Миллиардер. Книга 2. Арктический гамбит - Страница 41

Именно поэтому Ковальски и Маккормик рассчитали время операции таким образом, чтобы оно совпало с утренней молитвой. Видимо, Аллах был рассержен за что-то на Али Хаваса, потому что не дал ему нескольких секунд, чтобы дотянуться до столика с пистолетами.

Ковальски с интересом осмотрел оружие, потом несколько раз сфотографировал столик и убрал стволы от греха подальше. Присел на корточки над Али Хавасом. Тот лежал неподвижно в странной расслабленной позе, будто загорал на пляже в Малибу. Агенту захотелось поднять его за волосы и несколько раз ударить головой об пол, но это было невозможно — Али Хавас был лыс, как бильярдный шар. Вся растительность, отпущенная ему Аллахом, ушла в бороду.

— Мы знаем, кто ты, — сказал ему Ковальски. — Мы знаем, что ты сделал.

Человек на полу молчал. Непонятно было, слышит он обращенные к нему слова или пребывает где-то далеко, рядом с пророком Мухаммадом.

— Мы знаем, кто взорвал наших морских пехотинцев в Тикрите, — продолжал Ковальски. — За одно это тебя можно отправить в Гуантанамо, и ближайшие годы ты проведешь, учась различать своих следователей по вкусу мочи, которую тебе придется пить.

Никакой реакции.

— Возможен и другой вариант, — сказал Маккормик. — У моей сестры в Тикрите погиб парень. И она после этого начала пить и была вынуждена уйти с хорошей работы. Это сделал ты, сукин сын. И я с удовольствием продырявлю тебе за это башку. Но сначала отстрелю яйца.

Али Хавас молчал. Ковальски проследил за направлением его взгляда — там на полу валялись четки из темно-зеленого стекла.

— Мы специально не стали брать с собой группу захвата, — терпеливо объяснил он Али Хавасу. — Чтобы никому ничего не объяснять в том случае, если мы решим тебя здесь шлепнуть.

Он протянул руку и подцепил с пола четки.

— Хорошая игрушка, правда, Буч?

В черных глазах Али Хаваса мелькнул какой-то огонек — или ему только так показалось?

— Похожа на эти китайские шарики, которые продают в секс-шопах, правда? Моя бывшая подружка, Сью, от них просто тащилась. Знаешь, я, пожалуй, пошлю ей их в подарок — она-то точно найдет им лучшее применение.

Али Хавас рванулся, пытаясь выхватить у Ковальского четки и агент с удовольствием ударил его ребром ладони по затылку. Послышался костяной звук, и на коврике для намаза начало расплываться пятно крови.

— А ты неглупый парень, Пол, — одобрительно цокнул языком Маккормик. — Эти стекляшки ему чем-то очень дороги.

— Это не стекляшки, — Ковальски кинул ему четки. — Смотри, какие тяжелые.

Маккормик покрутил четки в руках и присвистнул.

— Настоящие камушки! Похоже на изумруды. Да на них еще что-то накарябано.

На каждом изумруде (а это действительно были изумруды) была выгравирована какая-либо фраза одной из сур Корана. Всего сур в Коране сто четырнадцать, и это проходят в Академии ФБР в Куантико, но камней в четках было в два раза меньше. Впрочем, ни Маккормик, ни Ковальски не придали этому факту какого-либо значения.

— Знаешь, Пол, — проговорил Маккормик, подумав. — Если ты действительно подаришь эту штуку своей бывшей, будь готов к тому, что она к тебе вернется.

— Вы все умрете, — сказал Али Хавас. Он уже пришел в себя и снова отрешенно смотрел куда-то сквозь ботинки Маккормика. Голос его звучал ровно, словно он отвечал на вопрос «который час».

— Забавно, — заметил Ковальски. — Мой учитель биологии в колледже говорил то же самое.

— Если ты хочешь сказать нам что-то по-настоящему интересное — добавил Буч, — то лучше ответь на вопрос «когда». Как ни странно, Али Хавас ответил. Он прикрыл глаза и пробормотал что-то по-арабски. Ковальски изучал арабский в Куантико, но фраза прозвучала слишком тихо и неразборчиво.

— Что? — спросил он участливо, наклоняясь над террористом. — Что ты сказал, приятель?

— Скоро, — повторил Али Хавас по-английски. — Совсем скоро. Больше они от него в тот день так ничего и не добились.

