Милашка, или Толстушкам вход запрещён - Страница 2

Всю дорогу до дома трезвонил телефон, но тяжелые пакеты в каждой руке не давали возможности даже попытаться его достать.

“Позвонят, перестанут, а если сильно нужно позвонят ещё раз” – рассуждала Люба и почти никогда не перезванивала. Надоедливое пиликанье не прекращалось. Дома в прихожей она почти бросила пакеты на пол и покопалась в сумке в поисках телефона.

– Кто-то трезвонит уже полчаса, – сказала Люба вышедшей из кухни бабушке.

– Ну, так ответь.

– Руки были заняты, – Люба нажала кнопку. – Алло! Слушаю!

– Ах, наконец-то! – послышался радостный крик в трубке. – Любочка срочно приезжайте к нам! Срочно, спасайте!

– Не поняла? – сердито возмутилась Люба.

– Умоляю, помогите! Оксаночке срочно нужно сделать причёску! Прошу вас, просто умоляю!

– Послушайте, я сегодня не работаю…

– Вы утром сделали ей причёску!

– И она что – распалась? – Люба не верила своим ушам. – Там флакон лака!

– Нет! Этот идиот – Димка схватил Оксаночку на руки, фотограф сказал взять невесту на руки. Димка поскользнулся и с Оксаночкой на руках упал в фонтан! Это ужасно! Она просто в шоке. У неё истерика. Прошу, спасите нас! Если не вы, больше нет никакой надежды, мы пришлём машину! Пожалуйста, умоляю!

– Ну, хорошо,– устало вздохнула Люба, – пусть к парикмахерской подъедут, я инструменты возьму.

– Спасибо. Вы чудо!

Люба закрыла телефон и обречённо глянула на бабушку.

– Что? – в испуге произнесла та.

– Пойду дальше работать.

В комнате, где сидела и тихонько подвывала Оксанка, столпотворение. Кудрявая, рыжая женщина в платье цвета зелёного яблока, что до неприличия сильно обтягивало живот и бёдра, но в то же время так гармонировало с цветом её волос, кинулась навстречу Любе, протянула руки и взмолилась:

– Помогите, умоляю, вы видите в каком она состоянии?

Волосы Оксанки ещё недавно составлявшие восхитительную высокую причёску, теперь уныло болтались сбоку и были похожи на сплетённую паклю или воронье гнездо растерзанное самими воронами.

– Быстро в ванную! – скомандовала Люба, схватила Осанку за руку и та податливо пошла за ней. – Где ванная комната?

– Сюда, – указала рыжая женщина, как стало понятно – мама Оксанки.

Секрет парикмахерского таланта Любы заключался так же и в том, что при умении вертеть невероятные конструкции на головах клиенток, занимавшие немалое время, она так же ловко могла за десять минут создать шедевр. Ситуации такие не часто, но приключались. Порой в парикмахерскую врывалась клиентка и, обещая все богатства мира, требовала сделать что-то невероятное. И шедевр, непременно получала. А Люба в свою очередь – неплохие деньги.

Так случилось и теперь, не прошло и пятнадцати минут, как изумлённые подружки и все кто находился рядом, увидели не только полноценную укладку волос цвета шоколада, но и безупречно восстановленный макияж. Оксанка – словно ожила. В глазах снова огоньки, на губах улыбка. Восхищению собравшейся публики не было предела. А когда принесли из сушилки платье и Оксанка вновь стала похожей на невесту, тут уж и аплодисментам пришла пора.

– Вы волшебница, просто волшебница! – всплеснула руками мать.

– Я не волшебница, я просто знаю – что делать, – скромно, ответила Люба, но восхищение людей вокруг несомненно придало чувства собственной уникальности и значимости.

А когда Люба застегнула кошелёк и собиралась распрощаться со счастливой невестой, Оксанка остановила её:

– Нет уж, теперь как хотите, но пока с нами не повеселитесь, мы вас не отпускаем.

– Да вы что? – возмутилась было Люба. – Я устала как собака с вашими свадьбами, есть хочу. И одета не по случаю.

– Не волнуйтесь, мы вас накормим. И с одеждой, дело поправимое. В соседней комнате несколько платьев, мама со своего бутика натащила. Выбирайте на свой вкус.

