Мимо денег - Страница 3

После кофе начали собираться. Олег подозвал официанта и расплатился. Обед обошелся в девятьсот пятьдесят четыре доллара, сдачу с сотни он оставил официанту на чай. Таким образом, Аня установила личный рекорд. Полгода назад «ее ужинал» расторопный фирмач из «Лензолота», который с шиком выложил шестьсот пятьдесят баксов в «Атриуме», зато после потребовал от нее каких-то сверхъестественных сексуальных услуг. Ей едва удалось слинять без особых повреждений. Фирмач уже настроился на эротический пир, приготовил плетку, наручники, еще какие-то пластиковые штуки, петли-удавки, но она отпросилась на минутку якобы по малой нужде. Тихонько отворила входную дверь, села в лифт — и адьё. Правда, модный пиджачишко на молниях пришлось оставить маньяку как залог вечной любви.

На улице крапило, когда садились в «Мустанг».

— К тебе или ко мне? — сурово уточнил кавалер.

— Как хочешь, — по-деловому отозвалась Аня.

— Где живешь?

— На Дмитрия Ульянова.

— Дома есть кто-нибудь?

— Я одна. Квартиру снимаю.

— На издательские башли?.. Ладно, поехали к тебе.

Забираясь в салон, зацепился носком за ступеньку и чуть не рухнул лицом на сиденье.

— Олег, ты же пьяный. Как поведешь машину? Может быть…

— На автомате дойдем. — Теперь он произносил слова так, словно зачитывал приговор, не подлежащий обжалованию. — Ничего не бойся. Со мной не пропадешь.

Она и не боялась, но по пути, как накаркала, их поджидало еще одно страшноватое приключение. Сворачивая на Профсоюзную на мокром асфальте и на большой скорости, машина пошла юзом и вылетела на автобусную остановку. Там стояло несколько человек в ожидании автобуса, но жертвой наезда почему-то оказалась молодая мамаша с коляской, откуда таращился на белый свет карапуз с темным хохолком на головке. Машина зацепила коляску бампером, малыш выпорхнул из нее, как кукушонок из гнезда, и воспарил, сверкая головенкой, словно зажженной спичкой. Казалось, он неминуемо шлепнется на асфальт и на этом оборвется едва открывшееся дыхание, но произошло чудо. Поджарый мужчина в кожане, оказавшийся на траектории полета, сделал шаг в сторону, вскинул руки и поймал кукушонка точно так же, как опытный вратарь принимает на грудь мяч, мощно пущенный в ворота. Мамаша тем временем уже потеряла сознание, лежала распластанная поперек остановки. «Мустанг» уткнулся рылом в бетонную тумбу, утробно рыкнув амортизаторами. Олег выбрался наружу и нетвердой походкой, растолкав зевак, подошел к мужчине-«вратарю».

— Спасибо, брат, — поблагодарил откровенно. — Если бы не ты… Видишь, как занесло?.. Тачку покорежил.

Мужчина буркнул незлобиво:

— Ничего, другую купишь.

Олег достал портмоне, отслоил несколько зеленых бумажек.

— На, передай мамаше, чтобы не журилась.

Мужчина деньги принял, но смотрел при этом куда-то вбок.

— Половину возьми себе.

— Ступай с Богом, — посоветовал тот. — Ты свое уже сделал.

Олег возвращался словно сквозь строй. Ненавидящие взгляды, глухой ропот отторжения… Аня не удивилась. Обычные люди всегда при встрече с мутантом маялись, будто от удушья, в глазах появлялось что-то тоскливо-злое, но в контакт старались не вступать. Редко кто по доброй воле задерживался рядом с мутантом дольше, чем того требовала обстановка. Но сейчас был особый случай. Аня кожей чувствовала, как ненависть сгущается до состояния плазмы. Вот-вот взорвется. Олегу, разумеется, было наплевать. Мутанты не реагируют на поведение быдла. Он сел за баранку, дал задний ход и вырулил на шоссе. Покатил дальше, что-то недовольно бормоча сквозь зубы. Но видно было, что протрезвел.

Через некоторое время Аня спросила:

— Олег, если бы ребенок погиб, что бы ты сделал?

— Знаю, о чем думаешь.

— О чем?

— Что я бесчувственный. Вот и ошибаешься, подружка. Я когда увидел, как этот мотылек порхает, аж сердце екнуло. Кому охота лишний грех на душу брать… Ну а сделать, что тут сделаешь. От судьбы не уйдешь. Отстегнул бы по-крупному — и не шукай вечерами.

— По-крупному — это сколько?

— На полтинник бы точно налетел.

