Мир Аматорио. Разрушенный - Страница 14

Я оборачиваюсь к нему.

– Разве ты не поедешь вместе со мной? Или ты забыл, что тебе нужно забрать свою машину?

– Я не забыл, – возражает Найл с легкой улыбкой. – Но я заберу ее завтра. Это будет повод, чтобы еще раз увидеть тебя.

Он наклоняется и прислоняется своим лбом к моему:

– До завтра, Рене, – шепчет Найл на прощание.

***

Спустя час Оук тормозит возле особняка, и я вижу Фрэнка, стоящего у центрального входа. В его руке бокал, который он залпом опрокидывает в себя. После чего он вручает его одному из охранников, идет к автомобилю размашистым шагом и резким рывком открывает заднюю дверь.

– Где этот сукин сын? – шокирует меня он.

– Что происходит? – спрашиваю я в замешательстве.

– Я спрашиваю: где Найл? – настаивает Фрэнк.

– Он остался в Нью-Йорке, – растерянно произношу я, не понимая, чем вызван гнев Фрэнка. – Ты можешь объяснить: что происходит?

– Найл обещал привезти тебя до двенадцати, а сейчас два часа ночи. Он обещал отвезти тебя в обсерваторию и ресторан, а в итоге вы были на какой-то чертовой шхуне, – взрывается Фрэнк. – Этот негодяй два раза нарушил свое слово.

– Пожалуйста, успокойся. Прогулка на корабле – это моя идея. Найл здесь ни при чем.

Не говоря больше ни слова, я выбираюсь из машины. Я иду в дом, не намереваясь продолжать разговор. Я понимаю, что Фрэнк волнуется за меня, но его излишний контроль начинает действовать на нервы.

– Этот чертов ублюдок должен был предупредить меня о том, что планы изменились, – не унимается Фрэнк.

– Зачем? – я резко разворачиваюсь и повышаю голос, чем привлекаю охрану у входа. – Чтобы твои люди продолжили следить за нами на корабле? Я не идиотка и не верю в такие совпадения, как проколотые колеса.

У Фрэнка раскрывается рот. Он ошеломлен моей неожиданной реакцией. И еще до того, как к нему вернется самообладание, и он вновь начнет все контролировать, я продолжаю:

– Мне исполнилось восемнадцать. Я могу пить вино, встречаться с парнями, целоваться и возвращаться поздно домой! – я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Фрэнк опережает меня.

– Попомни мои слова: на своих ногах Найл отсюда не уйдет. При условии, что этот сукин проявит мужество и завтра явится сюда. А ты поднимайся в свою спальню. Завтра у нас будет серьезный разговор.

Май. Нью-Йорк

Я еще никогда не видела столько звезд. Их море. Точнее, океан ярких светящихся точек на полуночном небе насыщенного, глубокого синего цвета. Настолько глубокого, что от него невозможно оторвать взгляд.

Вдруг одна звезда срывается и летит вниз. Она стремительно пересекает небосклон и исчезает за темным очертанием леса. За ней падает другая звезда. И еще одна. И еще.

Я наблюдаю, как тысячи звезд сыпятся с неба. Такое ощущение, что вместе со светом они уносят тепло, и мороз пробегает по коже. Содрогнувшись, я обхватываю плечи руками.

Здесь становится холодно. 

Меня пробирает дрожь, когда на небе остается последняя звезда. Она качается туда-сюда, но все еще держится. Я смотрю на нее немигающими глазами.

– Пожалуйста, не падай, – шепчу я. – Останься и свети.

Но она тускнеет и гаснет, погружая в темноту небо. А затем его бесконечная синева сменяется неестественным бордовым оттенком. Словно кровь заливает небо, превращая его в декорацию к одной из зловещих сказок.

Я испуганно выдыхаю, из моего рта вырывается облачко пара. Мороз становится безжалостнее с каждой секундой. Я покрываюсь гусиной кожей. На мне тонкая ночная рубашка, которая не спасает от промозглого воздуха.

Как же здесь холодно. 

Чувствую, как под босыми ступнями земля покрывается инеем. За считанные мгновения лед захватывает все пространство вокруг, разрастаясь дальше и дальше. Я оглядываюсь и вижу вдалеке лес с голыми деревьями, неподвижно застывшими в ледяном воздухе. Их безжизненный вид повергает меня в ужас. Будто в любую секунду оттуда покажутся монстры, чтобы напасть на меня и утащить в мертвый лес.