Арест Али Хаваса имел целый ряд последствий. Агентов Ковальски и Маккормика вызвали к их непосредственному начальнику и жестоко отругали за несоблюдение инструкции, предписывающей производить захват особо опасного преступника силами специальной группы, насчитывающей не менее восьми человек. Вслед за тем, начальник сменил гнев на милость и вынес агентам благодарность — лично от себя, а также от имени Директора. Али Хавас действительно был крупной шишкой в мире террористического подполья, и на его совести оыло не менее тридцати жизней американских граждан (а скорее всего, гораздо больше). Вот только действовать он привык в основном на Ближнем Востоке и в Афганистане, а в Штатах вплоть до нынешнего лета не появлялся. То, что он все-таки рискнул прилететь в США, было плохим знаком. Где-то на территории страны готовился крупный теракт, и Али Хавас должен был или осуществить его, или помочь в его подготовке. Скорее второе — кем-кем, а смертником Али Хавас не был.

— Мы его расколем, — пообещал агентам начальник Миннеаполисского отделения ФБР. — Сперва попробуем простые методы, а если они не помогут, перейдем к высоким технологиям. А пока наши мозгоправы будут копаться у него в черепушке пройдитесь по его возможным контактам здесь, в Миннеаполисе.

— Если я правильно понимаю, — вежливо сказал Маккормик, — он пока что не заговорил?

— Совершенно верно, агент, — ответил начальник. — Поэтому никаких имен у нас нет. Надо, как обычно, найти черную кошку в темной комнате. Причем, вполне возможно, что кошка оттуда уже улизнула.

Пока Ковальски и Маккормик искали в мусульманских общинах Миннеаполиса тех, кто мог контактировать с Али Хавасом, или, по крайней мере, слышал что-то о человеке с изумрудными четками, молодой китаец, остановившийся в отеле «Ритц» в Нью-Йорке под именем Джорджа Фо, встретился за ланчем с популярным журналистом Марио Росетти, заведующим отделом расследований в «The New York Times».

— Федералы на днях взяли какого-то египетского террориста в Миннесоте, — сказал Росетти китайцу. — Но все дело жутко засекречено, они там из кожи вон лезут, чтобы информация не просочилась в центральную прессу.

— Это плохо, — покачал головой Джордж Фо. — Нарушение Конституции, верно?

— Вам неинтересно? — прищурился Росетти. — Но мои друзья просили сообщать вам именно о таких случаях…

Он чувствовал себя героем голливудского триллера. Встреча на террасе дорогого ресторана (платил, разумеется, Фо) с таинственным китайцем. Двусмысленные разговоры о терроризме. Ощущение причастности к какой-то большой и темной тайне — все это заводило Росетти куда больше, чем деньги.

Год назад на одном из приемов к нему подошел модный адвокат из Вашингтона и, произнеся пару дежурных комплиментов по поводу статей Марио, увлек его на балкон, где их разговор могли услышать разве что каменные горгульи (плохая, хотя и недешевая, стилизация под Нотр-Дам). На балконе Росетти получил заманчивое предложение — вступить в тайный клуб тех, кто поставил своей целью разобраться в истинных причинах современного мирового терроризма. «Клуб 11 сентября», — улыбнулся адвокат, и Марио не понял, шутит он или говорит серьезно.

— Вы же прекрасно понимаете, что нам скармливают тонны лжи, — сказал Росетти адвокат. — Наверняка в вашей практике бывали случаи, когда ваше расследование натыкалось на что-то действительно серьезное… но начальство приказывало вам дать задний ход.

— Что поделать, — пожал плечами Марио. — Времена Бернстайна и Вудворда[4] прошли безвозвратно.

— А вот и нет, — адвокат доверительно понизил голос. — Вы удивитесь, Марио, если узнаете, до каких тайн могут докопаться могущественные люди со связями… если они готовы объединиться ради поисков истины. Одним словом, мы предлагаем вам вступить в клуб.

Марио, разумеется, согласился, и не разу потом не пожалел о сделанном выборе.

Члены клуба собирались раз в месяц в викторианском особняке с видом на Гудзон. Юристы, банкиры, журналисты (Марио с удивлением встретил в клубе коллег из других изданий, которых никогда не смог бы заподозрить в причастности к тайным обществам), политики, даже один член Верховного Суда. Все это были люди довольно известные, обеспеченные, с высоким социальным статусом. Используя возможности своих членов, Клуб проводил частные расследования, по итогам которых порой делались захватывающие сообщения (на Марио особенно произвел впечатление доклад, сделанный отставным сотрудником ЦРУ на тему «Где на самом деле сейчас скрывается Бен Ладен»).