Миллион в сигаретной пачке - Страница 4
– Наглецы! – возмутился Хаблак. – И на что они только надеялись?
Каштанов погладил свою густую седую бородку. Говорили, что он был единственный бородатый милицейский полковник, и что именно это мешало ему стать генералом. Еще после войны, когда Каштанов носил майорские погоны, очередной начальник, впервые встретившись с ним, спросил кратко:
– Кто?
Каштанов представился.
Начальник смерил его тяжелым взглядом и изрек:
– Штукарите! Немедленно побриться и доложить!
Каштанов не спорил, – круто повернулся и через полчаса, стоял перед начальством побритый. Генерал лишь взглянул, побагровел, но извиняться не стал.
– Почему не объяснили? – только и сказал он, будто Каштанов сам провинился перед ним. – Можете не бриться.
Глубокий шрам на щеке майора побелел от гнева. Его ранили в перестрелке с вооруженными грабителями, бандой, которая несколько месяцев терроризировала полесские села, и которую, наконец, оперативной группе Каштанова удалось обезвредить. Майору не исполнилось тогда и тридцати, капитанские погоны получил еще на фронте в дивизионной разведке, был стройный, высокий, и женщины засматривались на него. Кто-то посоветовал капитану отрастить бородку и таким способом замаскировать шрам.
Случай этот получил огласку, и с тех пор уже никто не смотрел косо на бороду Каштанова. Теперь она была уже сплошь белой, и Каштанов не стыдился своего шрама, но просто привык к бородке, как и все в управлении.
– Предыдущие машины – их работа? – спросил Хаблак.
– Их, – подтвердил полковник. – Одно только стекло успели продать.
– Может эту «Энеиду» перефутболим обэхаэсовцам? – спросил Хаблак.
– Почему – «Энеиду»? – не понял Каштанов.
Капитан рассказал про кафе «Эней» и о рисунках на стенах, высказав догадку, что сигаретную пачку с деньгами оставили торговые дельцы. Полковник не раздумывал:
– Надо найти их, – приказал он.
– Не знаю, что и делать, – пожаловался Хаблак. Каштанов погрозил ему пальцем. Укоризненно сказал:
– Не гневи бога. Они вон как наследили, больше некуда. Отпечатки пальцев, наверное, на бутылках, белая «Волга» и серия КИО, устные портреты, даже некоторые привычки их знаем. Красная икра и американские сигареты, – тебе это о чем-нибудь говорит?
– Если бы из нашего прихода… – вздохнул Хаблак. – Все-таки, отдел борьбы с хищениями знает свои «кадры», – сделал еще одну попытку, – разных расхитителей. Они их по запаху чувствуют.
– Ну, нюха тебе не занимать, – улыбнулся полковник, и Хаблак понял, что Каштанова, по крайней мере сегодня, ему не переубедить.
Вечер был светлый и теплый, а главное – совсем свободный. Домой идти не хотелось, Хаблака никто не ждал, жена уехала в командировку. Поужинав на скорую руку кефиром с булочкой, пошел на Русановку пешком… Он любил такие прогулки, хотя случались они не часто. Ритм жизни угрозыска почти исключал пеший способ передвижения – все время куда-то спешили. А сегодня он шел по паркам мимо Верховного Совета, спустился к Аскольдовой могиле и добрался до парка Примакова. Такая возможность только в Киеве – четыре или пять километров сплошных парков, где в этот вечерний час сладко пахнет резедой и матиолой. А потом – по мосту через Днепр. Конечно, Хаблак был единственным пешеходом: кто же, действительно, ходит пешком через мост Патона?
Русановка встретила огнями, отражавшимися в протоке. Хаблак немного постоял на мостике над каналом и пошел домой. Спать не хотелось, он взял журнал, но и не читалось, выключил свет и лежал с открытыми глазами, размышляя, как ему выйти на след этих посетителей «Энея».
Хаблак проснулся на рассвете. Похлопал глазами, все еще не веря, что лежит на диване под смятой простыней.
«Бессмыслица какая-то», – подумал капитан. – Аполлон и Эней с Плутоном… Приснится же такое. – Спрыгнул на коврик и принялся делать зарядку. Потом долго стоял под прохладным душем, улыбаясь про себя. Причудливый сон с мельчайшими деталями стоял перед глазами.