Мне хочется убежать, но мои ноги не слушаются. Резкий порыв ветра набрасывается на меня, взъерошивая волосы и толкая в спину, словно я его злейший враг. Я не могу ему противостоять и с беспомощным криком падаю.

Мои колени вспыхивают от боли, а руки упираются в лед. Я собираюсь подняться, когда очередной порыв ветра смахивает подо мной снег. Мой взгляд устремляется вниз, и я тревожно замираю на месте.

Подо льдом он. 

– Кэш! – выдыхаю я.

Мои руки двигаются в бешеном темпе. Я очищаю лед от снега и вижу размазанные очертания лица Кэша.

Его глаза.

Его волосы, развевающиеся в воде.

Его рот, из которого выходят пузырьки воздуха.

От страха за него в моем горле застревает ком.

– Кэш! – кричу я, и по моим щекам скатываются слезы.

Я впиваюсь пальцами в лед с таким неумолимым отчаянием, что кожа под ногтями стирается до крови. Вместе с этим я смотрю, как Кэш пытается что-то сказать. Его губы быстро шевелятся, пока мой мозг лихорадочно соображает, как спасти его.

У него вот-вот закончится воздух, и он… уйдет ко дну.

– Держись, Кэш! – сквозь всхлипы кричу я.

Я сжимаю руку в кулак и со всей силы бью по льду. Резкая боль вспыхивает в костяшках. Но я наношу удар снова. И снова. И снова.

Но все бесполезно. Мои удары слишком ничтожные. И словно насмехаясь надо мной, лед растет и становится все толще с каждым мгновением. Будто стремиться разделить меня и Кэша.

Неожиданно мой взгляд зацепляется за силуэт, двигающийся в темной воде позади Кэша. Он подплывает все ближе и ближе. Я узнаю его, и мой пульс останавливается.

 Это он. Кошмар из моего прошлого.

– Кэш! – верещу я. – Обернись! Сзади тебя Блаунт!

Я кричу, но Кэш не слышит меня. Он пристально смотрит на меня и пытается что-то сказать. Затем поднимает руку, и его ладонь прижимается и поглаживает лед в том месте, где находится мое лицо.

– Кэш, пожалуйста! Обернись!

В это мгновение Блаунт нападает на него сзади. Он сжимает его шею в сгибе локтя и тащит его вниз.

Ко дну.

– Нет! – я кричу во всю силу легких. – Нет! Кэш! Пожалуйста…

Я бью по льду обеими руками. Но Кэш вместе с Блаунтом уходят на глубину. Все дальше и дальше. Его очертания постепенно скрываются в черной воде. Кэш окончательно исчезает, и я плачу навзрыд. В тишине ночи мой вой звучит по-звериному.

Игнорируя ноющую боль в кистях рук, я продолжаю бить по льду. Я наношу удар за ударом. Но мои движения замедляются, словно невидимая сила сковывает меня.

– Милая, успокойся, – низкий голос прорывается сквозь холод и боль.

– Он убьет его! Кэш может погибнуть!

– Ш-ш-ш, – продолжает успокаивать меня голос. – Здесь никого нет. Тебе приснился кошмар.

Кошмар. 

Я резко останавливаюсь. Меня всю трясет. Я глубоко и часто дышу, чувствуя, как бешено колотится сердце. Я боюсь открыть глаза, но в мои ноздри просачивается знакомый аромат. Это парфюм Фрэнка. Для меня он ассоциируется с безопасностью и защитой.

Я открываю глаза, и от слез все расплывается. Несколько раз я моргаю, прежде чем увидеть над собой обеспокоенное лицо Фрэнка. Он крепко прижимает меня к груди обеими руками, не позволяя пошевелиться.

– Милая, это просто кошмар. Тебе приснился плохой сон, – повторяет он.

Я впиваюсь закоченевшими пальцами в его рубашку.

– Холодно, – дрожащими губами шепчу я. – Фрэнк, мне холодно.

– Быстро принесите плед и горячий чай, – распоряжается Фрэнк, и боковым зрением я вижу промелькнувший силуэт.

В следующую секунду меня укрывают теплым пледом. Подрагивающей рукой я смахиваю с лица прилипшие пряди, и мой взгляд останавливается на кровавом пятне, размазанном на запястье.

Я моментально переворачиваю руку и рассматриваю ладонь. От увиденного сердце застревает в глубине горла. Моя ладонь в крови, костяшки и фаланги пальцев разодраны. На второй руке такая же ужасающая картина.