Мир Акорны - Страница 3

«Литературные маскарады» Ари, как это называл Беккер, одновременно озадачивали и смешили девушку. Это было и весело, и грустно. Одеваясь и надевая головные уборы, подобные тем, что носили герои книг и видеофильмов, Ари словно бы превращался из искалеченного линьяри в привлекательного и интересного, хотя и странно одетого, человека. Разумеется, самой Акорне тоже в свое время приходилось носить одежду, скрывавшую ее ноги и рог, чтобы больше походить на обычную женщину: умение «маскироваться» принесло ей немало пользы. Однако в случае с Ари за этими переодеваниями стояло нечто другое: мучительное желание скрыть свою физическую ущербность, стать кем-то другим. Акорна ощущала это невероятно остро. Казалось, он больше не считает себя полностью принадлежащим к линьяри. Трансплантат рога, который врачи нархи-Вилиньяра попытались пересадить ему, не прижился. Можно было пересадить ему живой трансплантат рога, взятый от близкого родственника, – но Мати была слишком юной, ее собственный рог еще не закончил расти, так что эта операция откладывалась до того времени, когда сестра Ари станет совершеннолетней. Только тогда можно будет рискнуть и попытаться взять достаточное количество живой ткани, чтобы создать трансплантат для Ари.

Мигнула лампочка переговорного устройства, раздался звуковой сигнал; Ари собрал и положил на консоль упавшие бумаги, посадил РК себе на плечи и направился назад в свою каюту, чтобы продолжить чтение.

– Ответь, Акорна, – сказал Беккер. – Все равно, скорее всего, вызывают тебя.

Девушка щелкнула тумблером, ожидая услышать либо голос своей тетушки, визедханье ферили Невы, желающей узнать, как идут дела у ее племянницы, либо же голос визара Лирили, желающей передать Акорне новый список инструкций и просьб, с которыми девушка должна была обратиться к известным ей влиятельным лицам Федерации, в особенности же дяде Хафизу.

Со времени спасения космических путешественников линьяри – послов, учителей, учащихся, ученых, инженеров, врачей и их семей – и возвращения спасенных на нархи-Вилиньяр – всего за какие-то шесть недель! – в мире линьяри произошли большие перемены. По словам Невы, правящий Совет проводил заседания практически непрерывно, пытаясь решить, должны ли линьяри изменить свою политику изоляционизма по отношению к остальной Галактике и могут ли они вступать в торговые альянсы и заключать соглашения с компаниями и планетами Федерации.

Совет уже единогласно одобрил заключение торгового соглашения с Домом Харакамянов, империей, управление которой дядя Хафиз недавно передал своему племяннику, Рафику Надежде, одному из опекунов Акорны. Однако линьяри еще не решили, позволять ли кораблям Дома Харакамянов входить в сектор пространства линьяри. В данный момент большая часть членов Совета полагала, что торговые операции лучше проводить по взаимной договоренности на какой-либо нейтральной территории. Однако единодушия в этом вопросе не было. Некоторые из наиболее прогрессивных линьяри считали даже, что народу следует войти в состав Федерации. Они подчеркивали, что политика изоляции не защитила линьяри ни от нападений кхлеви, ни от пленения наемниками Эдакки Гануша, графа-грабителя с Кездета. Часть членов Совета – к сожалению, то было меньшинство, – полагала, что информация о других цивилизациях, как о врагах, так и о друзьях, может стать лучшей защитой для мирного народа линьяри, чем неведение и изоляция.

Поскольку большая часть дипломатического корпуса линьяри в настоящее время проходила период реабилитации и лечения на нархи-Вилиньяре, Совет доверил предварительные переговоры с Федерацией Акорне, которая была назначена послом линьяри, а также являлась приемной родственницей Хафиза Харакамяна и Рафика Надежды – что в данном случае было весьма удачно. Совет полностью пренебрег заявлением Акорны о том, что Беккер в настоящее время пока не собирался возвращаться в пространство Федерации, предпочитая исследовать сектора пространства линьяри и их торговых партнеров, в которые прежде ни он, ни его коллеги из Федерации не имели доступа. Все послания совета линьяри Акорна пересылала Хафизу, пока его флагманский корабль «Шахерезада» не покинул этот сектор пространства.

Последние сообщения Хафиза, отправленные на «Кондор» и лично Беккеру, были подозрительно пространными и беспечными.