Постой, что же сказал этот Аполлон в конце? Мол, он считает, что следствие надо начать… Ха, большое дело: тут не только богу, а и ему, простому инспектору уголовного розыска, понятно, что следует начинать с машины. С белой «Волги» серии КИО. Интересно, сколько времени понадобится автоинспекции, чтобы составить список владельцев именно таких автомашин?
Хаблак почесал в затылке. Серия складывается из десяти тысяч номеров. Отбросить «Москвичи», «Жигули» и «Запорожцы»… Останется около пяти тысяч «Волг», не меньше. Сколько среди них белых? Тысяча, больше? Из этой тысячи надо найти одну, которая была вчера в Сосновке…
Капитан растерся жестким полотенцем и побежал на кухню, где уже свистел паром чайник. Колбаса, масло, крепкий чай – холостяцкий завтрак. Быстро вымыл посуду и поспешил к автобусу – в инспекцию добираться тремя видами транспорта.
Уже из автоинспекции капитан позвонил в угрозыск. Как и предполагал, отпечатков пальцев, найденных на бутылках из «Энея», в их картотеке не было. Связался с Сосновкой и приказал Воловику снова подежурить в кафе. Уловив нотки недовольства в тоне старшего лейтенанта, заметил:
– Сами же заварили кашу… Думаешь, у меня хлопот нет? Тебе что: сиди в подсобке, читай газеты, повышай свой уровень!
Он положил трубку и занялся списком владельцев белых «Волг».
До обеда Хаблак уже выписал пятьсот сорок фамилий. И надо же такое: когда ввели серию КИО, в Киев, кажется, начали поступать преимущественно белые «Волги». «Будто на заводе других красок нет!» – сердился Хаблак.
Капитан делал пока, так сказать, первичную обработку списка. Иван Сергеевич Попов, член-корреспондент Академии Наук, владелец автомобиля «Волга», номерной знак КИО 24–38. Если бы забыл деньги в «Энее», непременно бы вернулся. Чего ему пугаться?
Дальше: Андрей Герасимович Войнюк. Декан факультета. И тут можно поставить точку. Яков Семенович Сазонов – бригадир монтажников, депутат горсовета. Георгий Власович Биленко – народный артист республики.
А теперь Аркадий Васильевич Вишневский – заведующий базой. Извините, уважаемый, но вас занесем в отдельный список. Конечно, вы честный человек и никогда не узнаете, что милицейский капитан заподозрил вас в чем-то нехорошем, но такая уж у нас служба, и в случае чего он готов искренне извиниться перед вами… Семен Семенович Гайдученко – водитель такси. Этого могли подрядить на поездку в Сосновку. Тоже в отдельный список…
Список этот все удлинялся, и никто не знал, каким бы он в конце концов стал, если бы телефонный звонок из Сосновки не прервал этой неблагодарной работы. Воловик сообщил такое, что Хаблак, бросив свои списки, немедленно позвонил полковнику Каштанову и уже через четверть часа уехал из Киева.
Жанна заперла кафе на перерыв. Даже не кивнув Нине, побежала куда-то. Нина с Воловиком пошли по набережной, а потом участковый свернул налево, а Нина – в конец улицы, к базару.
Нина шла поселком, любуясь цветами возле домов. Сосновка буквально утопала в море цветов – изысканные розы и гладиолусы росли рядом с непритязательными бархотками, мальвами, флоксами. Внимание Нины привлекли огромные махровые маки. Остановилась, запоминая место – осенью надо будет попросить семена.
Перешла на тротуар, ведущий к базару, когда вдруг увидела белую «Волгу» остановившуюся метрах в ста от нее. Из машины вышел мужчина в разрисованной синими и белыми кольцами рубашке, и Нина даже издали узнала в нем вчерашнего посетителя кафе. Он запер дверцу машины и направился к подъезду девятиэтажного дома.
У Нины перехватило дыхание. Человек прошел совсем близко, – может, в десяти шагах от нее, она точно узнала его, даже снова обратила внимание на болезненные мешки под глазами.
Видно он спешил. Шел, не обращая ни на кого внимания, перепрыгнул через ступеньки и быстро исчез в подъезде.
Нина постояла еще несколько секунд, все еще не веря глазам: может быть, следовало остановить его и спросить о деньгах? Но капитан сказал, что этих посетителей надо задержать, и участковый второй день дежурит в подсобке…