Мир без звезд - Страница 3

Лита организовала прекрасный обед. Мы с наслаждением его ели, ведя обычного типа разговоры — что там стало со стариной Джарудом; куда девался Кло; вот, говорят, встретили самую негуманоидную расу из всех, что были известны; и никогда не заводитесь в азартные игры со стонками; а правда ли, что придумали машину, которая…

И в это время вошла Венли, изо всех сил стараясь не заплакать.

— Папочка! — Она бросилась ко мне. — У меня в голове плохие сны!

— Запусти гипнопульсер, Лита, — попросил я. Проведя вне Города столько лет, я отвык обращаться с детьми, но почувствовал ее боль как свою.

Лита приподнялась в кресле.

— Извините, хозяюшка, — сказал Валланд как бы между прочим. — А что, если мы перед тем, как положить ее спать, прогоним дурные сны?

Лита засомневалась — это было видно по ее лицу.

— Я в этом немножко понимаю, — продолжал Валланд так же ненавязчиво. — Своих у меня нет, но я наблюдал, как это делают другие. Иди сюда, юная леди.

Он протянул руки, и я передал ему Венли.

Валланд откинулся в кресле, оставив еду подогреваться на тарелке, и усадил девочку к себе на колени.

— Что, милая, — спросил он ее, — что за сон?

Она была в таком возрасте, когда дети стесняются чужих, но ему она почему-то сразу стала рассказывать про пузырчатое чудовище, которое во сне хотело на нее сесть.

— Ну, — сказал он, — я знаю, кто нам поможет. Сейчас мы его попросим.

— А кто это? — Глаза у нее стали круглыми.

— Один такой по имени Тор. У него красная борода, он ездит в фургоне, запряженном козлами — это такие животные с рогами и длинными-предлинными бакенбардами, — и колеса фургона гремят, как гром. Ты слышала когда-нибудь гром? Это как будто лодка очень быстро стартует. И еще у Тора есть молот, который он мечет в троллей. Я думаю, что этот пузырчатый тип против него не выстоит.

Я открыл было рот, поскольку с точки зрения семантики все это казалось мне неправильным, но Лита остановила меня, положив свою руку на мою. Я проследил за ее взглядом и увидел, что девочка перестала дрожать.

— А Тор придет, если мы его попросим? — спросила она чуть слышно.

— Конечно, — ответил Валланд. — Я ему когда-то оказал услугу. Помог выиграть спор с электростатическим генератором. А пока давай я тебе про него расскажу.

Потом я узнал, что он рассказал историю, восходящую к столь давним дням Земли, что даже книги о них забыли. Но Венли в экстазе хлопала в ладоши, когда Тор поднимал обвивавшую мир змею. Лита смеялась, и я вместе с ней.

Наконец Валланд отнес Венли обратно в постель, прихватил свой омнисонор и спел ей песню. Баллада оказалась столь же древней — его собственный перевод, — но она сделала то, что нужно, и, пока он перечислял все те невозможные вещи, которые должен был проделать пьяный моряк, моя дочь заснула без всяких машин.

Мы вернулись к столу.

— Простите, что я так встрял, — сказал Валланд. — Вам, наверное, стоило бы меня одернуть.

— Ни за что! — Глаза у Литы сияли. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь делал это лучше.

— Спасибо. Я сам несколько инфантилен, наверное, поэтому… Да, я хотел уже раньше сказать, что такого бифштекса еще не едал.

Мы перешли к бренди с содовой. У Валланда оказалось эпическое умение пить. Боюсь, что мы с Литой здорово набрались к этому моменту, но думаю, мы бы не пожалели на следующий день, если бы наша идея сработала. Мы переглянулись, она кивнула, и мы предложили нашему гостю полное гостеприимство.

На него алкоголь не оказал действия, разве что немножко возвеселил. А тут он и в самом деле покраснел.

— Нет, — сказал он. — Миллион благодарностей, но я снял койку в районе доков. Лучше бы мне туда добраться.

Лите это не очень понравилось. Ей досталась от Бога обычная доля человеческого тщеславия, и ее самолюбие было несколько ущемлено. Он тоже это заметил. Встав с места, он склонился над ее рукой.

— Вы поймите меня, — сказал он с непостижимой мягкостью, — я ведь из давних-давних времен. Антитанатик придумали в мое время — видите, как давно это было. Я летел на первом звездном корабле. И привычки у меня поэтому средневековые. Я не сужу обычаи людей — это их дело. Но у меня только одна девушка, и она на Земле.