В общем, как не пыталась Люба сопротивляться, никто не собирался её отпускать.

Свитер со спанч-бобом и жёлтые леггинсы мало соответствовали случаю, поэтому Люба пошла выбирать платье. Говоря откровенно, ей самой хотелось остаться и посмотреть как всё на свадьбах происходит. Ведь ни разу в своей жизни она не посещала ни одного мало-мальски важного мероприятия. Даже на выпускной не пошла, по причинам глупым конечно, как теперь она думает, но тогда они казались серьёзными. Просто не смогла выбрать наряд. Разозлилась на бабушку, что предлагала всякую ерунду. И – не пошла на выпускной.

Одежда, что лежала в соседней комнате рассмешила и даже обидела. Они совсем не понимают, что на восемьдесят килограмм Любиного веса, то что здесь висит разве что на палец налезет. Одно, самое завалящее платье ярко-зелёного цвета, всё-таки удалось натянуть. И то, потому что стрейч можно натянуть на всё, даже на немаленькие габариты Любы. Другое дело, как это выглядело. Она покрутилась в поисках зеркала, но не нашла ничего похожего. В тот момент дверь открылась и вошла мама Оксаны, на секунду остановилась, но потом улыбнулась и произнесла фразу, которая Любе понравилась и успокоила:

– Вот и чудесно, теперь вы, как и все мы – в зелёном. Мы решили для свадьбы использовать экологичные цвета. Пойдёмте скорее, мы и так уже много времени потеряли.

И Люба, довольная происходящим, в предвкушении веселья пошла туда, куда пошли все.

Подъехали к гостинице. В банкетном зале уже собралось много гостей. С порога запахло едой. Люба почувствовала зверский голод и в уме пожелала чтобы её скорее проводили за стол.

Музыка заполнила пространство. Причудливо заверченные шторы, скатерти, салфетки и огромное количество зелёных шаров. Много тюльпанов. Они повсюду. Их аромат сливается с ароматами парфюмов и весь этот дух просто требует настройки на хорошую волну.

Наряды гостей – весь спектр палитры зелёного. Невеста в нежно-салатовом. Что до жениха, его пока увидеть не довелось. Одна из подружек, проводила Любу за стол и оставила в компании престарелых родственников, явно не чувствующих себя так свободно, как многие остальные. Видно это был столик, для всех кто не слишком должен маячить или для гостей не таких уж важных и незапланированных.

Неожиданно и даже резко – мероприятие началось. Свет приглушили, замелькала светомузыка. Откуда-то со стороны выпрыгнул парень – тамада, и дотошным голосом начал вечер.

С голодухи Люба накинулась на еду и долго насыщала пустой с самого утра желудок. Она так сосредоточенно ела, что почти не обращала внимания на конкурсы и выступления артистов, что один за другим мелькали перед глазами. Танцоры, певцы, фокусник и даже дрессировщик собак. Иногда кто-то из гостей произносил речь или тост, но Любе всё это совсем не интересно. Она была так занята едой, что даже не смогла остановиться, когда на неё вдруг направили луч прожектора и ведущий объявил что-то в микрофон, а уже захмелевшие гости стали хлопать в ладоши и свистеть.

И только когда Люба услышала:

– Вы, именно вы! – посмотрела по сторонам, поняла, ведущий обращается к ней.

Ситуации хуже этой, нельзя было и представить. В одной руке кусочек багета с красной икрой в другой, наколотая на вилку отбивная. Здесь, посреди этой залы, когда взгляды всех гостей направлены на неё, Люба вдруг подумала о том, что это не совсем правильно одновременно есть такие разные продукты.

Люба глупо улыбнулась и попыталась дожевать то, что оставалось во рту. Не то чтобы она застыдилась, просто не любила повышенного к себе внимания, тем более во время еды.

– Прошу вас, подойти для участия в конкурсе! – крикливо настаивал ведущий.

Он был, как будто уже в предвкушении того, как смешно будет смотреться Люба, с глуповатым лицом, словно гусеница затянутое в зелёное платье, что невероятными складками сжало её полную фигуру.

Да это должен был быть уникальный номер. Люба мотала головой в знак несогласия, но несколько человек даже встали и подошли, чтобы вытолкнуть её в центр зала.