Мир Нуль-А - Страница 46

«Десять миллионов человек меньше чем за четыре дня», – в ужасе подумал Госсейн. Цифра настолько потрясла его, что он закрыл глаза. Потом медленно и сурово посмотрел на Торсона. Великая гордость и великая печаль переполняли все его существо. Правомочность нуль-А пути развития была доказана на практике, ее существование оправдано погибшими в бою. Как один человек, жители Венеры мгновенно оценили обстановку и, ни секунды не колеблясь, стихийно поднялись на борьбу. Такая победа разума заставит задуматься не одного мыслящего человека во Вселенной.

Госсейн невольно прикинул, сколько миллиардов честных людей, ненавидящих войну, живет на порабощенных мирах галактической империи и, вздрогнув от неожиданно пришедшей в голову мысли, уставился на Торсона.

– Минутку, – медленно произнес он. – Зачем вы лжете? Как можно за такой короткий срок победить сверхдержаву, у которой солдат больше, чем людей в Солнечной системе? Почему бы им не посылать армию за армией, пока они не сотрут Венеру в порошок?

На лице Торсона появилось ироническое выражение.

– Именно это я и пытаюсь вам объяснить. – Не отрывая от Госсейна взгляда, гигант придвинул стул и уселся на него верхом, сложив руки на резной спинке. Все его поведение говорило о том, что он собирается сообщить нечто важное. – Друг мой, – сказал он мягким тоном, выдержав паузу, – попробуйте посмотреть на наши действия со стороны. Великая Империя – кстати, это буквальный перевод на земной язык – является членом Галактической Лиги. Силы остальных содружеств превосходят наши примерно в три раза, но мы сильнее каждого из них в отдельности и обладаем мощью, равной которой не было и нет во всей Вселенной. Тем не менее мы не можем нарушать устав. Нами подписаны соглашения, которые ЗАПРЕЩАЮТ использовать Генератор Пространства, кроме как для транспортировки. Мы нарушили с его помощью ход ваших Игр. Договоры запрещают использовать атомную энергию, кроме как в мирных целях. Мы уничтожили Машину атомными торпедами. В уставе Лиги записано, что нет более тяжкого преступления во Вселенной, чем геноцид. Когда в бою погибает пять процентов населения – это война. Десять процентов – неоправданное убийство, и после вынесения Лигой приговора надлежит компенсировать пострадавшей стороне ущерб всеми доступными способами. Но уничтожение двадцати процентов или

– что все равно – двадцати миллионов человек – это геноцид. Если обвинение в геноциде доказано, какой бы силой и мощью ни обладало государство, оно будет объявлено вне закона. Преступникам заочно выносится смертный приговор. Автоматически все члены Лиги находятся в состоянии войны с агрессором до тех пор, пока виновные не понесут наказания.

Мрачно улыбнувшись, Торсон умолк. Встав со стула, он нервно принялся мерить комнату шагами. Через минуту он остановился и посмотрел на Госсейна.

– Может быть, теперь вам станет ясно, какую проблему поставили перед нами жители Венеры. Через неделю, если мы не остановимся, каждый из нас станет отверженным либо начнется война со всей галактикой. – Улыбка его стала еще мрачнее. – Естественно, – сказал он, – я не отдам приказа об отступлении, пока не буду твердо знать, что обезопасил себя со всех сторон. А это, мой друг, зависит только от вас.

Госсейн медленно откинулся на спинку кресла. Вновь ему загадывали загадки. Он был потрясен услышанным, и эмоциональная реакция мешала ему думать. Его переполняла ненависть к галактической империи, которая рвалась к власти, переступая через человеческие жизни. Всем существом своим стремился он принять участие в битве, разделить великую жертву, которую принесли люди в борьбе с иноземными захватчиками. Жажда действовать настолько захватила его, что он почти забыл, где находится.

Почти. Тренированная кора головного мозга обрела контроль над чувствами. Он мог принести куда больше пользы, сыграв предназначенную для него роль. Основой основ нуль-А принципов являлось утверждение, что на свете не существует двух одинаковых ситуаций. А следовательно, ему, Гилберту Госсейну II, человеку уникальному в силу особых обстоятельств, необходимо остаться в живых и научиться контролировать свой дополнительный мозг.

К тому же, несмотря на плен, откровенность Торсона вселяла надежду на успех. Он примет любое его предложение и попытается извлечь из него максимальную выгоду. Госсейн поднял голову.

– И все-таки я не понимаю, – медленно произнес гигант, – кто вы такой? – Взгляд его стал недоуменным. – Вы появились в критический момент, накануне сражения, очевидно, с тем, чтобы не допустить вторжения на Венеру. Я признаю, что это задержало нас, но ненадолго. В конечном итоге, вы ничем существенно нам не помешали. Даже поражение мы потерпели не благодаря вам, а из-за философии всей расы.

Он умолк. Голова его резко наклонилась набок, лицо приняло задумчивое выражение. Казалось, он целиком поглощен стоящей перед ним проблемой. Когда он вновь заговорил, его хриплый голос звучал неуверенно.

– И все же… все же должна существовать какая-то связь. Госсейн, как вы можете объяснить существование в одной ничем не примечательной Вселенной уникального нуль-А учения и уникального Гилберта Госсейна? Подождите. Не отвечайте! Позвольте мне высказать свои соображения по этому поводу. Сначала мы вас убили, но не намеренно. Просто решили, что легче списать вас со счетов, чем суетиться и устраивать мышиную возню. Это была глупость. Сама постановка вопроса показывает, насколько узко мы подошли к решению сложной проблемы. Когда Прескотт доложил, что вы появились на Венере, я сперва не поверил. Потом я приказал Крэнгу разыскать вас, а так как ваше согласие сотрудничать с нами являлось необходимым, я заставил Прескотта притвориться, что он организовал ваш побег. Заодно мы получили возможность избавиться от Лавуазье и Харди, а доктор Кэр, сам того не подозревая, выдал нам полную информацию о вашем дополнительном мозге. Приношу свои извинения за несколько грубые методы работы, но нас встревожило и даже напугало ваше появление во втором теле. Бессмертие! – Он наклонился вперед. Взгляд его стал отсутствующим, как будто сама мысль о таком чуде потрясла его до глубины души. Казалось, он просто не понял, что назвал настоящее имя «X». Лавуазье! Госсейн смутно помнил, что слышит его не в первый раз. – Кто-то раскрыл тайну человеческого бессмертия, – продолжал Торсон. – Тайну жизни, для которой не существует никаких преград. Разве что, – тут он презрительно улыбнулся, – найдется такая сила, которая уничтожит все дубли еще в зародыше.