— Ах вот как, — сказала Лита, — не слишком ли вы тогда надолго ее покинули? Он улыбнулся:

— Да уж наверное. Зачем же, по-вашему, хочу я вернуться?

— Прежде всего я не понимаю, зачем вы уехали. Валланд не обиделся.

— Земля — это не место для мужчины в наше время. Для Мэри подходит, а для меня — нет. Это было честно по отношению к нам обоим. Мы часто встречались и считали, что никогда это нам не надоест. Время от времени, помню… Но ладно, до свидания, и благодарю вас еще раз.

И все равно его отношение к этому показалось мне странным. Надо будет подробнее поговорить с его нынешним капитаном. С неуравновешенным человеком лучше не оказываться между двух галактик.

С другой стороны, каждый из нас несколько эксцентричен, в том или ином смысле. Это приходит вместе с бессмертием. Иногда кто-нибудь из нас даже слегка сходит с ума. Если не хватает духу вычеркнуть что-то из памяти при разгрузке, то это «что-то» может вырасти до полной несоразмерности. Вот у меня было… но это к делу не относится.

Но вот чему мы за наши столетия научились — это терпению. И может быть, именно его у Хьюга Валланда чуть больше, чем у других.

На борту «Метеора» нас было девять, и в случае надобности мы могли подменять друг друга. На такое большое судно это было не очень много. Но в долгом путешествии нужно место, чтобы не сидеть друг у друга на голове, и к тому же мы, разумеется, собирались взять много груза.

— Хотя, может быть, и не в этот раз, — объяснил я Валланду и Йо Рорну. Только эти двое еще не летали со мной — я завербовал их в срочном порядке на Ландомаре по причинам, которые к делу не относятся. Чтобы не задерживаться, я не стал вдаваться в разговоре с ними в детальные объяснения до старта. Теперь же сделать это было необходимо — чтобы изучить то немногое, что мы знали о нашей цели, им потребуется несколько дней.

Мы сидели втроем в моей командирской каюте, курили и пили кофе. Постоянное ускорение в одно g давало устойчивое ощущение веса, и слышалась непрестанная пульсация двигателя, та, которая в конце концов пробирает человека насквозь. На экране было видно солнце Ландомара, постепенно уменьшающееся в размерах, и галактика в виде пятен и клочьев сияния на полнеба. Это была звездная карта, и вектор, который мы хотели построить, шел почти параллельно ее обрезу. В иллюминаторе зияла пустота, здесь и там перемежаемая туманными силуэтами иных звездных континентов.

— Гм, да, не похоже, что мы найдем много чего полезного на планете, где дышат водородом да пьют жидкий аммиак, — кивнул Валланд. — Мне, по крайней мере, еще не доводилось.

— А зачем мы тогда туда собрались? — задал вопрос Рорн. Это был высокий, темноволосый, мрачный человек, предпочитавший помалкивать про себя, не сказавший нам даже, в какой части космоса он родился. На психографе он выдал едва уловимую нестабильность, но приборы показали, что он хороший электронщик, да еще у него были рекомендации с последнего места службы. Он загасил сигарету и закурил другую. — Пусть бы кто-то с подобной же планеты вел бы дела с… как вы их назвали?

— Я тоже не могу этого произнести, — ответил я. — Давайте назовем их внешниками.

Рорн взглянул исподлобья:

— Так можно назвать любую внегалактическую расу.

— Да нет, не любую, — мягко вмешался Валланд. — Встречали когда-нибудь туземцев с планеты Кастора?

— Слыхал о них, — ответил я. — Высокие, тонкие, очень древняя культура, неимоверное чувство собственного достоинства. Верно?

— Ага. Когда я там был, мы их называли головоногими.

— Будьте добры держаться темы! — рявкнул Рорн.

— Ладно, — сказал я. — Мы хотим получить от внешников прежде всего знания. Вдохновение, идеи, виды искусства, возможно, что-то новое в физике или химии или какой-нибудь другой науке. Никогда не знаешь заранее. В любом случае они должны быть хорошо знакомы с межгалактическими звездами, и, может быть, они направят нас к планетам, сотрудничество с которыми будет для нас выгодней. Согласно тем сведениям, которые они к данному моменту сообщили, в их собственной системе одна такая планета есть.