Миллиардер под прикрытием (ЛП) - Страница 18

Оливия нахмурилась еще сильнее. Потом ее лоб разгладился, и она тихо рассмеялась.

- Это смешно. Папа никогда бы так не поступил. Не знаю, где ты об этом слышал, но это не в папином стиле. Он консервативен, да, но он не из средневековья.

Блядь. Ему придется рассказать ей больше, не так ли?

- Я не просто слышал об этом, - сказал Вульф, глядя прямо в ее голубые глаза. - Твой отец сам мне это сказал.

- Но я не…

- Позавчера. Я сказал ему, что хочу, чтобы он отдал тебя мне, а он ответил, что уже пообещал тебя Дэниелу Мэю, и что Мэй будет очень недоволен, если тебя увидят с кем-то еще.

Ее розовый ротик приоткрылся. Потом закрылся. Затем она прошла мимо него в гостиную, не говоря ни слова. Направляясь прямо к... О черт, нет.

Вульф последовал за ней, едва успев схватить телефон с кофеварки, прежде чем она взяла трубку.

Она ничего не ответила, просто смотрела, как он отодрал телефон от стены и выдернул разъем, чтобы его нельзя было снова подключить, не заменив весь провод.

Бросив бесполезный телефон рядом с кофеваркой, он повернулся и направился в спальню, потому что там тоже был телефон, и он не хотел рисковать.

Когда он вернулся в гостиную, она стояла у окна, скрестив руки на груди. Она не смотрела на него, когда он подошел.

- Значит, теперь я твоя пленница?

- Да, - потому что больше не было смысла все приукрашивать. - Я же сказал, что не отпущу тебя, пока не получу необходимую мне информацию.

- Ты ведь не звонил папе?

- Нет, не звонил.

- Значит, он не знает, что я здесь.

- Нет.

Она повернула голову, пламя чистого гнева вспыхнуло в ее темно-синих глазах.

- Он перевернет весь город вверх дном, чтобы найти меня. Ты знаешь это, не так ли?

Вульф выдержал ее взгляд.

- Конечно, я знаю. Как ты думаешь, почему мы здесь? Что касается остального мира, этот номер забронирован для молодоженов из Флориды для их медового месяца.

- Зачем? - если бы у слова были края, оно бы разрезало его на куски. - Зачем ты все это делаешь?

Его тело не дрогнуло, хотя какая-то часть его глубоко внутри дрогнула. Он сожалел о том, что делал. Было видно, что трещины, уже пробегающие через их дружбу, становятся глубже с каждым словом, которое он произносил, разрушая все.

- Нечто стоящее не приходит без жертвы, Вульф…

Их дружба все равно ничего не значила. Не тогда, когда она всегда была построена на лжи. Его лжи. Так имеет ли значение, если все это закончится? Возможно, даже лучше, потому что тогда, по крайней мере, ему не придется лгать ей. Конечно, ей будет больно, но ничего не поделаешь.

Если ты хочешь омлет, то должен разбить несколько яиц, как говорится.

- Тебя это не касается, - он старался говорить холодно и жестко. Если он собирается положить конец их хрупкой дружбе, то должен сделать это быстро, пока не передумал.

- Меня это не касается? - она недоверчиво посмотрела на него. - Ты похитил меня, Вульф. Тебе нужна информация от меня, и ты не отпустишь меня, пока я не дам ее тебе. Информация о моем отце. Так что, я думаю, что все это действительно касается меня.

- Тебе не нужно знать почему. Все, что тебе нужно знать, это то, что я хочу получить доступ к расписанию твоего отца и деталям его отношений с Дэниелом Мэем.

Ее темная бровь поднялась в полном недоумении.

- Я ничего не знаю о Мэе. А что касается расписания моего отца, почему ты думаешь, что я дам тебе доступ к нему?

Он проигнорировал ее.

- Это ты ведешь дневник своего отца, назначаешь ему встречи. Его бизнес-проекты. У тебя есть доступ к его файлам и всем его личным документам. Даже если ты не знаешь о Мэе, ты должна быть в состоянии найти некоторые записи о его отношениях с твоим отцом. Электронные письма, все такое.

Ее прекрасные губы сжались в тонкую линию.

- Я же сказала. Я ничего об этом не знаю.

Она лжет? Он не мог сказать наверняка.

Да ладно, придурок. Ты знаешь, что она не лжет. Она самый честный человек, которого ты когда-либо встречал.

