Мир Аматорио. Исчезнувшая - Страница 6

Джек молчит, и выражение его лица начинает меня нервировать. Он смотрит на меня так, будто я говорю на ломанном китайском, и при каждом слове из моего рта высовывается раздвоенный язык.

– Поэтому мне придется снимать про Клинтонский туннель, – невозмутимо заканчиваю я.

Джек выдавливает из себя полуулыбку.

– Должно быть, ты боишься идти одна в заброшенное место. Я могу составить тебе компанию.

Я не боюсь. Но также я уверена, что отец никогда не отпустит меня в одиночестве в подобное место. Скорее всего, он попросит своего водителя сопровождать меня.

Однако если выбирать между Джеком и Патриком, жалующимся на кишечные спазмы, то мне стóит согласиться на предложение Блаунта.

Я раскрываю рот, чтобы ответить, как нечто коричневое со стремительной скоростью попадает в соседний шкафчик. Я вздрагиваю от резкого грохота и вижу образовавшуюся вмятину в металлической дверце. Аккуратно в том месте между мной и Джеком.

– Вот черт! – восклицает Джек и испуганно отшатывается назад.

Пространство школьного холла начинает заполняться смешками. Я опускаю взгляд, заметив лежачий на полу рыжий мяч с белыми швами.

Кто его запустил?

Повернувшись, я вижу на противоположной стороне холла компанию парней. Все они из школьной футбольной команды. И среди них Кэш.

Прислонившись спиной к шкафчикам, он смотрит прямо на меня, засунув руки в передние карманы брюк. На этот раз Кэш без своих солнцезащитных очков. Наши глаза встречаются, и от его пронизывающего взгляда по моей коже бегут мурашки. Меня охватывает замешательство, смешанное с желанием смотреть на него дальше. Но я быстро беру себя в руки.

– Кто из вас кинул мяч? – достаточно громко спрашиваю я.

От моего вопроса поднимается новая волна смеха, будто я произнесла вслух нечто тупое. Парни из футбольной команды переглядываются между собой, и Стив выдает:

– И что ты нам сделаешь, если узнаешь, блондиночка?

Блондиночка.

Я морщусь от того, как он назвал меня.

– У нее есть имя, – резко говорит Кэш, продолжая смотреть на меня. – Кимберли, – более тихо добавляет он.

Кэш помнит, как меня зовут? Или мне показалось, как он произнес вслух мое имя?

– Придурки, – бормочет Джек и подбирает с пола брошенный мяч.

Он кидает его обратно в сторону парней из футбольной команды. Кэш с легкостью ловит мяч, не двигаясь с места, продолжая неотрывно смотреть на меня. Его глаза темнеют, сужаются, и на этот раз я не такая смелая. Я первая отвожу взгляд и сосредоточиваю свое внимание на Джеке.

– На чем мы остановились?

– Я напрашивался в твою компанию, – улыбается Джек. – Ты не против, если мы вдвоем сделаем презента…

Не успевает он об этом спросить, как в его голову прилетает мяч. Джек теряет равновесие и падает на пол, его затылок ударяется о дверцу шкафчика. С моего рта срывается испуганный вздох:

– Джек!

Я наклоняюсь, чтобы помочь ему встать, однако он достаточно быстро поднимается на ноги. В прошлый раз удар был настолько сильным, что на шкафчике образовалась вмятина. Но надо отдать должное Джеку за то, что он пытается выглядеть невредимым.

– Все в порядке, – Джек выдавливает из себя слабую улыбку и оборачивается на Кэша.

Вероятно, он не хочет вступать в конфликт с Аматорио-младшим, поскольку не произносит ни слова. Какое-то время между ним и Кэшем происходит немая зрительная атака, которую прерывает звонок, оповещающий о конце перерыва.

– Увидимся после уроков, – Джек уходит, потирая ушибленный затылок.

Ученики в спешке покидают холл и направляются в сторону кабинетов. Я перевожу возмущенный взгляд на Кэша. Ему обязательно вести себя по отношению к другим, как полный придурок?

Я отворачиваюсь и собираюсь закрыть шкафчик, но у меня не получается этого сделать. Подняв взгляд, я замечаю, как мою дверцу сжимает чья-то рука с длинными пальцами и выступающей веной. Я разворачиваюсь, и мое сердце начинает колотиться сильнее.

– Кэш, – удивленный вздох срывается с моих губ.

