Мир фантастики 2014. День Десантника (сборник) - Страница 22

Прищурившись, космический волк, гроза трех галактик, окинул взглядом вешалку для мундиров и обнаружил на ней лишь помятую парадную форму с ободранными аксельбантами и следами губной помады на воротнике.

Пивка бы, тоскливо ковырнул в носу лорд-адмирал. Увы, «жигулевское» на борту закончилось ещё позавчера.

– СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!!! – рявкнул он, приподнявшись на локтях.

Это заговор! Измена! Кто посмел?!

И самое главное – где взять?

Как восполнить потерю?!

Выли сирены в отсеках, в такт им вибрировали позвоночники бойцов мобильного десанта. Эхма, душа в тельняшку по полста светло-тёмных!

Крики, ругань, тычки в рёбра – сержанты гнали отделения к капсулам. Новобранцы, безусые пацаны, испуганно озирались и пытались спрятаться кто в реакторной, а кто и в пункте регенерации. Ветераны шли молча, не дёргаясь, – знали: всё равно особист спустит дроидов-ищеек, а у тех на дезертиров нюх особый. С пацифистами в Особо Дальнем Флоте не цацкались: расстреливали на месте, да и всё.

Ветераны чеканили шаг.

Новобранцы бледнели и норовили шлёпнуться в обморок.

Сержанты матерились и подгоняли.

«Дедушка» Пит – пять высадок, вместо пупка протез – наставлял молодёжь:

– Мальчишечки, слухай сюды, глупышечки вы мои неразумные. Знаете ли вы, сколько народу гибнет в верхних слоях, в бой вступить не успев? Нет? А я вам, глупышечки, скажу: половина капсул как с куста. Смотря какая внизу ПВО и сколько деталюшек загнал наш зампотех ещё на базе. И с чьих капсул он деталюшки свинтил.

Молодняк дрожал с подобострастием, чтобы доставить ветерану удовольствие. А Пит хохотал так громко, что заглушал вой сирен. Он всегда так делал, когда вместе с капсулой готовился рухнуть в космическую пустоту.

Взревела первая ступень, моментально испарившись вместе с дюзами.

– Счастливой нам дорожки, – подмигнул новобранцам Пит.

Вспышка озарила его белоснежную улыбку. Прямое попадание. И нет больше Пита, пять высадок, вместо пупка протез. Нет капсулы, есть оранжевый сгусток плазмы.

Счастливой дорожки? Сглазил, глупышечка.

С неба сыпались капсулы, как с дойных клонов – блохи. Мария Делакрус по прозвищу Бабец вынула из подсумка тюбик тонального крема. Весь флот атакует до последнего буксира, или Машке в невесомости не закусывать больше.

В свои неполные двадцать Делакрус чётко усвоила: жизнь – это битва.

Её взвод залёг в подвале супермаркета. Наблюдателей к вентиляционным люкам, карточки огня, в дальнем углу оборудовать отхожее место. Взводный лейтенант – хлопчик совсем «зелёный». Естественно, на парня все положили. «Не на корабле, выдрючиваться не надо», – искренне посоветовали ему. Да только мальчик непонятливый оказался: стратегически важный объект, приказ командования, вы у меня под трибунал… Вот Петрович его и грохнул: ствол к затылку, дави спуск, вся недолга.

И взял командование на себя:

– Братва, пожрать бы?

Штыки кровожадно впились в консервы НЗ. Пятерых отрядили наверх. «Без бухла не возвращаться!» – вот это правильный приказ. А то карточки какие-то…

Тряхнуло так, что Толян погнул сферу в трёх местах – низковато отделение управления, хорошо приложило. А если б черепом?.. Сняв ненужную теперь каску, Толян прохрипел:

– Экипаж, живы?! Доложить! Травмы, ранения?

– Механик. Два зуба.

– Молочных?

– Отставить разговоры!

– Наводчик. Ребро.

Отлично. Значит, без потерь.

– Комплект, парни! Заводи!

Взревел движок, провернулись гусеницы. Толян вскрыл секретный пакет и сообщил:

– Стёпа, квадрат две семёрки шесть три по улитке пять.

Приложив к карте линейку, он прищурился, схватил калькулятор, что-то прикидывая, и наконец выдал:

– По прямой двести десять кэмэ примерно. У нас три часа, Стёпа. Надо успеть.

