Мир Акорны - Страница 10

– Мы должны выяснить координаты и провести маленькое самостоятельное расследование, – сказал он вместо этого. – Возможно, мы обнаружим тех, кому удалось спастись от Ганоша и Иквасквана, когда войска, маскировавшиеся под войска Федерации, «арестовывали» всех представителей вашего народа, каких только могли найти.

Акорна немного расслабилась, должно быть, обдумывая вероятность такого развития событий.

– Полагаю – да, это возможно, – согласилась она.

– Однако ты права: возможно, твой народ разберется со всем этим быстрее; кроме того, может быть, кто-то, кто недавно побывал на Нири… кстати, Акорна, разве твоя тетя там не была? – прервал он сам себя. Акорна кивнула. – Что ж, возможно, они знают, кого именно в правительстве Нири следует известить о том, что «Хамгард» больше никогда не вернется домой… И, возможно, им удастся провести свое расследование и выяснить, кто в этом виновен, прежде чем мы составим свой отчет.

Если бы капитан носил шляпу, то сейчас, должно быть, снял бы ее и прижал к сердцу в знак скорби. Он знал, что У этого быкоголового парня и членов его команды были семьи, которые тщетно ждали их возвращения на родную планету. Что ж, каждый космический путешественник знает, что может не вернуться, – просто все они стараются поменьше думать о такой возможности.

– Да, – проговорила Акорна. – Вы правы. Мы изучим все обломки корабля и выясним, не обнаружится ли при этом каких-то важных свидетельств или улик. А пока что мы можем попробовать наиболее точно перевести корабельный журнал и заодно выяснить координаты планеты, на которой они нашли спасательную капсулу.

– Ари, ты уверен, что там больше ничего нет о нападении? – спросил Беккер.

– Я попробую просканировать все и найти эту информацию, – Ари снова повернулся к «Анскану» и пийи. Монолог на языке Нири оборвался, раздался треск разрядов, а затем внезапно на экране снова появилось изображение.

Изображение, приведшее всех троих в ужас.

– Клянусь священной коровой!.. – выдохнул Беккер. – Что это за жуки такие, и что они делают… о нет… сохрани нас Великий Космос!.. Они пытают кого-то… Ари?!

Должно быть, лечение и уход Акорны не пропали даром, поскольку Ари ответил Беккеру очень спокойно и сдержанно… а вернее сказать, подумалось Беккеру, голос этот был таким же мертвым, как последняя рыба, зачем-то попытавшаяся поплавать в реках Кездета.

– Это кхлеви, Йо. И это действительно я. Кхлеви передали запись того, как пытали меня, на этот корабль нириан.

Казалось бы, после того, как космические путешественники линьяри вернулись на родину, все должно было пойти просто замечательно. Все должны были быть счастливы. По крайней мере, Мати казалось, что уж она-то точно должна была стать счастливой. Но все обернулось по-другому: сперва Ари решил, что не останется на нархи-Вилиньяре, а потом и Кхорнья, о которой Мати уже начинала Думать как о старшей сестре, покинула планету.

Мати чувствовала себя никому не нужной, лишней – потому, что ни один из тех космических путешественников, которых она знала, не хотел рассказывать ей, что же с ними произошло. Если бы она была достаточно взрослой и умела читать в мыслях других людей, тогда, может быть, она не чувствовала бы себя такой одинокой и заброшенной… Впрочем, она и сама сомневалась в этом. Те, кто никогда не бывал в космосе, после встречи с путешественниками казались потрясенными, словно то, что они узнали, причиняло им боль или даже вызывало отвращение; из этого Мати могла заключить, что путешественникам пришлось пережить на просторах космоса нечто по-настоящему плохое. По их глазам было видно, что в душе они по-прежнему носили какую-то скрытую, тайную боль – и боль эта не проходила, несмотря на все заботы и лечение докторов-линьяри.

С Надиной Мати тоже не могла поговорить: слишком много космических путешественников искали совета самой старой и самой мудрой из всех живущих линьяри. Она была слишком занята. У нее не было времени на Мати.

