Мир Аматорио. Исчезнувшая - Страница 22

Я замахиваюсь, и Блаунт больше не задерживается ни на секунду. Он срывается и бежит по дороге, и при виде его тощей задницы мы с Десмондом разражаемся смехом.

– Вернемся к первоначальному плану, – говорит брат. – Осталось не так много времени.

Кивнув, я забираюсь на машину и делаю первый взмах топора. Он со свистом рассекает воздух и с громким ударом вонзается в крышу автомобиля. Образуется вмятина, и я размахиваюсь, снова обрушивая топор. И еще раз. И еще. И так до тех пор, пока лезвие не рассекает кузов.

Я вытаскиваю топор и отшатываюсь, чтобы посмотреть на дыру, которую только что проделал. Неровные края метала торчат с двух сторон, как разинутая голодная пасть.

– Ты представлял его лицо, не так ли? – спрашивает Десмонд, вытаскивая из спортивной сумки баллончик с краской.

Я ничего не отвечаю ему, пока брат встряхивает баллончик и начинает писать заглавную букву «А» на капоте машины. Десмонд прав. Я бы с удовольствием разбил уродливую гребаную рожу Блаунта.

Он ошивается рядом с Кимберли, будто у него есть на это право. Он приглашает ее на свидания, будто у него есть на это право. Он прикасается к ней, будто у него есть на это право. Его мерзкие губы дотрагивались до нее, и сегодня ночью на месте девушки могла оказаться моя принцесса…

Перед глазами все темнеет. Я уничтожаю лобовое стекло двумя ударами. Осколки фейерверком взлетают в воздухе, но я не останавливаюсь. Я делаю еще несколько дыр в крыше и спрыгиваю на землю. Следующими идут фары, окна, двери, багажное отделение.

– Пора заканчивать, – Десмонд указывает на водителя, который начинает приходить в себя.

Брат швыряет журнал на изрисованный капот. Я в последний раз обрушиваю топор, и его лезвие вонзается в то, что осталось от машины Блаунтов. Его рукоять торчит в воздухе, как поднятый вверх средний палец.

Мы уходим, оставляя после себя хаос и разрушение. Для этого я и был создан. Это тот, кто я есть на самом деле.

Я сижу за передней партой в ожидании первого урока и кручу между пальцев цветок белой магнолии. Мой взгляд сосредотачивается на белых лепестках, но внезапный приглушенный удар заставляет меня вздрогнуть. На мой стол падает сумка, и я поднимаю глаза, увидев перед собой Грейс. Она стоит, скрестив на груди руки, ее лицо – сплошная гримаса недовольства, и в целом она выглядит так, будто готова взорваться.

– Ты забыла вчера в ресторане.

– Спасибо, – я прочищаю горло и убираю со стола свою вещь.

– Ты не представляешь, насколько это ужасно, когда на тебя обрушивается мерзкая и холодная пена! – выпаливает Грейс. – Моя прическа и платье оказалось испорченным, я уже не говорю о моих сорванных планах! Я искала тебя среди пострадавших, но тебя нигде не было. Куда ты, черт возьми, исчезла?

Она явно драматизирует, называя пострадавшими паникующих гостей ресторана. Но отчасти я понимаю ее возмущение. Мало, кто хочет оказаться в подобной ситуации.

– Обычно, я никому не говорю об этом… – я понижаю голос. – Я испытываю охлофобию8. Я боюсь толпу. Особенно паникующую толпу. И как только прозвучала сирена, я выбежала из ресторана. Не помню, куда несли меня ноги. Я долго не могла прийти в себя и бродила по городу. В итоге я заблудилась и вернулась домой ближе к полуночи.

Да, звучит не очень правдоподобно, я знаю. Но у меня не было много времени, чтобы придумать что-то более убедительное. По крайней мере, отец купился на мою ложь. И я надеюсь, что Грейс мне тоже поверит.

Я не могу никому сказать правду. Что вчера я сбежала с Кэшем, который вывел из строя систему пожаротушения. Что вчера он помог мне вернуть Голди.

