Мир на колесах - Страница 37

Толпа зашумела, забурлила и начала расходиться. Некоторые, в том числе друзья Яна, хотели остаться, но их спровадили вооруженные люди, которых становилось все больше и больше. Ян молча ждал – ему хотелось побольше узнать, прежде чем начинать разговор.

– Вы знали о суде и приговоре? – спросил он наконец.

Дебху кивнул.

– Откуда?

– На этой планете есть агент.

– Знаю, был. Риттершпах, но он уже мертв.

– Риттершпах всего лишь орудие. Просто выполнял приказы. Нет, настоящий агент был хорошо подготовлен и проработал здесь очень долго. А для донесений он использовал специальную сеть Безопасности с переменной частотой. Мы захватили часть их оборудования – и услышали донесения, когда вышли из прыжкового пространства. Потому и не стали предупреждать о нашем прибытии.

Ян был оглушен обвалом событий; трудно было так быстро усвоить всю новую информацию.

– Активный агент? Здесь? Но кто же?.. – Не успев закончить, он понял, что ответ очевиден. Он повернулся и ткнул пальцем в судей. – Вот он, ваш тайный агент! Здесь!

– Верно, – подтвердил Дебху.

Градиль пронзительно завопила и бросилась к Яну. Руки подняты, пальцы скрючены, словно когти дикого зверя, готовые рвать и терзать… Ян шагнул ей навстречу, схватил за запястья и взглянул в искаженное ненавистью лицо всего в нескольких дюймах от его лица.

– Ну конечно. Враг мой. Самая умная и самая злобная тварь на этой планете. Слишком умна, чтобы быть из здешних, – она с Земли… Согласилась прожить всю жизнь на этой жалкой планетенке – но взамен иметь власть, безраздельно править как захочет, уничтожать кого захочет… Это она доносила кораблям, когда те прилетали, чтобы ее хозяева на Земле знали, как хорошо она им тут служит. Это она убирала любого, кто вставал у нее на пути…

– В этом не было нужды, пока ты не появился!.. – Вместе с яростным криком летели брызги слюны. – Меня предупредили, что ты под подозрением, что, может быть, ты Разрушитель… Мне поручили следить за тобой, собрать доказательства…

Ян осторожно встряхнул ее, чтобы не переломать ветхие, древние кости, и тихо, но с победным торжеством сказал:

– Так они обманули тебя, понимаешь ты это? Они знали обо мне все. Они приговорили меня и сослали сюда. У меня был выбор: смерть или вот эта планета-тюрьма. А ты была просто-напросто надзирательницей… Но теперь все кончилось. Слышишь, ты, агент? Мы победили. Тебя это не радует, а?

Чувствовал он себя прескверно. От прикосновения к ней его мутило. Он оттолкнул старуху к страже – те подхватили ее, не дав упасть. Ян отвернулся, борясь с тошнотой, словно прикоснулся к трупу.

– Победили еще не везде, – сказал Дебху. – Но по крайней мере здесь победить можем. Когда будем улетать, я заберу эту женщину с собой. И проктора. Того, кто убил вашего друга. С насильственным правлением надо покончить. Мы организуем открытые судебные процессы, которые будут транслироваться на все обитаемые планеты. Будет вершиться настоящее правосудие, а не балаган, который устроила здесь она. Мы надеемся, что суды – и наказания для виновных – в конце концов принесут мир. Хватит с нас ненависти и вражды. Когда все будет позади – конечно, много осколков склеивать придется, но конец уже виден. Мы побеждаем на всех фронтах, кроме одного. Планеты в наших руках, но это было проще всего: земное правление никому не нравилось. Космический флот был рассредоточен, и его оказалось нетрудно обезвредить по частям, на каждой планете, тем более что мы застали их врасплох. Лишенный своих баз, земной флот мог только отступать – однако ушел почти невредимым. Корабли только повреждены в боях, но не уничтожены. И теперь они вернулись к Земле, чтобы защищать свой мир. Это крепкий орешек, нам он не по зубам.

– Но и они не могут напасть на планеты. Ни один корабль не в состоянии справиться с хорошо защищенной планетной базой.

– Согласен. Но и у нас та же проблема, что у Земли. Так что сейчас мы в мертвой точке. На Земле есть запасы продовольствия и сырья, но рано или поздно ее экономика без планет задохнется…

– Мы без них тоже долго не протянем.