- Мне нужен доступ к расписанию Чезаре, Лив. Сейчас же.

- Зачем? Для чего? - ее лицо было очень бледным, глаза посинели. И под гневом в них он увидел что-то еще. Что-то, из-за чего заболела его грудь.

Боль.

Он отвернулся от нее и направился к мини-холодильнику, внезапно почувствовав потребность в чем-нибудь покрепче кофе. Наклонившись, он открыл дверцу и достал маленькую бутылочку скотча. Открутив крышку, он сделал глоток прямо из бутылки. Жидкость обожгла горло, заставив его поморщиться.

Господи, она не собирается рассказывать ему что-то добровольно, не так ли? Она была слишком умна. Умнее, чем он. И теперь, когда он практически убил любой шанс использовать рычаги, которые у него были - их дружбу и ее желание к нему - он понятия не имел, что, черт возьми, делать.

Он должен был быть лучше нее. Ради Бога, он же гребаный морской котик. Его отец был бы разочарован тем, как он чертовски запутал всю эту ситуацию. И именно поэтому он отдал компанию Вэну, верно? Потому что Вульф был пистолетом, оружием в чужой руке. Для этого его и готовили. Это все, к чему его готовили.

Он не был стратегом или лидером. И никогда им не будет.

Вульф повернулся и прислонился спиной к стойке над мини-баром, делая еще один глоток виски, алкоголь успокаивающе согревал его.

Оливия стояла у окна, купаясь в бледном зимнем солнце. Она выглядела... свирепой, стоя там, со скрещенными руками и поднятыми крылатыми бровями. Даже надменно. Но весь эффект был подорван тем фактом, что солнечный свет сделал ее ночную рубашку прозрачной, и теперь он определенно мог видеть ее соски.

Его члену это очень понравилось, и внезапно все, о чем он мог думать, был этот проклятый поцелуй. О ее губах и каковы они были на вкус. О ее маленькой руке на его груди и то, что эта рука заставила его почувствовать. Мгновенная вспышка желания, которую он отчаянно пытался подавить.

У него никогда не было такого поцелуя, и уж точно он не ожидал такой бурной реакции.

Иисус Христос. Какого черта с ним происходит? Он должен был быть невосприимчив ко всей этой ерунде.

Она всегда была твоей слабостью, и ты знал это даже тогда.

- Если я отпущу тебя, - произнес он в наступившей тишине, - твой отец отдаст тебя Мэю. Ты действительно этого хочешь?

- Нет, конечно, нет. Но так как это явно то, что ты придумал или неправильно понял, мне не нужно беспокоиться об этом, не так ли?

- Зачем мне лгать тебе об этом?

- Зачем тебе лгать мне о том, что ты звонил папе? Зачем тебе лгать мне о том, что ты хочешь меня? - сарказм прозвучал в ее голосе. - Прости, если теперь я не верю всему, что ты говоришь, Вульф.

Его охватило разочарование, хотя с этим ничего нельзя было поделать. Он солгал ей. На самом деле, он лгал ей годами, так почему она должна верить тому, что он говорил ей теперь? Не было никакой причины.

А теперь он разрушил отношения между ними, хрупкое равновесие их дружбы, сначала используя ее симпатию к нему, чтобы сблизиться, а затем ее влечение к нему для обольщения. Это все равно что пытаться перерезать проволоку на неразорвавшейся бомбе, рубя ее топором.

Но ведь именно так ты обычно и поступаешь, не так ли? Ты даже не знаешь, что такое тонкость.

Но это не было чем-то новым для него, и у него не было времени думать об этом сейчас. Он должен был быстро перетянуть ее на свою сторону. Отчаянные времена требовали отчаянных мер.

- Ты знаешь, почему меня усыновили? - его голос прозвучал странно в тяжелой тишине, и почти сразу же он пожалел об этом.

Она нахмурилась, смена темы разговора явно застала ее врасплох.

- Нет. Какое это имеет отношение к делу?

Дерьмо. Ему ничего не остается, как продолжить.

Он допил остатки виски и отшвырнул бутылку. Положил ладони на край стойки и сжал ее пальцами, крепко вцепившись в него.

- Папа говорил мне, что это из-за моих глаз. Их цвета были холодными и разными. Что они делали меня особенным. Он собирался усыновить только меня, но тут вмешался Вэн и сказал, что мы команда и он не может взять меня без него и Лукаса. Поэтому папа нас всех усыновил.