Кстати, об этом отец тоже не знает. Я ничего не говорила ему о том, что мой питомец оказался в списке животных для опытов фармкомпании. Я не уверена: причастен отец к этому делу или нет. Поэтому я молчу и не затрагиваю с отцом эту тему. Самое главное, что Голди больше ничего не угрожает, и я могу видеть его каждый день.

– Я не знала о твоей фобии, – гнев Грейс немного сбавляет обороты. – С тобой не случилось ничего страшного?

– Нет-нет, со мной все в порядке, – отвечаю я с излишним энтузиазмом.

– Хорошо, – Грейс подозрительно изгибает бровь. – Я сделаю вид, что ты не ведешь себя странно.

Она отходит и занимает место в соседнем ряду. Через несколько секунд ее окружают девушки, и они достаточно громко сокрушаются по поводу вчерашнего инцидента в ресторане. Я слышу их возмущенное бормотание и пытаюсь не думать о Кэше.

Он, как болезнь, от которой я не могу избавиться, как ни стараюсь.

Его сосредоточенный взгляд, когда он опускался передо мной.

Его требовательные губы и горячее дыхание на моем бедре.

Его зубы, покусывающие мою кожу.

Его язык, проводящий между ног, и темная комната раскололась на тысячи осколков…

Я свожу вместе бедра, чувствуя знакомое покалывающее тепло, охватившее мою нижнюю часть. Мои щеки краснеют. Не знаю, чего мне больше стыдиться: то, что я проснулась утром с зажатой рукой между ног, или то, что мне приснилось. Точнее, что я вытворяла в моем сне…

Я глубоко вздыхаю и провожу рукой по волосам. Мне не стоило подпускать Кэша близко к себе. Обещаю, что ничего подобного больше не повторится. Вопреки желанию своего тела я не должна отходить от своего первоначального плана.

Я и Кэш должны вновь стать друзьями.

И не важно, что я думаю о его губах, и о том, что они могут со мной сделать. И не важно, что жар растекается по моим венам от его присутствия. В конце концов, Кэш это Кэш. Он не встречается с девушками. И для нас обоих будет лучше, если мы будем дружить, и я не стану одной из многочисленных девиц в его послужном списке.

– Как думаешь, твой брат оценит эти трусики?

Я оборачиваюсь и вижу Грейс, болтающую со своей подругой. Ее зовут Кайли, и она показывает Грейс что-то на телефоне.

– Десмонд точно не оценит, – Грейс презрительно усмехается. – Он на тебя даже не смотрит.

– Когда-нибудь настанет тот день, и я заполучу Десмонда, – уверенно возражает Кайли.

Она стопроцентная поклонница Десмонда. Впрочем, как и половина девушек в академии. Вторая половина сходит с ума от Кэша.

– Не понимаю, почему все хотят моих братьев, – Грейс брезгливо морщится. – Они никогда не станут искать себе девушку для отношений. Они думают только о том, чтобы кого-нибудь трахнуть.

– Эй, сестренка, выбирай выражения, – надо мной раздается низкий голос. – Если бы я думал только о сексе, между нами давно бы случился инцест.

Я медленно поворачиваюсь и так же медленно поднимаю взгляд. Над моей партой возвышается Кэш. На нем белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, черные брюки и распахнутый пиджак академии. Почему Кэшу всегда удается выглядеть привлекательно в своей стандартной небрежности? Это несправедливо.

И кроме того, что он здесь делает? Насколько мне известно, Кэш редко посещает первые занятия.

– Тебе она понравилась, принцесса? – спрашивает меня он, слегка склонив голову набок.

Его глаза с веером ресниц опускаются с моего лица на цветок, который я до сих пор держу в руке. Опомнившись, я прячу магнолию в учебник, и Кэш улыбается. Разумеется, его забавляет моя реакция.

– Я просто использую ее, как закладку для книги, – я пожимаю плечами.

Я стараюсь придать себе равнодушный вид, словно цветок для меня ничего не значит. Меня спасает звонок, оповещающий о начале урока. Ученики в спешке влетают в класс, пока Кэш неторопливо огибает мой стол. Я не осмеливаюсь повернуть голову, чтобы проследить за ним.

Вдруг меня окружает древесно-амбровый аромат. Позади меня наклоняется Кэш, и его губы оказываются в нескольких дюймах от моего уха.