Мир Приключений 1955 г. №1 - Страница 170

Местом, где встретились две Франции — Наполеона малого и французского народа, — была Всемирная выставка 1855 года, великий праздник человеческого труда.

…Это было какое-то государство машин, страна, населенная тысячами механизмов. Гремели паровые молоты, жужжали веретена текстильных машин, работали токарные станки, вертелись исполинские мельницы, тяжко дышали медлительные и шумные насосы, пыхтели трудолюбивые локомобили. Паровые автомобили, паровозы-великаны, готовые ринуться в путь по всем дорогам и путям земного шара, говорили, казалось, о полной победе над природой. Гигантские паровые машины бились, как металлические сердца, дающие жизнь современной промышленности, душой которой был пар.

Много лет назад, ещё при посещении Эндре, маленького мальчика поразила бездушная мощь паровых механизмов. Теперь Жюль Верн видел воочию, что с помощью этих слуг человек может стать великаном, шагать через моря, пробивать дороги сквозь горы и прокладывать пути через пустыню. Но пар вдруг показался ему детской романтикой перед другим миром — заманчивым и таинственным. Это были несовершенные проекты газовых двигателей, мечты о применении недавно открытого керосина, грубые чертежи фантастических летательных машин тяжелее воздуха и удивительные электрические приборы и механизмы. Жюлю Верну казалось, что в этих неясных, смутных набросках он мог прочесть будущее человечества: здесь спала та волшебная куколка, что обещала всем, кто обладал активным зрением, вылететь когда-нибудь ослепительной бабочкой, способной подняться до самых звезд.

Так, на скрещении всех ветров века родился великий замысел «Необыкновенных путешествий»: взять в своё владение всю гигантскую область науки, одухотворить её новыми героями и их руками завоевать блистающий мир грядущего.

На смену герою-аристократу, герою-мещанину, герою-обывателю в романах Жюля Верна пришел новый герой — инженер, изобретатель, творец. Сцена, где действует этот герой, не узкий домашний круг, не светский салон или даже придворный круг, но его мастерская, его лаборатория — воздушная, подземная, пусть даже межпланетная — и открываемый им заново огромный мир.

Но герои первых романов Жюля Верна были одиночками, как и сам писатель в те годы. Когда же из скромного служащего парижской биржи, лишь на досуге занимающегося литературой, он стал знаменитым писателем, властителем дум молодого поколения, необыкновенно расширился круг его знакомств и его кругозор. Жюль Верн воочию сталкивается с той молодой борющейся Францией, в которую он верил.

В конце шестидесятых годов писатель знакомится и сближается со многими, кто несколько лет спустя стали руководителями и участниками первого в мире опыта создания государства пролетарской диктатуры. В числе его ближайших друзей были Паскаль Груссе, страстный революционер, последователь Фурье, ведавший в правительстве Коммуны внешними сношениями, Луиза Мишель, «Красная Дева Коммуны», и знаменитый географ Элизе Реклю, член Интернационала и будущий участник парижского восстания.

Именно в эти годы сложился у писателя план знаменитой трилогии, герои которой отличаются новыми чертами. Это не просто ученые или путешественники, но страстные борцы против всех видов национального и колониального гнета, против эксплуатации человека человеком. Если это изобретатели или люди науки, то их творческая деятельность направлена уже не на достижения счастья человечества лишь в отдаленном будущем, а служит непосредственно насущным задачам трудового человеческого коллектива или делу освобождения угнетенных, борьбе против ненавистного Жюлю Верну колониального гнета, делу свободы.

Свобода! Как часто встречается это слово на страницах книг французского писателя! «Море, музыка и свобода — вот всё, что я люблю», — сказал однажды Жюль Верн своему племяннику.

Неудивительно, что в последующих книгах Жюля Верна, написанных уже после падения второй империи, мы встретимся с изображением готовящейся венгерской революции, тайпинского движения в Китае, восстания индийского народа против английского владычества, с мятежом Джона Бруно и войной Севера против Юга в Америке за освобождение негров. Жюль Верн рассказал о колониальном рабстве в Африке и Австралии, о захватнических войнах Англии против народа Новой Зеландии, о восстании греков против турецкого ига, о русском, революционном движении. Такова тематика «Необыкновенных путешествий» и кругозор Жюля Верна.