«Все ясно, — подумала Аня. — Это он! Бедная девочка, ну куда, куда опять лезешь не в свою тарелку?!»

Сделали еще одну остановку возле большого супермаркета на Академической. Отоварились. Магазин для элиты с непомерными ценами был абсолютно пуст, если не считать с десяток смазливых продавщиц разного калибра, и Олег без суеты накидал в корзину упаковок со всевозможными деликатесами, несколько бутылок спиртного с яркими иноземными наклейками. Запасался словно на зимовку.

К дому подкатили около пяти вечера. Дождь прекратился, и солнце сияло беспощадно. Аня молила Бога, чтобы не встретить никого из знакомых. Но на лавочке, как обычно, сидела на своем посту Дарья Валентиновна, девяностолетняя блюстительница нравов, недобитая коммунистка, окруженная своими более молодыми единомышленницами; и пожилой интеллигентный дворник Кузьма Михайлович как раз выгребал мусор из бака; и трое водил из их подъезда курили возле своих тачек. Так что Аня со своим кавалером, нагруженным продуктовыми пакетами, с торчащими из них горлышками бутылок, прошествовали к дому, сопровождаемые множеством противоречивых взглядов. Аня вежливо поздоровалась с бабушкой Дарьей, в ответ услышала лишь укоризненное ворчание, но без матерка — и за то спасибо.

Едва она замкнула дверь на «собачку», нетерпеливый Олег обхватил ее сзади и основательно помял груди, будто проверяя их соответствие своим планам. Аня напряглась, тяжело задышала.

— Олежек, может, не надо так спешить?

— Я и не спешу, — хмуро отозвался кавалер.

После чего он поднял ее на руки и отнес в спальню, ориентируясь в чужой квартире, как в своей собственной. Никаких проволочек. Супермен действовал уверенно и быстро, как застоявшийся в стойле племенной жеребец. Свою просьбу о необходимости принять душ Аня договаривала уже растелешенная и с задранными к потолку ногами.

Дальше началось немыслимое, затянувшееся почти до утра путешествие по замкнутому кругу: кровать, стол на кухне, уставленный бутылками и закусками, ванная — и так без конца. Олег показал себя неутомимым и изобретательным партнером. Его возбуждение было ровным и стойким, как пламя в хорошо отлаженном камине. От рюмки к рюмке, от сигареты к сигарете, от соития к соитию он переходил без напряжения, без видимых усилий, как умелый водитель перемещается с одной полосы на другую. Правда, к середине ночи начал как-то конвульсивно содрогаться в самый неподходящий момент, будто терял сознание, да на лбу сверкали бисеринки пота. Но если Аня стремилась именно к такой любви, то в эту ночь насытилась ею сполна.

В дверь просунулась лохматая голова мальчика на побегушках Феди Шпика.

— Берестова, ты чего?

— Чем могу быть полезной, сударь?

— При чем тут это? Тебя англичанин в конференц-зале полчаса ждет.

— Ой! — Аня шлепнула себя по лбу, подхватилась и вышла в коридор.

Федя Шпик исчез, растворился в сумерках конторы. С привычным недоумением покосилась на табличку на двери:

Табличка имела к ней прямое отношение — фамилия и инициалы были ее собственные. Этот кабинет в офисе «Токсинора» она занимала второй месяц, переселилась сюда в конце мая, через неделю после знакомства с Олегом Стрепетовым, а сейчас уже начало июля. Жара в Москве невыносимая. Многие жители, ослабленные постоянным недоеданием, угорели, спеклись заживо. За это время с ней произошло много чего такого, во что она так до конца и не поверила. Как, например, в реальность этого кабинета.

Молодой босс концерна «Токсинор» действительно взял ее на работу. Больше того, за две недели совместных встреч с клиентами, когда он не отпускал Аню от себя ни на шаг, он проникся к ней каким-то особым доверием, выделил отдельный кабинет (пусть небольшой, но с телевизором, компьютером последней модификации и двумя мягкими креслами) и положил огромное, немыслимое по ее меркам жалованье — тысячу американских долларов в месяц. При этом сказал, что это только начало и если она не собьется с правильного курса, то через год вообще забудет о том, что когда-то нуждалась в деньгах. Пообещал, что откроет ей счет в одном из швейцарских банков и все премиальные, как и процент от сделок, которые она сумеет заключить, будет переводить прямо туда. «Так все делают, — важно пояснил. — Башли в России держат только лохи. На то есть две причины. Во-первых, это ненадежно. В любой момент придет какой-нибудь новый Кириенко и объявит дефолт. Во-вторых, надо обязательно иметь валютный резерв на случай форсмажорных обстоятельств, если придется авралом перескочить в свободный мир».