«Конечно, дорогой мой мальчик, – говорил Хафиз, – тебе совершенно незачем изменять из-за нас свои планы. Ради бога, оставайся в этом секторе пространства. Осваивайся. Ищи полезные „трофеи“. Пока Акорна довольна, довольны и мы – ее тетя Карина, я и остальные ее „дядюшки“. Скоро мы сможем снова увидеться».

Возможно, Хафиз и вправду задумался о том, чтобы уйти на покой? Сколько Акорна его знала, на Хафиза Харакамяна это было вовсе не похоже: обычно, когда ему в руки шло какое-то дело, сулившее выгоду, он использовал все средства, чтобы выжать прибыль всю до последней капли.

Вероятность того, что вызов пришел именно Акорне, была весьма велика. Но, включив коммуникатор, девушка была весьма удивлена: ненадолго возникшее перед ней лицо не было ни лицом ее тети, ни лицом линьяри, ни лицом ее дядюшки Хафиза. Вместо этого перед ней предстало существо явственно мужского пола, более всего напоминавшее быка: сходство усиливали два коричневатых рога, расположенные по сторонам головы чуть повыше ушей. Существо говорило на языке, который был неизвестен Акорне; девушка потянулась к ЛАНЬЕ, устройству, разработанному линьяри для сбора образцов различных неизвестных языков. Затем ЛАНЬЕ анализировал эти образцы, после чего мог использоваться как для перевода, так и для обучения языкам во сне. Однако не успела Акорна запустить машину, как изображение исчезло с экрана, а звуки чужой речи умолкли.

Судя по данным ЛАНЬЕ, последнее слово, произнесенное похожим на быка существом, было просьбой о помощи – эквивалентом сигнала «SOS» на языке линьяри. Она еще успела разобрать слова «нириане» и «Хамгард» прежде, чем передача прервалась. Девушка опознала также, к какому виду принадлежал говоривший: это был обитатель планеты Нири. Нириане являлись постоянными торговыми партнерами линьяри.

Акорна прошлась по всем частотам, пытаясь снова поймать сигнал, однако у нее ничего не вышло. Беккер коснулся руки девушки и указал на меньшие экраны, отображавшие информацию сканеров дальнего действия, использовавшихся им для поиска «трофеев». На экранах вспыхивало несколько белых искорок.

– Вот тут, – сказал Беккер. – Здесь находится некий объект с большой массой. Судя по данным сканеров, это небольшая планета с кислородной атмосферой. Если корабль искал укрытия, в этом секторе пространства данная планета является самым лучшим местом для экстренной посадки. Давай-ка посмотрим, что нам удастся обнаружить.

– Да, я поняла, – кивнула Акорна. – С учетом направления, в котором находится источник сигнала, мы можем предположить, что это корабль. Возможно, сигнал был послан автоматически, когда корабль потерпел крушение или подвергся нападению. Я практически уверена, что мы перехватили сигнал только потому, что находились в пределах досягаемости аварийных передатчиков. Если бы сигнал предназначался нам, он был бы на галактическом стандартном или на языке линьяри.

Беккер пожал плечами:

– Ну да. Именно так я и подумал. Но ты не очень-то надейся: скорее всего мы не найдем этого бычка живым. Сканеры не показывают ничего, что напоминало бы целый корабль, так что, похоже, и он, и его товарищи погибли. Однако же по обломкам корабля мы сможем выяснить, что же с ними произошло. Сообщение было отправлено пару дней назад; если на корабль действительно напали и это не было несчастным случаем, то нападавшие наверняка давно покинули этот сектор.

– Значит, нам нужно проверить, что же произошло, а затем послать отчет непосредственно Федерации? – спросила Акорна.

– Да, разумеется, – ответил Беккер. – Но главное – мы сами сможем выяснить, чего нам опасаться.

* * *

Причудливые лозы, вьюнки и стебли сплетались, свивались, скручивались, расцветали изумительной красоты цветами, похожими на радугу драгоценных камней; Акорне это напомнило заставки, выполненные в традициях кельтских орнаментов, какими украшали священные книги на древней Земле. Только эта причудливая растительность не была голограммой: это были самые настоящие тропические джунгли, такие густые, что трудно было сказать, где заканчивается одно растение и начинается другое.