Впрочем, может, оно и к лучшему. Мати вовсе не хотелось признаваться Прародительнице, что ей не слишком хотелось видеться с другими линьяри – в особенности теперь, когда ее брат улетел с планеты, и Кхорнья – вместе с ним. Может, с ее стороны это и эгоизм, но именно так она ощущала себя сейчас.

Если бы визар не повела себя с ними так скверно, Кхорнья и Ари могли бы остаться. Мати чувствовала, что визар начинает вызывать у нее ненависть. Она знала, что ненависть – чувство, не свойственное хорошим линьяри, что она не должна испытывать таких эмоций. Ненависть – чувство яростное и злое, а ее народ был по сути своей добрым и мягким. Но визар вовсе не была ни мягкой, ни доброй. Она была злой. Она просто скрывала это ото всех, даже от тех, кто хорошо умел читать мысли и движения души. Надина говорила, что Лирили – прекрасный администратор и организатор: менее чувствительная, чем большинство линьяри, она могла принимать более объективные решения…

Верно. Мати подумалось, что одно из таких решений визар и приняла недавно. Она решила, что Мати – это предмет, которым можно распоряжаться по своему усмотрению, и постоянно гоняла ее туда-сюда. Никто не замечал того, как неприязненно она разговаривала с Мати. Все были слишком заняты вернувшимися на планету космическими путешественниками.

Когда путешественники не проходили очередной курс терапии, они были в Совете, разбирая торговые соглашения и решая прочие дурацкие вопросы. Прародительница была там – но, по крайней мере, Лирили тоже была занята на заседаниях Совета, так что в это время она не дергала Мати и не кричала на нее.

Впрочем, однажды Лирили набросилась на Мати перед всем Советом – и все из-за того, что девочка уронила страницу распечатки – отчета о состоянии здоровья некоторых возвратившихся, за которой ее посылали к врачам.

– Клянусь, ты – самая неуклюжая изо всех посыльных, какие у меня когда-либо были! И самая медлительная! Ты никогда не получила бы такого ответственного задания, не будь Совет слишком мягкосердечен к тебе из-за твоего сиротства. И вот как ты платишь нам за это доверие!

Все были так заняты размышлениями на важные темы, что никто не заметил ни самой Мати, ни той выволочки, которую прилюдно устроила ей Лирили. Лицо девочки жарко вспыхнуло, в ушах болезненным звоном отдавались жестокие слова визара. Она не могла читать мысли взрослых – но они-то могли читать ее мысли… В прежние времена люди всегда были добры. Но сейчас никому не было дела до того, что чувствовала какая-то малолетняя девчонка. Взрослых гораздо больше тревожили тяжкие душевные и телесные раны, полученные их учеными, дипломатами, учителями и торговцами.

Сотни взглядов безучастно следили за тем, как Мати наклоняется за упавшим листком, как передает его Лирили, которая буквально вырвала листок из рук девочки. Только одно могло бы еще больше унизить Мати: если бы она видела, что на нее действительно обратили внимание; но нет – взрослые просто воспользовались этой секундной заминкой, погрузившись в свои мысли. В мысли, которых Мати не могла прочесть.

Раньше Лирили всегда держала девочку под рукой на заседаниях Совета – на тот случай, если спешно понадобится отправить какое-нибудь сообщение; но в последнее время визар явно не знала, как бы избавиться от Мати Она посылала Мати с глупейшими заданиями – заданиями, для выполнения которых достаточно было нажать кнопку коммуникатора; она делала все, чтобы только девочка убралась долой с ее глаз.

Недавно Мати услышала, как визедханье ферили Нева заметила, обращаясь к находившимся рядом:

– Жаль, что Кхорнья и этот молодой человек, Ари, решили не оставаться среди нас. Не понимаю, что показалось им столь важным, чтобы снова отправиться в путь с капитаном Беккером.

Мати пришло в голову, что она-то знает, и знает наверное, кто заставил Кхорнью и Ари чувствовать себя отщепенцами и кто сделал их жизнь настолько невыносимой, что они предпочли покинуть планету. И в тот же миг, когда эта мысль мелькнула у нее в мозгу, ее размышления прервал голос визара, показавшийся жестким, режущим, как лазерный луч.