– В том-то и дело. Материальных ресурсов у них должно быть достаточно, а с продовольствием – плохо. Я сомневаюсь, что они смогут прокормить свое население даже с помощью синтетических продуктов. Но будущее пока очень туманно. Мы выиграли только первые сражения, а не всю войну. И нам продовольствие нужнее, чем Земле. Позарез необходимо. У нас вообще никаких резервов нет, такова была политика Земли. Нам грозит голод, поэтому зерно нужно сейчас же, немедленно. Грузовые корабли на посадочной орбите; они пойдут на посадку сразу же, как только я дам им знать, что здесь все в порядке. Мы очень благодарны вам, что вы перевезли зерно, вопреки всем трудностям. И погрузку начнем немедленно.

– Нет, – хмуро сказал Ян. – Все будет совсем не так. Погрузку вы не начнете, пока я этого не позволю.

Пораженный Дебху отступил назад, по привычке вскинул пистолет.

– Убей меня, если хочешь. Всех нас убей. Но зерно все равно наше.

Глаза Дебху превратились в гневные щелочки.

– Ты на что нарываешься, Кулозик? Мы ведем войну. Нам нужно продовольствие, мы должны его получить. И мы никому не позволим помешать нам. Я тебя спас – но я же тебя и уничтожу. Ясно тебе?

– Ты меня не пугай. И нашел чем хвастаться – войну он ведет… Да мы тут каждый день войну ведем с этим враждебным миром. И зерно мы привезли для вас, оно здесь не случайно оказалось. Если бы мы его оставили, оно бы уже в золу превратилось. Эти люди и так бедны – но ради вас они лишились последнего. Одежду, утварь – все, что у них было, они бросили на севере, чтобы освободить место для зерна… А ты хочешь просто его отобрать, как будто имеешь на это какое-то право! Оно наше, понимаешь? На обратном пути во втором рейсе погибли хорошие люди… Я не хочу узнать, что они погибли зря. Зерно вы получите – но у нас есть несколько условий. Так что ты либо выслушаешь наши условия, либо тебе придется всех нас перестрелять. Тогда ты заберешь зерно, но оно будет последним. Решай.

Дебху пристально посмотрел на Яна – напряженные мускулы, сжатые кулаки… Несколько долгих секунд простояли они вот так, молча глядя друг другу в глаза. Потом гнев на лице Дебху сменился полуулыбкой.

Он хмыкнул и опустил пистолет.

– А ты, я вижу, крепкий мужик, Кулозик… Придется с тобой поговорить, убедил. Знаешь, утро было такое сумасшедшее, все некогда… Конечно. Вы имеете такое же право на плоды революции, как и все. Только плодов-то маловато, надо прямо сказать. Вот что, давай найдем твою жену, она, наверно, будет рада тебя увидеть. А там чего-нибудь выпьем и поговорим. Согласен?

– Конечно!

У Эльжбеты не было слов; она все никак не могла поверить тому, что случилось. Она прятала лицо на груди у мужа и плакала, сама не зная почему.

– Но ведь все хорошо, – утешал ее Ян. – Все уже позади. И теперь дела пойдут не так, как прежде, а гораздо лучше… Приготовь-ка чаю нашему гостю, а потом я расскажу тебе обо всем.

Он достал бутылку спирта и плеснул в чашки, надеясь улучшить вкус чая. Дебху хлебнул – и глаза у него полезли на лоб.

– К этому привычка нужна, – успокоил его Ян. – Ну так что, выпьем? За здравый разум и светлое будущее.

– Конечно. За это я с удовольствием. Но мне хотелось бы знать, что означает твой бунт.

– Да никакой это не бунт!.. – Ян осушил чашку и поставил ее на стол. – Это просто – я тебе, ты мне. Равенство. Народ здесь больше не будет в экономическом рабстве, с этим пора кончать. Но им придется заработать свою свободу, и они уже начали… Они и впредь будут поставлять столько продовольствия, сколько вам нужно, – но хотелось бы кое-чего взамен.

– Много дать мы не можем. Разрушения повсюду ужасные, я не хотел говорить об этом при всех. Хаос. На восстановление уйдут века.

– Все, что нам нужно, – простое равенство. И то, что из него вытекает. С правлением старейшин должно быть покончено. Не сразу, конечно, ведь другой системы здесь просто не знают, и без нее все развалилось бы пока. Но со временем она сама отомрет. Нам нужен полный контакт с Содружеством, со всеми планетами. Я хочу, чтобы эти люди могли увидеть демократию в действии и сравнить ее со своим экономическим рабством. Я хочу, чтобы дети обучались на других планетах. Не все, конечно, а лучшие. Когда они вернутся, образованные, с новыми идеями, – все здесь изменится к лучшему. Старейшины не смогут сопротивляться бесконечно.