Он смотрит на меня в упор. В эту часть здания не попадает солнечный свет, но его синие глаза ярко блестят. Они почти скрыты густыми ресницами. Его темно-каштановые волосы слегка покрывают лоб и играют контрастом с острыми скулами.

Я не позволяю себе смотреть на него слишком долго и отворачиваюсь. Видеть его на фотографиях и видеть вот так близко вживую – такие же разные вещи, как снимок океана и оказаться на берегу рядом с волнами.

– Ты бы не мог дать мне закрыть шкафчик? Я опаздываю на занятие.

Кэш поднимает свободную руку, упираясь ей в соседний шкафчик, и заключает меня в ловушку. С одной стороны наполовину распахнутая дверца, а с другой – его рука и массивное тело.

От девочек, болтающих на первом уроке, я слышала, что Кэш квотербек, а его друг Стив ресивер в местной школьной команде. Наверное, поэтому у этих парней уже отчетливо проглядываются рельефные мышцы на плечах под одеждой.

Я поворачиваю голову, увидев, как ученики проходят мимо, торопясь на занятия. В холле царит суета, но Кэш не обращает ни на кого внимания и продолжает пристально смотреть на меня. В отличии от него, я избегаю прямого зрительного контакта и задерживаю взгляд на его губах. У Кэша они достаточно полные, но не настолько, чтобы это выглядело отталкивающе. Но вскоре мысль о его губах сменяется той, где я должна спросить у него: почему он перестал мне писать?

– Ты назвал мое имя, – я решаю говорить начистоту. – Ты помнишь меня? Мы дружили пять лет назад.

– Я помню, принцесса.

Принцесса.

Моя грудь сдавливается невидимыми тисками. Маленькой девочкой я обожала диснеевских принцесс, особенно Рапунцель. Я с серьезным лицом просила так меня называть, и Кэш никогда не отказывал в этом.

Но сейчас слышать от него такое слово кажется ужасно неправильным. Кэш изменился. Он стал… хуже. На парковке он вел себя, как настоящий мудак. И это не считая того, что он запустил мячом в Джека.

Кэш отпускает дверцу шкафчика и останавливает руку рядом с моим лицом. Я перестаю дышать в ожидании, что он прикоснется ко мне или заправит за ухо прядь. Но Кэш не делает ни того, ни другого.

– Я помню, как мы любили играть, – его низкий голос и дыхание скользят по моему лицу.

Он опускает руку и прижимает кончик указательного пальца к моей шее. От его прикосновения я вздрагиваю и начинаю дышать с бешеной скоростью. В ноздри ударяет парфюм, состоящий из кожи, древесных и каких-то сладких нот. Этот запах идеально подходит Кэшу.

– Ты помнишь, какая была моя любимая игра?

Он надавливает пальцем на нежную кожу на шее и начинает медленно проводить им вниз, пока не задерживается на впадине между ключицами. От быстрых ударов моего сердца мне становится больно.

– Прятки, – шепчу я.

– Верный ответ, – произносит Кэш. – А ты помнишь, кто из нас постоянно проигрывал?

– Нет, – лгу я.

– Я всегда тебя находил.

Его рука движется дальше и спускается к верхней пуговице на рубашке. В холле уже никого нет, кроме меня и Кэша. Все ушли на занятия, и по моей спине пробегает холодок.

– Ты всегда плохо пряталась. Ты хотела, чтобы я тебя находил, не так ли? – он теребит мою пуговицу, и в моих глазах начинает щипать.

Передо мной возникают воспоминания из детства. Наше идеальное время. Мы были беззаботными и счастливыми, пока мне не пришлось уехать.

– Что ты делаешь? – я отступаю назад, но позади меня не остается свободного места. Боюсь, еще немного, и я провалюсь внутрь шкафчика. – Если ты не оставишь меня – я буду кричать.

Кэш наклоняет голову и зловеще усмехается:

– Твой отец запретил мне к тебе приближаться. Ты забыла, как я относился к запретам? – взгляд его синих глаз ужесточается. – Ничего не изменилось. Я поймаю тебя, прежде чем твой папочка успеет тебя от меня спрятать.

Сказав это, Кэш отступает назад и разворачивается.

– Беги на урок, принцесса. Хорошим девочкам не положено опаздывать, – бросает он перед тем, как уйти, ни разу не обернувшись.