммер.

— Слушайте внимательно. Женщина в железных очках безусловно не рядовой подпольщик. Это видно по её выдержке, по стойкости характера. Таким поручают важные задания. Кем она может быть, по-вашему?

— Руководителем организации или связной, — попытался угадать Штаммер.

— Правильно. Наконец-то я слышу от вас дельный ответ. Уроки идут вам на пользу, Штаммер.

Шеф гестапо побагровел от обиды, но сдержался.

Гейзен продолжал:

— Судя по тому, что она не сидит в одном городе, а разъезжает, надо полагать, что она связная. Логично?

— Логично.

— Дальше. Если от связной добиться признания невозможно, надо иначе использовать её. Как вы думаете, для чего она носила с собой этот замок?

— Он служил паролем…

— О! — уже без иронии произнес Гейзен. Вы на правильном пути. Но что убеждает вас в этом?

— Сложность механизма. Такой уникум ни с каким не спутаешь.

— А почему нет ключа?

— Это меня уже обижает. Понятно и старо, как мир. Если резидент сапожник — ему несут ботинки, если часовщик — часы. К парикмахеру идут бриться. А в данном случае просили сделать ключ… — И вдруг Штаммер задрожал от внезапной догадки: — Направим нашего агента с замком связной в мастерскую — и… игра выиграна… если у них нет дополнительного сложного словесного пароля. — Губы Штаммера сложились в щелку.

— А если есть — наш агент провалится, — как бы вскользь заметил Гейзен.

— Если не сумеет убедить, что пароль ему забыли сообщить в спешке.

— Но будем надеяться на лучший исход. Направим туда самого опытного агента. Он должен будет дать якобы от имени связной задание уничтожить аэродром в степи. А там…

— А там мы их накроем, как перепелов сеткой. — Штаммер, хищно скрючив тонкие, с длинными ногтями пальцы, схватил ими чернильницу на столе.

— Оттуда не уйдет ни один! — торжественным тоном заключил Гейзен. — Об этом позабочусь я! А вот вывести их на операцию — ваше дело. План составлен — сумейте выполнить.

Сергей Петрович получил от Сашки полный дневной рацион: вареный картофель, непонятного состава хлеб и льняной жмых. Жмых был твердый, как огнеупорный кирпич. Крайнев клал его в воду и потом разбивал железным болтом. Остальное с трудом доделывали зубы. Принес Сашка также ученическую тетрадь в клетку, карандаш, заржавленное лезвие безопасной бритвы и фонарь, который удалось ему стащить с маневрового паровоза. Фонарь светил тускло, но с его помощью можно было передвигаться.

Сначала Крайнев пытался нанести на план все ходы и подземные помещения пропорционально их действительным размерам (расстояние он вымеривал шагами). Но потом понял, что от него требуется не технический план важно было скорее изучить расположение ходов.

Для чего это требовалось, он не знал, но догадывался, что дело касается размещения людей, возможно даже — штаба подпольной организации.

Целыми днями, а иногда и ночью (под землей время было трудно определить) Сергей Петрович шагал по подземному хозяйству, порой пробирался ползком и заносил в тетрадь лабиринты. Кусок листового железа служил ему планшетом.

Это занятие помогало ему коротать время, он чувствовал себя занятым, понимал, что нужен. И все же его терзало беспокойство: пройдет неделя-другая, план будет составлен, а дальше? Теплилась надежда, что организация найдет ему применение, даст другое задание, но какое — ясно представить не мог. Показаться на поверхности нельзя. Правда, обросший, исхудавший, он был почти неузнаваем. Но рисковать бессмысленно. А сидеть в подземелье — бездействовать, да ещё обременять товарищей заботой о себе, не хотелось.

Крайнев злился на себя. Зачем вернулся? Надо было продолжить попытки перейти фронт. Но зрелые размышления подсказывали, что всё это неминуемо кончилось бы его гибелью.

Листок за листком заполнялась тетрадь эскизами, и постепенно расположение ходов укладывалось в голове Крайнева так же ясно и четко, как на бумаге.

Старая и новая водоспускные системы представляли собой совершенно изолированные участки. Крайнев обнаружил несколько подземных залов, служивших водоотстойниками и водосборниками.

Своей штаб-квартирой он избрал подземную насосную для откачки дренажных вод из-под насадок мартеновских печей. Насосная сообщалась длинным колодцем с поверхностью земли, и отсюда было удобнее всего проникать под насадки третьей мартеновской печи — место встреч с Сашкой.

Много труда стоило Крайневу найти вход в подземную лабораторию, о которой он рассказывал Вале. Два с половиной десятка лет эта лаборатория бездействовала и никому не была нужна. В конце концов ему удалось обнаружить в канале для стока воды от рельсобалочного стана замурованное отверстие. Ещё труднее было разбирать кирпичи, сложенные на крепчайшем цементном растворе. Вот за этой работой он понял, насколько ослабел за последнее время. От нескольких ударов ломом появлялась дрожь в ногах, лоб покрывался капельками холодного пота.

Наконец кирпич по кусочкам был разобран, Крайнев пролез в проделанное отверстие, прошел по довольно длинному ходу и попал в огромный зал. Здесь до сих пор стоял копер для испытания рельсов на удар, валялись изогнутые куски рельсов.

Сергей Петрович долго бродил по подземному залу. В одном углу лежал пожелтевший от времени обрывок газеты «Русское слово», в другом коробка от папирос «Эх, отдай всё!» Далеким прошлым пахнуло от этих клочков бумаги, вспомнилось детство, шахта, где его отец прятался от белогвардейцев, вспомнилось, как навещал он отца, как нашел его убитым.

Крайневу вдруг стало жутко в этом пустом зале, и он поспешил в насосную. Здесь было уже обжитое место.