Патриот, считающий Францию вождем мирового прогресса, Жюль Верн в то же время был чужд национальной и расовой ограниченности. Ему мало было Франции и Европы — ему нужен был весь земной шар, чтобы показать могущество труда человека — любой национальности, с любым цветом кожи. Охотник-готтентот Мокум, рабыня Зерма, негр Геркулес, австралийский туземец Толине, индианка Ауда, турок Керабан, действующие лица романа «Треволнения одного китайца» — все они стоят наравне с европейцами и американцами. А индиец Немо и негр Наб поставлены даже выше: один — как великий борец за свободу, другой — как участник утопической коммуны на Таинственном острове.

Сейчас, по прошествии многих десятилетий, нам приходится с большим трудом расшифровывать намеки, разбросанные по страницам книг Жюля Верна, говорящие о его политических взглядах, о его мечтах о светлом будущем человечества, освобожденного от всех цепей. Но современники писателя, близкие к революционному движению, мечтающие о социальном равенстве, принадлежащие к лагерю демократии, ненавидящие, как и сам Жюль Верн, корыстный и жестокий буржуазный строй, отлично понимали его с полуслова.

Великий фантаст не забавлял своих читателей, как утверждают его буржуазные биографы, а звал их вперед, к лучшему будущему. Поэтому-то его слава и выросла так стремительно.

Один из биографов писателя, Шарль Лемир, рассказывает, что в 1875 году, в одной из жалких хижин «поселенцев Новой Каледонии», он обнаружил на стене портрет Жюля Верна, повидимому вырезанный из какого-то журнала. Лемир не говорит, что это за хижины, но мы знаем, что это поселок сосланных коммунаров. И ясно становится, что Жюль Верн был дорог героям пролетарской революции, что они любили его, как близкого по духу человека, и не забывали о нем в горьчайшие годы каторги и ссылки.

В маленькой рыбацкой деревушке Ле Кротуа, лежащей в устье Соммы, в пяти километрах от открытого моря и в пятидесяти от Амьена, ранней весной 1866 года появился новый обитатель.

Это был статный мужчина небольшого роста, похожий на капитана дальнего плавания, светлоглазый и светловолосый. Вместе с четырехлетним сыном Мишелем незнакомец поселился на берегу, в крохотном домике — не больше фургона для перевозки мебели. Из окон этого жилища открывался широкий вид на песчаные дюны, покрытые редкой травой, крохотные лодочки рыбаков, вытащенные на прибрежный песок, и холодное зеркало Ла-Манша.

Незнакомец очень скоро подружился с двумя рыбаками, пенсионерами французского военного флота. Александр Лелонг, или просто Сандр, бывший боцман, был участником крымской и итальянской компаний. Биография Альфреда Берло была более запутанной: по его словам, он объехал весь свет — все известные и неизвестные его части, сражался с дикарями и даже побывал в плену у канаков, которые собирались его съесть…

Новые друзья учили мальчика ловить креветок и рассказывали своему гостю нормандские легенды и старинные матросские небылицы о морском змее. Они показывали ему то место, откуда отправился в свое последнее плавание амьенский инженер Пети, построивший подводный корабль и погибший на нем в 1850 году.

Креветки были главной добычей местных рыбаков. Они называли свои лодки с открытой кормой и широким корпусом «кузнечиками». Одна из таких шхун стояла на якоре, недалеко от берега, а на рее у неё красовалось объявление: «Продается. Спросить у мсье Рене».

Незнакомец заинтересовался. Старый Сандр был призван в качестве советчика и консультанта, и после его тщательного и придирчивого осмотра и долгой торговли сделка была совершена. С помощью местного плотника — единственного в Ле Кротуа — меньше чем в месяц рыбачья лодка была превращена в некоторое подобие яхты. В честь небесного покровителя нормандских рыбаков суденышко получило имя «Сен-Мишель», чему немало радовался маленький сын нового хозяина, а на первой странице судового журнала корабля гордо красовалась надпись: «Судовладелец и капитан Жюль Верн».