Сегодня у Ли день рождения. Но подарки дарить некому: папа ушёл воевать, а мама на работе, она ведь санитарка в больнице. Наверное, раненых много.

Все говорят: война – это страшно. Говорят и плачут. Но только не Ли. У него есть винтовка с прицелом, дед подарил в прошлом году – посадил Ли на колени, обслюнявил щёку и сказал: «Ути-пути!» Дед – настоящий охотник, в молодости он убил много зайцетигров, целых два. Ли тоже метко стреляет. Он сразится с пришельцами и победит.

Он – самурай, он так решил.

Десант упал первым, записав в минус полдивизии и закидав территорию собственными трупами, но плацдарм для транспортников расчистив!

Матчастью во Флоте дорожили, потому в радиусе пятнадцати километров не осталось ни одного живого аборигена. Каждый местный – потенциальный диверсант и вредитель, способен выстрелить из-за угла и наклеить листовку на забор.

Попутно бойцы-мобилы заразили реки и грунтовые воды лучшей болезнетворной дрянью из той, что была в наличии. Воевать так воевать. И без всяких этих штатских рефлексий!

Кстати, причиной смерти всех десантников было пищевое отравление. Противник применил химическое оружие? Но почему тогда бойцы разгуливают без противогазов?..

А потому. Транспортники через один плюхались на пузо, не держала гидравлика амортизаторов – жидкость в сочленениях отсутствовала, ещё на базе «испарилась» в лужёных глотках ныне покойного личного состава. А что вы хотели, коль она на спиртовой основе?

Сначала из транспортников выгрузили вертолёты. Парочка уже стрекотала над посадочной площадкой. Прикрытие с воздуха не помешает.

Потому-то Мэт и готовился к вылету. Приказ: подавить огневую точку в полусотне километров северо-западнее. Мэт чувствовал: заварушка будет ещё та.

Лопасти вспарывали атмосферу.

Под градусом – покрасневший и потный – Петрович был неотразим. Настоящий самец в берете на вакуумных присосках, а не какой-то королевич в планетарном катере с джакузи!..

Марии Делакрус вдруг стало грустно. Она закрыла глаза, а когда открыла вновь, Петрович никуда не исчез. Его шатало, он улыбался. Экзокомб в паху заметно оттопыривался.

– Милая, сделай командиру приятно! Разве тебя не учили отдавать честь старшему по званию?

…С щелчком выбрасыватель выплюнул последнюю гильзу.

Опустив ствол, Мария Делакрус по прозвищу Бабец сидела в облаке пороховых газов, дышать которыми было привычно и почти что приятно.

Там у Петровича образовалась существенная недостача плоти.

Фэй плакала. Её суженый уходил на войну.

– А как же брачная ночь? – спрашивала его печальная Фэй.

– Вернусь, долюблю! – обещал ей храбрый Чжень.

Фэй рыдала:

– Не уходи! Останься! Будь со мной!

Но Чжень всё равно ушёл.

Фэй сидела под бумажным фонариком и думала, что, если бы мужчины слушались своих жен, никто никогда не воевал бы. Ни в одной из галактик. Вместо штыковых атак люди занимались бы любовью. С утра и до вечера. И с вечера до утра – вместо напалмовых бомбардировок.

И потому, когда ворвались оккупанты и воспользовались её прелестями, Фэй ничуть не расстроилась. Она гордилась своим дипломом гейши и пятью годами стажа в портовых доках. Но грубая солдатня приняла искусство любви за неприкрытое распутство.

Её брезгливо забили прикладами.

Ровно через восемь минут после вылета Мэт завис в километре от заданной точки, сделал два пристрелочных залпа и шквалом НУР разделал в радиоактивную пыль вражеский ДОТ, почему-то оборудованный подъездом для больничных каров и размалёванный красными крестами.

Улыбаясь, Мэт напевал прилипчивую песенку из рекламного ролика, когда сверхпрочная пуля прошила бронестекло и впилась в забрало его шлема.

Подголовник катапультного кресла сильно замарало.

Ли дослал в казённик новый патрон. Вытащил из кармана складной нож и принялся ковырять на прикладе первую зарубку.